Время до ужина — с перерывом на обед — они провели на чердаке, где, наконец, вдоволь наговорились, обсудив все накопившиеся за последний месяц вопросы. После обеда Гарри, Рон и Гермиона смогли даже ненадолго отправить Луну, Невилла и Джинни проведать Нимфадору Тонкс, сообщив, что им нужно забежать к МакГонагалл, однако вместо визита к директрисе, они вернулись в свою палату и поговорили, наконец, о хоркруксах, к чему так долго призывала их Гермиона. Впрочем, к облегчению Рона, разговор этот был недолгим — ворвавшаяся вскоре в палату Джинни сообщила, что сюда идет Билл, и вся компания быстро сбежала обратно на чердак.

После ужина Гарри зашел в палату МакГонагалл и объявил, что они с друзьями решили вернуться в его дом, раз уж Дамфрис и дом Уизли для них оказались недоступными из-за недостаточной защищенности. МакГонагалл внимательно посмотрела на юношу, а затем кивнула, соглашаясь с их решением. Она была слишком слаба, чтобы долго разговаривать, поэтому Гарри пожелал ей скорейшего выздоровления и вышел из палаты.

И только тут обнаружилась неприятная пропажа.

По госпиталю все ходили в больничной одежде и обуви. Однако когда друзья решили переодеться в свои вещи, выяснилось, что у Гарри, Невилла и Луны оказалось только по одному башмаку, а Джинни и Рон лишились обоих. Единственной, у кого обувь была на месте, оказалась Гермиона. Она посоветовала остальным поискать свою обувку повнимательнее. Неизвестно, на сколько бы затянулись поиски, если бы в палату не заглянула Селеста, решившая лично проводить подростков до дома. Она-то и объяснила, что половина доставленных из дома на площади Гримо пациентов, самым загадочным образом осталась без своей обуви.

В результате друзьям пришлось разделиться. Гермиона, в которую мертвой хваткой вцепился Рон, боявшийся, да и не имеющий права самостоятельно аппарировать, отправились в Нору, чтобы взять запасную обувь для Рона и Джинни, а Селеста и Гарри таким же образом отбыли в Дамфрис за туфлями Луны и ботинками Гарри, а также некоторыми другими вещами, которые заказали им друзья. Не прошло и часа, как все снова встретились в маленьком дворике рядом с госпиталем. Селеста с пакетом, набитом обувью, пошла за оставшимися в приемном отделении Джинни, Невиллом и Луной, и лишь после этого вся компания смогла, наконец, пойти на площадь Гримо.

Едва войдя в дом, они обнаружили возле входа целую гору самой разнообразной обуви. Сваленные у одну кучу, здесь обнаружились туфли на высоком каблуке, разрозненные кроссовки, кеды, ботинки, сабо и даже устрашающего вида башмак из драконьей кожи, в котором Рон тут же опознал обувку Джорджа.

— Ха! Вот это да! Интересно, каким заклятием с нас содрали всю эту обувь? — воскликнул он, роясь в куче.

— Ах, вот мой башмак, — разочарованно сказал Невилл, выуживая из свалки щегольский ботинок. — А я второй выбросил в госпитале. Ну зачем мне был нужен один, правда?

На шум откуда-то сверху прибежал Ремус Люпин, который, как выяснилось, пришел сюда еще вчера, и с тех пор был занят тем, что пытался навести хоть какой-нибудь порядок в доме.

— Обувь я сюда стащил, а то она валялась на лестнице, я поначалу пару раз чуть шею себе не сломал в темноте, наступая на очередной башмак, — пояснил он. — А сегодня поставил на место мебель, да прибрался немного.

Селеста, с облегчением узнав, что Ремус может остаться с детьми, собрала всю обувь в огромный пакет и отбыла в госпиталь, пообещав Невиллу поискать его выброшенный ботинок.

В доме было по-прежнему мрачно. Темные лестницы, едва освещаемые масляными светильниками, уныло поскрипывали даже если по ним никто не ходил, лучи закатного солнца бросали зловещие багровые блики на стены и мебель в комнатах ("Мне здесь не нравится, ой, как не нравится!" — капризно прошипел Арго, нахохлившийся на плече Гарри). Поэтому очень быстро переодевшиеся, наконец, друзья собрались в кухне. Там тоже было не очень уютно, но Люпин разжег в камине огонь, перенес поближе к нему один из столов, и все расселись вокруг. Под сливочное пиво и тыквенный сок завязался неторопливый разговор, закончившийся далеко за полночь, когда, зевающие и падающие от усталости друзья, наконец разошлись по своим спальням.

В пятницу все встали поздно. Позавтракав, они решили отправиться в Годрикову Лощину, чтобы там, на свободе, попрактиковаться в аппарировании — назавтра Гарри, Рону и Невиллу предстояло держать экзамен на получение лицензии. Гарри был достаточно спокоен и уверен в себе, в отличие от своих друзей, которые страшно нервничали и не могли думать ни о чем другом.

Ремус отправился вместе с ними, хотя намеревался провести этот день, продолжая снимать заклятия с потайной библиотеки — этим он занимался все время с того времени, как библиотека была обнаружена. Раньше ему помогали в этом по очереди Дож, Селеста и Нимфадора, но работы там, по его словам, было еще непочатый край.

Ранним субботним утром Гарри проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо.

— Гарри, Рон, Невилл вставайте, иначе не успеете на тесты!

Зевая и поеживаясь от холода, ребята вышли в кухню дома Гарри в Годриковой Лощине. Вчера вечером они припозднились и вынуждены были остаться здесь ночевать — погода выдалась очень ясной, а приближающее полнолуние пугало (поневоле станешь осторожным, если в такое время находишься рядом с оборотнем). Едва начало смеркаться, Люпин разместился в темной кладовке в доме, тщательно завесив дверь одеялом, чтобы ни один лунный луч не смог прорваться в его убежище. Подростки же, посидев немного в темной кухне, освещаемой единственной лампой, рано отправились спать, с трудом разместившись в двух комнатках на втором этаже.

Девушки, которым сдавать экзамен было не нужно, тем не менее, решили тоже отправиться в Хогсминд. Во-первых, чтобы поболеть за парней, во-вторых, после экзаменов их ждал ежегодный летний праздник, на котором они еще никогда не были и которого с нетерпением ждали.

Погода была ясной, на небе — ни облачка, но от утренней прохлады легко одетые подростки сразу замерзли.

— Мы не можем аппарировать, это… нарушит правила игры, — с запинкой произнес Люпин, глядя на съежившихся от холода и волнения подростков.

— Но вчера же мы аппарировали, — удивился Гарри.

Вчера они аппарировали парами: Гарри с Джинни, Гермиона с Роном, а Ремусу пришлось аппарировать дважды — вначале с Луной, а потом с Невиллом.

— То было вчера, — ответил Люпин. — Думаю, что будет не очень хорошо, если, не имея лицензии, вы прибудете в Хогсминд таким образом. Поэтому предлагаю аппарировать также, как вчера, но в Нору. А оттуда через камин можно добраться до Кабаньей Головы.

Так и поступили. Когда Гарри и Джинни первыми приземлились во дворе Норы, они обнаружили, что дом очень изменился. Он по-прежнему был похож на кучу скворечников, хаотично прибитых друг к другу, однако размеры его явно увеличились.

— Похоже, в доме прибавилась пара комнат, — сказала Джинни, оглядывая строение.

— Скорее, три, — ответил Гарри, указывая девушке на едва заметную башенку, возвышавшуюся над старой крышей.

— О! Кто к нам пожаловал! — выбежала из дома радостная миссис Уизли. — Джинни, доченька, иди, посмотри какую комнату мы для тебя приготовили! Гарри, дорогой, если ты захочешь у нас остановиться, то у тебя может быть даже собственный угол! Поднимайтесь наверх, посмотрите… А где остальные? А-ах!

Раздался громкий хлопок и во дворе приземлились Люпин и держащаяся за него Луна.

— О! Как тут все изменилось! — с улыбкой сказала Луна, выпуская руку своего сопровождающего. — Но мне совершенно не нравится аппарировать. Миссис Уизли, могу я выпить воды?

— Молли, дорогая, мы решили воспользоваться вашим камином, чтобы отправить детей в Хогсминд.

— Да-да, конечно, — ответила миссис Уизли, огорошенная этим неожиданным вторжением.

Она заторопилась обратно в дом, приглашающее махнув Луне рукой. Ремус Люпин кивнул, успокоившись, а затем вновь аппарировал.

Джинни и Гарри вошли в дом. Новая кухня была похожа на прежнюю, хотя стала раза в полтора больше. Полной реконструкции подверглась лестница, сиявшая новенькими ступенями. Поднявшись на третий этаж, Джинни радостно указала Гарри на дверь, на которой была прикреплена табличка: "Комната Джинни". После темной лестницы подростки даже прищурились, войдя внутрь — солнце играло на бледно желтых обоях, согревая прикрытую бежевым покрывалом кровать. Стол, гардероб, тумбочка и стул были сделаны из светлого дерева. Джинни радостно плюхнулась на кровать: