Потом снова послышался этот звук. Снаружи в коридоре пощелкивали когти. Дверь в спальню заперта не была, и я знал, что старинный железный засов на этой двери — плохая защита. Мне отчаянно хотелось схватить «ведьмин камень», чтобы он меня уберег, но я не мог пошевелиться, тело не подчинялось разуму. Я мог только лежать неподвижно, слушая, как нечто приближается по коридору — неуклюже, пошатываясь, задевая стену, явно двигаясь низко, почти у самой земли. Оно подходило все ближе и ближе, двигалось украдкой, но с неспешной целеустремленностью, которая меня невыразимо пугала.

Вдруг звук прекратился. Оно подошло к моей двери. В тишине я услышал, как капает вода — кап, кап, кап. Капанье доносилось не из канавы, оно было внутри дома, в коридоре.

Что-то мягко и осторожно коснулось двери, и она заскрипела. Потом я услышал один хриплый резкий выдох.

Что было дальше, я не знаю. Я знаю только, что проснулся гораздо позже обычного, а постель вся пропотела и была сильно измята.

В следующие несколько дней надо обойтись без лауданума. Еще один такой сон я не вынесу. Еще я велел, чтобы на дверях установили надежные замки. Это должно помочь.

24 сентября

То, что случилось прошлой ночью, мне не приснилось. Теперь я это знаю. Нечто выходит из болота по ночам и научилось пробираться в дом.

Сегодня вечером, вскоре после того, как я лег, я услышал внизу шум. На этот раз я не напугался, а разгневался. Это мой дом, хотелось мне закричать, изыди именем Господа!

Держа в одной руке фонарь, а в другой распятие и «ведьмин камень», я вышел в коридор и дошел до лестничной площадки. У лестницы я остановился. На нижней ступеньке что-то было. Я не столько это видел, сколько ощущал: так, как ощущаешь вещи во сне, когда их присутствие чувствуется даже без помощи зрения. Но я действительно это ощущал и знал, что не сплю. Я чувствовал запах масла в фонаре и серную вонь болотного газа. Я чувствовал, как холодный ветерок обдувает мои голые лодыжки. Я увидел, как сумрачное нечто у подножия лестницы поползло в мою сторону. Пара глаз уставилась на меня, потом исчезла. Колени у меня подкосились, свет от фонаря забегал по стенам. К тому времени, как я схватился за перила и взял себя в руки, тварь исчезла.

Больше писать не могу. Приму что-нибудь снотворное и буду молиться, чтобы снов больше не было.

25 сентября

Насколько же по-другому все выглядит с утра, после горячей ванны и отличного завтрака! У меня был очень продуктивный день, я многого достиг. Достаточно проанализировать ситуацию и взять ее под контроль, чтобы настроение улучшилось. Я полностью пришел в себя.

Если коротко, вопрос стоит так: готов ли я терпеть преследования в собственном доме? И ответ — нет, тысячу раз нет. Нет совершенно никакого смысла в том, чтобы терпеть это безобразие. С ним можно и должно покончить как можно скорее. У меня есть и власть, и средства, чтобы производить такие перемены в своих владениях, какие я сочту нужным, и сегодня я предпринял к тому первый шаг. Я никогда не любил болота. Они некрасивы, неприятны и негигиеничны — просто источник сырости и болезни.

С какой стати я должен дрожать в своей спальне просто потому, что какая-нибудь ондатра повадилась по ночам ходить в дом, наверняка в поисках объедков, оставленных небрежной прислугой? Больше эта тварь в моем доме появляться не будет. Я велел Уокеру расставить ловушки в каждой комнате, а теперь он делает то же самое по всему поместью.

Но это только начало. Мне нужно кардинальное решение проблемы, и сегодня я именно им и занялся. Сразу после завтрака я съездил к лорду Кливдону и узнал у него фамилию инженера, который недавно осушил одно из его пастбищ. К счастью, инженер не успел далеко уехать, и сегодня же после обеда я с ним поговорил. Зовут его Дэвис, и он мне очень понравился: практичный, прямолинейный, с тридцатилетним опытом работы в мелиорации. Он уверил меня, что мой план вполне реализуем, и я тут же его нанял. Я доплатил ему за срочность, и завтра он начинает осмотр, чтобы подготовить план осушения болота.

Глава 28

— Папа, но ты же не можешь взять и осушить болото!

— Тоном ниже, Мод, я не потерплю, чтобы ты вопила, как рыночная торговка. И не вздумай говорить мне, что я могу делать, а чего не могу. Когда я последний раз заглядывал в документы на собственность, болото принадлежало мне. Я полагаю, что могу делать с ним все, что захочу.

— Извини, папа, — Мод поставила чайник на поднос и сложила руки на коленях.

О его планах она узнала вчера вечером, прочитав его дневник, пока он принимал ванну. За обедом ей пришлось делать вид, что она ничего не знает. Ночью она почти не спала. День прошел как в тумане. Свои планы отец упомянул только сейчас, за чаем, — просто небрежно сказал об этом, пока она передавала ему чашку.

— Пожалуйста, ну пожалуйста, не делай этого, — сказала она.

Он уставился на нее:

— С какой стати я должен отказываться от своих планов?

Потому что я люблю болота, хотелось ей закричать. Потому что это единственное место, где я себя чувствую свободной и счастливой! Но она знала, что отец посмотрит на нее холодными голубыми глазами и проигнорирует ее возражения как чрезмерно эмоциональные и женские.

Она попробовала с другой стороны:

— Этот дом был построен на болоте. Без болота его общий облик непоправимо изменится…

— Я и не подозревал, что ты интересуешься эстетикой, — сухо сказал он.

— И для деревенских это создаст большие трудности. Они там охотятся на водоплавающую птицу и ловят рыбу…

— Ерунда, они предпочитают Северное болото, и ты это прекрасно знаешь.

— Но не Джубал. Это болото его дом!

— Значит, ему придется найти другой. Джубал Рид — бродяга и пьяница, который в жизни ни дня не проработал честно. Он должен быть мне благодарен, что я до сих пор его терпел.

Мод смотрела, как он размешивает чай в чашке. Он слегка встряхнул ложкой, потом бесшумно положил ее на блюдце.

— А озеро? — негромко спросила она. — Его ты тоже собираешься осушить?

Он на секунду сжал губы.

— Насколько я понимаю, это сложнее, но тоже вполне возможно.

«Да, именно этого ты на самом деле хочешь, — яростно подумала она. — Озеро напоминает тебе о твоем грехе. Ты хочешь, чтобы оно исчезло. Тогда ты сможешь делать вид, будто и того греха тоже не было».

* * *

«Это я виновата, — думала Мод, стоя у себя в спальне и глядя на болото. — Это я все начала, положив того угря ему в умывальник. Дура, какая же я дура! Все, что я делаю, выходит не так».

В окно колотил дождь. Мод видела, как внизу Клем бежал по тропинке к задней двери, накинув на голову куртку. Прошло три месяца с той летней ночи, а поговорили они с тех пор только однажды — на следующий день. Мод столкнулась с ним в парниках, но он сделал вид, что не заметил ее, и ушел. Она все же отыскала его, и Клем покраснел и извинился.

— Да за что ты извиняешься-то? — воскликнула она. Ей потребовалось несколько дней, чтобы осознать: он боялся потерять свое место и не хотел больше с ней связываться.

А теперь он собирался жениться на Айви. Ну разумеется. Какой мужчина устоит перед такими ямочками на щеках и такой фигурой?

Они с Айви пока держали это в секрете от остальной прислуги, но Айви постаралась уведомить Мод. Она нашла ее в библиотеке и «проговорилась».

Мод сумела сдержать свои чувства. Айви прикусила ту самую губу и, посмотрев на нее, сказала негромко:

— Теперь ты его не получишь.

Мод не ответила.

Айви уперла руки в бока, огляделась и встряхнула головой.

— Все твои книжки — что они тебе дадут? Жди хоть до Судного дня, а Клема ты не дождешься.

— А ты его даже не хочешь, — сказала Мод, чувствуя, как сердце стучит в груди. — И отца тоже не хочешь. Чего ты хочешь, так это дом, — изумление на лице Айви доставило ей болезненное удовольствие.