- Это ничего не значит… Это последствие вашего долбанного договора, - из последних сил пытаясь вырваться, пробормотала Элль.

- Ты не можешь всерьёз себя этим успокаивать, - Виктор рассмеялся, и от этого смеха мурашками покрылось уже всё тело, - любовь не подвластна магии, ты должна знать. Это именно то, что я видел вчера в твоих глазах. Ты сама ещё этого не понимаешь, но это уже существует.

- Это неправда, - из последних сил выдавила Амали, - я люблю Алекса.

Крепкая хватка на её плечах разжалась, и Синклер одним резким рывком повернул Элль к себе лицом.

- Что ты сказала?

- Вы слышали, что я сказала, - идти на попятный было поздно, поэтому Амали попыталась придать голосу твёрдость, - есть один человек. И я… он мне очень нравится.

Несколько минут в комнате стояла тишина. Прервалась она так же неожиданно, но не словами.

Руку Амали пронзила внезапная резкая боль, такая сильная, что перехватило дыхание. Она испуганно взглянула на татуировку, но та была на месте, не исчезла, не увеличилась и не стала кровоточить. Однако боль не прекращалась, пульсирующая и оттого ещё более мучительная.

- Что вы?.. – начала Элль и тут же поморщилась, прижав запястье к груди, - мне больно.

- Нет. Это мне больно, - коротко ответил Виктор и, рванув на себя дверь, вышел в коридор.

Глава двадцать первая, в которой друзья и враги меняются местами

Амали сама толком не поняла, в какой части Академии оказалась. Шла она долго, петляя по коридорам и сворачивая в наиболее тёмные ответвления. Хотелось не просто побыть одной, а спрятаться так, чтобы никто не смог найти её при всём желании.

Спустя какое-то время в конце одного из тупиковых коридоров с одинокой скамеечкой у большого окна, Элль остановилась и забралась на лавку с ногами. На улице уже темнело, и из окна было видно только чёрные силуэты леса и ограды. Шёл снег, красивыми крупными хлопьями, и, недолго думая, Амали рванула на себя щеколду, распахнула раму и сгребла снег с карниза, растирая в ладонях.

Кожа быстро онемела от холода, и Элль стряхнула снег на пол, не торопясь, впрочем, закрывать окно. Ветер с готовностью ворвался в тёмный коридор, наперегонки с ворохом снежинок, и очень скоро плечи и волосы Амали заметно побелели.

Послышались шаги, и Элль подобралась; почему-то она не сомневалась, что идёт Синклер. Однако когда шаги приблизились, она вздохнула с облегчением, увидев Сэйдж. Бывшая соседка на секунду замерла, заметив Амали, но вопреки ожиданиям, не прошла дальше, а направилась прямиком к ней.

- Ты чего сидишь? – негромко спросила Саванна, - холодно же.

- Я думала, ты со мной не разговариваешь, - буркнула Элль, на что Сэйдж тихонько улыбнулась и примирительным жестом протянула ей пачку сигарет.

- Фу, лёгкие, - притворно скривилась Амали, и девушки синхронно рассмеялись.

- Так что, ты теперь будешь разговаривать со мной только в тихих углах? – с мрачной иронией осведомилась Элль, вытащив из внутреннего кармана зажигалку Штефана.

- Ты шантажировала Джану, и из-за тебя Рину и Кайю отчислили! – повысив голос, но каким-то невероятным образом всё ещё продолжая говорить очень тихо, упрекнула её Саванна.

- Это ты ко мне пришла, а не я к тебе, - буркнула Амали, с наслаждением втягивая дым, - мне и одной неплохо.

- Ты врёшь, - возразила Сэйдж, - никому не может быть хорошо одному. Расскажи, почему ты тут сидишь?

- Потому что не хочу встречаться с Синклером.

- Понимаю, - Сэйдж грустно вздохнула, - мой тоже был не идеал.

- Твой? – Элль начала проникаться интересом к намечающемуся разговору.

- Ну да. Мои родители меня отдали, когда я совсем маленькая была. Я жила у него. Он со мной хуже, чем с рабыней обращался. Честно, по сравнению с ним, мистер Синклер просто идеальный мужчина. Тот ублюдок мне проходу не давал, вечно грязные намёки делал, хотя мне было всего одиннадцать.

- А потом он умер, да? – поспешила спросить Амали, поймав себя на том, что и правда начинает думать, как ей повезло попасть именно к Синклеру, - его отравили этими… Ведьмиными звёздами?

- Откуда ты узнала? – Сэйдж явно неприятно удивилась, - Синклер сказал?

- Нет, мне сон приснился, - подумав, что ничего страшного не случится, Эль рассказала всё, что ещё помнила из своего явно вещего сна.

- С ума сойти, - Саванна мечтательно улыбнулась, - я такие сны не видела.

- Так это правда? Его отравили?

- Да, - со странным выражением лица кивнула Сэйдж, - однажды я развешивала бельё на заднем дворе, не доставала до верёвки, и приходилось подставлять стул. И ко мне подошла какая-то женщина. Мы с ней разговаривали, я рассказала, что мечтаю стать целителем. Она – что я никогда не смогу этого сделать, потому что должна буду отдать жизнь ради ребёнка.

- Но… Виктор сказал, что сердце заменяют на новое.

- Если хотят, - коротко и веско пояснила Сэйдж, и вопросы сразу отпали, - да и потом, быть живым мертвецом – это даже хуже, чем полукровкой. Ты ничего не чувствуешь, ничего не хочешь. Ты знаешь, кто ты такой, но не ощущаешь себя собой. Представляешь?

Амали промолчала, затушив сигарету прямо о скамейку и теребя зубами и так уже изрядно искусанную нижнюю губу.

- В общем, женщина сказала, что поможет мне. Она дала мне листья и сказала заварить ему в чай.

- И он… умер?

- Да. Перед смертью он так… извивался, корчился от боли, требовал дать ему противоядие, даже говорил, где оно стоит. Я закрыла глаза руками, но потом всё равно открыла. Мне нравилось смотреть, как он получает то, что заслужил.

Амали поражённо смотрела на Саванну, всегда спокойную и собранную. Она оставалась такой и сейчас, рассуждая, как ещё ребёнком обрекла человека на мучительную смерть.

- Я благодарна мистеру Синклеру за то, что взял меня, - ровно продолжила Сэйдж, сняв свою сумку с плеча и расстегнув «молнию», - мои родители были для меня незнакомцами, и я для них тоже. Я даже не знаю, что такого сделал для них тот некромант, за что они не пожалели ребёнка. Да и плевать мне.

Саванна запустила руку в сумку, и на какую-то секунду Амали подумала, что девушка сейчас достанет нож или ещё что-то, настолько же страшное, как её рассказ. Однако на свет появился всего лишь небольшой термос, который Сэйдж тут же сжала в ладонях.

- Я думаю, ты поймёшь меня, Амали. Любая обещанная девочка меня поймёт. А ещё мисс Маркес. Знаешь, мне всегда нравилось выводить её из себя. Я каждый урок заводила разговор о рабстве, и каждый раз она так дёргалась, как будто её током ударили. Жаль, что она уехала.

- Я не понимаю, зачем ты мне это говоришь, - нахмурилась Элль, - что ты имеешь против Валерии?

- Ты не понимаешь. Вообще ничего не понимаешь, - лицо Саванны неожиданно исказилось от ярости, и она резким движением впихнула свой термос в руки Амали. От внезапности происходящего, Элль даже не успела ничего сообразить и рефлекторно сжала термос. Неожиданно тот просто-напросто рассыпался у неё в ладонях и осел на пол кучкой рассохшейся… глины.

Тут только до Амали дошло, что происходит. Она вскочила, отшвырнув от себя то, что принимало облик термоса, а на деле оказалось глиняным сосудом, тем самым, который использовали в ритуале ведьмы из Серебряной лилии.

Но было поздно. Из горлышка сосуда повалил дым, устремившись к Амали, и мгновенным движением впитался в её тело без остатка.

***

Амали закашлялась раньше, чем пришла в себя. Она резко открыла глаза и уставилась в знакомый потолок спальни Синклера. Какое-то время Элль просто пялилась на люстру, не находя в себе ни моральных, ни физических сил что-либо делать. Воспоминания о том, как она отключилась, казались какими-то ненастоящими, куда менее реальными, чем сон об игре в карты.

- Привет, рыжик, - тихонько донеслось сбоку, и ещё не повернув голову, по обращению Амали узнала Валерию. Та сидела на стуле у кровати и что-то зашивала, ловко орудуя иглой.

- Что ты делаешь? – сиплым голосом спросила Элль, хотя этот вопрос очевидно был не самым важным.