Читатели, конечно, не могли не заметить, что в нашем историческом обзоре сам ход войны и ее итоги были изложены максимально сжато, как говорится, сверхкрупными мазками. Сделано это намеренно, поскольку предлагаемая вашему вниманию дилогия Гектора Мало как раз и посвящена подробному описанию событий военного времени, и детально пересказывать их в предисловии попросту не имеет смысла. На картину трагических перипетий Франко-прусской войны читателю предстоит взглянуть глазами молодого солдата, которому довелось не только участвовать в кровопролитных сражениях, но и на собственной шкуре испытать все «прелести» имперской мобилизации, побывать в прусском плену, воевать в составе Луарской армии, выполнить важную разведывательную миссию и в итоге разделить судьбу солдат и офицеров Восточной армии, сложивших оружие на швейцарской границе. В качестве автора солдатских мемуаров выступает молодой человек, которого смело можно назвать типичным «продуктом» Второй империи. Его фигура специфична, во многом символична и совершенно не похожа на привычных героев произведений Мало. В современном русском языке молодых людей, подобных этому персонажу, обычно именуют «мажорами». Его отец – человек бедный, но благородного происхождения, бывший военный, мать – девушка из провинциальной буржуазной семьи, а сам он – добрый малый, бездельник и мот, рожденный, как полагает юноша, для жизни беззаботной, счастливой и полной удовольствий. Гослен д’Арондель – таково имя главного героя – попал на войну случайно, можно сказать, по собственному капризу, но не спасовал и, пройдя через тяжелейшие испытания, буквально переродился, как переродилась в конечном счете и сама страна. Для описания его похождений Мало применил литературный метод, ранее использованный им в романе «Без семьи»: Гослен скитается по всей стране – на поездах и в повозках, верхом и на своих двоих, – и рассказ от первого лица об увиденном на войне образует канву всего произведения. Солдат и разведчик Гослен прошел по полям сражений и по всей оккупированной территории, общался с самыми разными людьми, видел страдания народа, сталкивался с трусостью и героизмом, фальшью и искренностью, бескорыстием и стяжательством, преданностью и предательством, испытал невероятные муки и лишения, проникся презрением к большим начальникам, но не утратил верности и любви к своей стране. Поведанная солдатом «окопная правда» о войне, наполненная самыми невероятными сюжетными поворотами, безоговорочно вызывает у читателя сочувствие и полное доверие. Последнее, впрочем, легко объяснимо. Известно, что, создавая дилогию о войне, Мало, дороживший своей репутацией честнейшего человека, не выдумал ни единого слова. Все факты, приведенные в романе, сообщили ему непосредственные участники боевых действий, а опросил писатель в общей сложности несколько сот человек. Безупречную историческую достоверность описанных в дилогии событий подтвердил и Эмиль Золя, отметивший в послесловии, что «только ясный ум Мало способен чудесным образом воссоздать точную обобщенную картину происходящего, сложив ее из множества разрозненных деталей».
Гектор Мало и сам оказался свидетелем и жертвой страшной бойни, унизительного поражения и оккупации, пережитых Францией на рубеже эпох. Все свалившиеся на страну несчастья Мало воспринял, как личную драму. Столкнувшись лицом к лицу с беспримерными зверствами оккупантов, Мало первым из европейских писателей обратил внимание на то, как чудовищно обострилось у немцев чувство национального превосходства, сколь методично и безжалостно крушил все живое железный германский кулак. Возможно, по этой причине описанные в дилогии страдания французского народа покажутся читателям провозвестниками будущих бед, обрушившихся несколько десятилетий спустя, уже в ХХ веке, на все народы Европы.
Думается, что именно безграничное сопереживание несчастьям, постигшим миллионы сограждан, заставило Гектора Мало взяться за перо по горячим следам, не дожидаясь конца войны. У писателя, пережившего ужасы оккупации, попросту не хватило душевных сил, чтобы полностью «выносить» свое произведение, дать ему «вызреть», глубоко осмыслить причины, движущие силы и уроки обрушившейся на страну катастрофы. В результате роман, задуманный как грандиозное историческое полотно, получился несколько перенасыщенным «репортажными» сценами, за что автор получил немало критических замечаний. В частности, Эмиль Золя в послесловии к роману отметил, что если бы Мало не проявил такой поспешности и не увлекся описанием батальных сцен, то мог бы создать произведение на века. Сам Золя опубликовал посвященный тем же событиям роман «Разгром», предпоследний в эпопее Ругон-Маккаров, ровно через двадцать лет после выхода дилогии Мало. Было бы, однако, бессмысленно и неуместно сравнивать два этих произведения. Литературные задачи, решаемые каждым из авторов, занимаемые ими позиции и творческие интересы разнятся столь сильно, что пропадает сама основа для сопоставлений. В отличие от Золя, роман которого венчает закономерным крахом протянувшуюся сквозь годы Второй империи «социально-генетическую» линию семейства Ругон-Маккаров, Гектор Мало в своей дилогии сосредоточился на показе своего рода «анатомии и физиологии» паралича, постигшего разложившееся государство, его институты и все французское общество. По мысли Мало, в час испытаний здоровая часть нации продемонстрировала истинную самоотверженность и героизм, и тем не менее все усилия патриотически настроенных граждан оказались напрасны. Сотни тысяч французов, искренне стремившихся защитить свою родину, вверили себя, армию и страну «элите нации» – бездарной, беспомощной, погрязшей в политиканстве, интригах и воровстве, что и привело Францию к неминуемому краху. Как отметил в послесловии к дилогии Эмиль Золя, «…Франция… оказалась настолько глупа, что согласилась сражаться за предавшую ее Империю». Ни имперские, ни сменившие их республиканские лидеры не смогли (или не захотели?) должным образом организовать защиту отечества, а из-за бездарности и прямого предательства военачальников сильнейшая французская армия потерпела доселе небывалое позорнейшее поражение.
Клубок трагических эпизодов войны разматывается в дилогии стремительно и скоротечно и предстает, как цепь сменяющих друг друга катастроф, в конце которой наступает общий крах всего и вся. Именно так и разворачивались реальные исторические события: мощная и грозная Франция, ведущая европейская держава, вступив в войну летом 1870 года, через пару месяцев рухнула, словно карточный домик. В дилогии очень ярко показан нарастающий накал отчаяния, охватившего разгромленную армию и жителей оккупированных территорий, и по ходу повествования в ней все громче и яснее звучит вечный вопрос: кто виноват? Мало не дает на этот вопрос прямого ответа. Его ответ, словно мозаичное панно, как будто без помощи автора, сам по себе, складывается из отдельных эпизодов, сцен, реплик и монологов персонажей, которые, соединяясь в единое целое, позволяют увидеть корни исторического тупика, в который завела страну внешне процветающая и воинственная, а в действительности гнилая и нежизнеспособная Вторая империя. При этом Мало лишь обозначает причины национальной катастрофы, но не углубляется в философское осмысление переживаемого Францией этапа своей истории, судеб народа и постигших его бед и невзгод. На момент написания дилогии еще слишком свежи были воспоминания о недавних трагических событиях, которые Мало, в отличие, например, от автора романа «Война и мир», лично пережил вместе со всей страной. Читатель почувствует по тональности повествования, по обилию ярких, предельно реалистичных, «пахнущих войной» деталей, сколь велика была потребность автора как можно скорее взяться за перо, чтобы облегчить душу, излить накопившуюся боль и стыд гражданина опозоренной страны. Как заметил Эмиль Золя, «…с помощью кратких описаний, а подчас и одного слова, Гектор Мало обрушивает на нас тяжкий груз воспоминаний о недавнем прошлом, ввергающих читателей в состояние печали и ненависти».
Справедливости ради надо отметить, что Франция достаточно быстро оправилась от тяжких и унизительных последствий войны. Потеряв на сорок восемь лет Эльзас и большую часть Лотарингии и выплатив Германии пятимиллиардную контрибуцию, Франция уже в следующем десятилетии вновь стала одной из самых богатых, мощных и влиятельных стран Европы с быстро развивающейся экономикой и огромным весом в международных делах. Тем не менее посеянные Франко-прусской войной ядовитые семена сразу после окончания войны начали давать опасные всходы. Потеряв свои исконные богатейшие земли, закутав черной тканью статую Страсбурга на площади Согласия в Париже, Франция надолго погрузилась в траур. С той поры реванш стал своеобразной национальной идеей французов, источником вдохновения для ее публицистов, писателей и художников, одной из важных предпосылок будущей Первой мировой войны. Но главная опасность послевоенных реалий заключалась в том, что на поле европейской и мировой политики возник новый игрок, причем настолько мощный и воинственный, что уже с момента его появления обозначились раскол и противостояние европейских держав, стали возникать новые блоки и коалиции непримиримых соперников. Соперничество великих держав сопровождалось увеличением численного состава армий, усовершенствованием вооружений, ростом военных бюджетов, а вместе с ними налогов и государственных долгов. Противоречия во внешней политике перерастали в неприкрытую борьбу на мировых рынках и в еще не поделенных частях земного шара, грозя обернуться мировой катастрофой, что и произошло в 1914 году. Кстати, железный канцлер ясно понимал, что набирающая мощь Франция в коалиции с союзниками рано или поздно встанет на пути германской экспансии. Поэтому в конце 70-х годов XIX века Бисмарк вновь вознамерился проучить «надменных галлов», напасть на Францию и нанести ей такой урон, после которого она уже не сможет оправиться. От нового позорного поражения Францию спас Александр II, твердо заявивший престарелому Бисмарку, что на этот раз в случае германской агрессии Россия не останется в стороне. Интересно, помнят ли об этом во Франции? Скорее всего, давно забыли, как забыли и то, что знаменитое «чудо на Марне» удалось лишь благодаря самоотверженному и гибельному прорыву русских армий генералов Самсонова и Ранненкампфа.
