Такая армия могла с успехом использоваться лишь в колониальных войнах. Боевые традиции французской армии времен правления Луи-Филиппа и Второй империи начали закладываться в период завоевания Алжира. Именно тогда сформировалась и стала главенствующей военная школа, которую именовали «алжирской». Она базировалась на опыте малой войны против слабого противника, не обладающего ни артиллерией, ни дальнобойным оружием, борьба с которым не требовала использования передовых тактических приемов и надежной разведки. Получившие «алжирскую» закалку офицеры и генералы не были готовы к большой европейской войне, и тем не менее именно их чаще всего выдвигали на командные должности. Как раз о такой армии с горечью и сарказмом писал в своем памфлете Эмиль Золя.
После объявления войны всю Францию немедленно охватил военный психоз. Генералы и офицеры громогласно заявляли, что французской армии не придется вести боевые действия на своей территории и ей даже не потребуются карты Франции, потому что самое позднее к сентябрю доблестные французские войска уже будут в Берлине. Особенно отличился военный министр Лебеф, заявивший на всю страну, что прусской армии попросту не существует. Все министры и военачальники в один голос твердили, что Франция как никогда готова к войне, и с удовольствием повторяли изречение министра о полной готовности армии вплоть до «последней пуговицы на гетрах самого последнего солдата».
На самом же деле неготовность Франции к войне была просто вопиющей. Уже на этапе мобилизации во французском тылу возник невероятный хаос, опрокинувший все планы Наполеона III относительно сроков завершения мобилизации и начала боевых действий. По замыслу императора, Франция должна была завершить мобилизацию и развертывание войск на две недели раньше Пруссии, после чего планировалось начать массированное вторжение французских войск на немецкую территорию, осуществить стремительное наступление и одержать быструю победу над неприятелем. Но вместо ожидавшегося блицкрига наступил полный коллапс. В дилогии подробно описывается, как солдату, пытающемуся найти свой полк, приходится наматывать сотни километров в обстановке всеобщей сумятицы и полного отсутствия информации о месте нахождения его части. В действительности в такую ситуацию попадали тысячи солдат, и каждому приходилось делать огромный крюк[9], чтобы добраться до своего полка. На железных дорогах творилось что-то невообразимое. Военные перевозки были полностью дезорганизованы. Сотни потерявшихся резервистов блуждали по дорогам, ютились, где придется, мародерствовали и просили милостыню. Попытки наладить снабжение армии боеприпасами и воинским имуществом полностью провалились. Как признавался впоследствии генерал-интендант Блондо, даже перед самым началом войны при обсуждении в государственном военном совете плана кампании вопрос о снабжении армии «никому в голову не приходил», и вспомнили о нем, только когда началась война.
Планировалось, что французская армия будет готова к походу 20 июля 1870 года, но, когда император 29 июля прибыл в Мец, он с ужасом обнаружил, что его армия плохо экипирована, недисциплинированна, военное руководство бездарно. Царивший беспорядок делал невозможным стремительное наступление. Оказалось, что вместо необходимой для наступления 250-тысячной армии удалось собрать лишь 140 тысяч человек. Таким образом, мобилизация была сорвана, своевременно стянуть к границе необходимые силы не удалось, время было упущено, и в результате стратегическая инициатива была отдана противнику без боя.
С самого начала боевых действий высшее командование французской армии не справлялось со своими задачами, да и император не обладал дарованиями, необходимыми для умелого руководства войсками. Наполеон III не обнаружил ни военного, ни административного гения своего дяди. Бисмарк не без основания называл его впоследствии «непризнанной, но крупной бездарностью». Кроме того, к началу войны состояние здоровья императора резко ухудшилось. Лекарства, которыми его лечили, содержали опиаты, что делало его сонным и безразличным, пагубно сказывалось на ясности ума и способности принимать решения.
Зато германские войска в точном соответствии с планом войны, разработанным прусским Генеральным штабом под руководством фон Мольтке, действовали уверенно и решительно. Своевременно завершив мобилизацию, армии германских государств, сконцентрированные на границе, вторглись на территорию Франции и совершили запланированный охват французских сил. Французы терпели одно поражение за другим. Прусские войска заняли Эльзас, возникла угроза блокады Парижа. В начале сентября произошла ожесточенная битва при Седане, закончившаяся для французов небывалой катастрофой. Наполеон III, поняв, что вести дальнейшие боевые действия бессмысленно, направил Вильгельму письмо, в котором выразил готовность сложить шпагу к ногам прусского короля. На следующий день французский император был взят под стражу. Никогда прежде страна не знала такого позорного разгрома, как при Седане. Всю ответственность за седанскую катастрофу французы возложили на Наполеона III. Современники клеймили его как предателя, приведшего родину к позорной войне и невиданному дотоле унижению. Седан разом перечеркнул все достижения Второй империи и на долгие годы закрепил в сознании французов негативный образ Наполеона III.
Условия капитуляции французской армии были жесткими. Только офицеров отпускали под честное слово, остальных же пленных, а их было около 83 000 человек, отправляли в лагеря в Германию. Всего же после сдачи в конце октября Меца в прусском плену находились император, четыре маршала, 140 генералов, 10 000 офицеров и 250 000 солдат.
В начале сентября 1870 года в Париже было объявлено о низложении Наполеона III и провозглашении республики. Власть перешла к временному правительству национальной обороны. В конце сентября началась осада Парижа. Столица Франции была мощной крепостью, ее гарнизон численно превосходил осаждавших, а по количеству орудий, сосредоточенных в самом городе и окружающих фортах, артиллерия парижан в три раза превосходила прусскую артиллерию. По замыслу командующего обороной Парижа, мощный артиллерийский огонь и периодические вылазки ополченцев должны были вынудить пруссаков снять осаду.
В начале октября один из лидеров временного правительства Леон Гамбетта совершил исторический перелет на воздушном шаре из осажденного Парижа в Тур, чтобы собрать силы для отпора пруссакам. На время Тур стал второй столицей Франции. В течение четырех месяцев Гамбетта поставил под ружье 600 000 человек, из которых наспех была сформирована Луарская армия. В этой с трудом собранной армии не хватало всего: оружия, снаряжения, медикаментов, подготовленных командиров. Новыми дивизиями командовали неопытные офицеры или те, кого выбрали сами солдаты. Несмотря на всю свою энергию, Гамбетта не смог, как он выразился, «подобно Христу превратить воду в вино». Организованные им части были слабо обучены и плохо вооружены. Начавшаяся вскоре Луарская кампания ничего не изменила в ходе войны.
К ноябрю немцы оккупировали почти всю северо-восточную часть Франции. В осажденном Париже голод достиг страшных масштабов. Каждую неделю умирали от трех до четырех тысяч человек. Наконец 28 января после сильнейшей бомбардировки города прусской артиллерией изможденная французская столица капитулировала. А незадолго до этого в Версальском дворце под Парижем Бисмарк, в присутствии немецких князей, объявил о провозглашении прусского короля германским императором.
Тем временем в начале февраля 1871 года разыгралась еще одна драма. Остатки французской Восточной армии, которой командовал генерал Бурбаки, отступая под натиском немцев, перешли границу с Швейцарией. Более 80 000 солдат, ступив на территорию Швейцарского Союза, сложили оружие. Катастрофой Восточной армии ознаменовалось фактическое окончание войны. На этой печальной ноте завершается наш короткий экскурс в непростую историю двух ведущих держав Европы, соперничество которых длилось столетиями, стало причиной кровопролитных европейских войн девятнадцатого века и заложило основы главных трагедий века двадцатого.
