— Точно! — согласился О’Дайн.— Необходимо внести изменения в выборную систему в соответствии с изменившимися историческими условиями. Но согласится ли Зеленый Фронт добровольно лишиться власти? Ничего подобного! Только дерзкий удар, только решительная революция может заставить их передать власть в руки нашей партии, представляющей рядовых избирателей, угнетенных, лишенных всевозможных прав людей города!
— Вы полагаете, что такая «решительная революция» возможна в настоящее время?— удивился я и незаметно включил магнитофон.
— До событий на Ориенте я бы сказал — нет! И это несмотря на то, что я постоянно надеялся на подобное. Но после этих событий...— он остановился и победно посмотрел на меня.
— После Ориента,— заговорил я, понимая, что молчание О’Дайна не изобразишь на бумаге. Этот человек оказался достаточно опытным политиком.
— После Ориента,— заговорил снова О’Дайн,— любой думающий человек на нашей планете начнет понимать, что Св. Мария обязана проводить свою независимую политику и обходиться без этой паразитической руки Экзотики. Он мог бы спросить:«А где те люди, которые должны встать у кормила власти?» И я отвечу:«В городах! В рядах тех из нас, кто всегда боролся за права простого человека. В рядах Голубого Фронта!»
— Понимаю вас,— кивнул я.— Но мне также ясно, что изменение избирательных прав у вас на планете не предвидится. И в ходе выборов вы никак не сможете победить!
— Совершенно верно! — рявкнул он.— Вы это точно подметили, ньюсмен.
— Но я тогда не вижу, каким же образом может произойти эта «решительная революция»?
— В наше время все возможно,— загадочно произнес лидер Голубого Фронта.— Для простого человека нет ничего невозможного. Соломинки летят по ветру, а ветер очень часто меняет свое направление. Кто может что-нибудь возразить против этого?
Я выключил магнитофон.
— Так мы с вами ничего не выясним, мистер О’Дайн. Может быть, продолжим наш разговор без записи?
— Без записи? Ну конечно! — радостно заблестел глазами хитрец.
— Кстати,— кивнул я головой.— Что вы говорили здесь о каких-то соломинках?
Он наклонился ко мне и понизил голос.
— Существуют.,, волнения даже в сельских районах. Соломинки устали — это все, что я могу сказать! И если вы спросите меня о каких-либо именах, я не смогу вам ничего сказать!
— Вы оставляете меня без конкретных фактов, сэр. Что я могу сделать стоящего из того, что узнал от вас? НИЧЕГО!!!
— Да, но...— его могучая голова опустилась.— Я не могу рисковать...
— Вижу,— согласился я.
После долгой паузы он открыл было рот, чтобы произнести что-то, но тут же закрыл, словно боясь, что слова помимо его воли вырвутся на свободу.
— Но может быть,— начал я,— я смогу быть вам в чем-то полезен ?
— И вы поделитесь со мной своими сведениями?— О’Дайн подозрительно посмотрел на меня4
— А почему бы и нет?— усмехнулся я.— В «Ньюс Сервис» мы имеем собственную информацию, из которой обычно строим картину того или иного события, даже если имеем только кое-какие фрагменты. Рассмотрим гипотетическую общую картину событий Св. Марии. Неспособность к управлению, волнения и недовольство... можно сказать, марионеточным правительством.
— Очень хорошее слово,— подхватил О’Дайн.— Это просто то, что надо! Марионеточное правительство!
— В то же время, как мы уже обсудили,— продолжал я,— это правительство способно справиться с неприятностями и удержать власть на планете. Мы с вами пришли к выводу, что конституционного пути для смены власти нет. Высокопоставленные лидеры, которые смогли бы стабилизировать положение, находятся в Голубом Фронте...
— Верно! — прошептал он, не отрывая от меня глаз.
— Теперь остается решить, кто смог бы возглавить новое правительство? Для этого требуется храбрая, сильная личность, способная сохранить контроль над будущими событиями. В противном случае может возникнуть много непредвиденного...
О’Дайн смотрел на меня, его губы беззвучно шевелились.
— Короче,— вел я дальше свою мысль,— переворот, точно рассчитанные действия — и о плохих вождях больше никто никогда и не вспомнит! Теперь мы знаем...
— Подождите,— прошептал мой собеседник.— Я хотел бы предупредить вас, ныосмен, что мое молчание не должно рассматриваться вами как согласие со всем тем, что вы только что тут наговорили. Вам не удастся использовать меня в своих спекулятивных целях!
— Безусловно,— прервал я его.— Все это чисто теоретическое построение. Дальше, для того чтобы совершить «решительную революцию», должны быть люди.
— Нас поддерживает обыватель!
— Конечно,— кивнул я головой.— Но когда необходимо изменить существующий «статус кво», необходимы решительные люди. А под этим термином я понимаю военных людей, способных обучить ваших обывателей или самим принять участие в...
— Мистер Олин,— воскликнул О’Дайн.— Я протестую. Я отказываюсь беседовать с вами на подобные темы! Я должен...— Он засмеялся.— Я должен отказаться выслушивать ваши инструкции!
— Извините,— согласился я.— Но как я ранее упоминал, это только гипотетическая ситуация. Точка зрения, которую я пытаюсь...
— Она неприемлема для нас, эта ваша точка зрения,— замахал руками Лидер Голубого Фронта.
— Я и говорю, что она неприемлема для вас! Конечно, пока что эта точка зрения неприемлема!
— Почему же?— подозрительно вскинулся О’Дайн.
— Все дело в перевороте! Ведь это так очевидно. Такие вещи требуют помощи извне. А именно: хорошо обученных военных. Они поставляются некоторыми мирами, но эти миры, очевидно, не захотят вмешиваться в политическую ситуацию на вашей планете, мистер О’Дайн. Тем более, оказывать помощь оппозиционной партии!
Я позволил себе расслабиться и развалился в кресле. Добрых двадцать секунд мы сидели молча, изучая друг друга.
— Очевидно,— наконец не вытерпел я,— что мы не будем свидетелями смены правительства, поддерживаемого Экзотикой. Ну, что ж, очень сожалею, что...— я встал и протянул собеседнику руку,— что интервью было очень коротким. Теперь мне надо быть у президента, чтобы дополнить картину политических событий на Св. Марии, но уже с другой стороны. И только после этого я смогу с чистой совестью возвратиться на Землю.
Он автоматически пожал мне руку. Я повернулся и был уже возле двери, когда его голос заставил меня остановиться.
— Ньюсмен Олин...
Я обернулся.
— Да?
— Я чувствую, что должен спросить вас. Это мой долг перед Голубым Фронтом, перед моей партией! Я хочу потребовать от вас, чтобы вы передали мне все сведения, которые вы получите с других планет... о людях, готовых прийти к нам... на помощь... к нам, к настоящему Правительству Св. Марии. И мы, ваши читатели, ньюсмен, мы спрашиваем у вас, не слышали ли вы на некоторых мирах, о той помощи, которую мог бы оказать движению «обывателей» на Святой Марии кое-кто из Сильных Мира Сего, кто был бы заинтересован в сдерживании могущества Экзотики?
Я помолчал секунду или две.
— Нет.
Он стоял неподвижный, словно мои слова приковали его к месту.
— Очень сожалею,— покачал я головой.— Прощайте.
Вскоре я провел уже двадцатиминутное интервью с Шарлем Перини — Президентом Святой Марии. Затем, проделав путь в космопорт, я сел на лайнер, отправляющийся на Землю.
На Земле я просмотрел полученную почту и тут же вылетел на Гармонию, главную планету Френдлиза. Пробыв пять дней в состоянии полной неизвестности, я на шестой день все же добился того, чтобы командующий Вессель заплатил мне долг.
На шестой день я был приглашен в здание Совета. После обыска в поисках оружия — существовали некоторые различия между церковными группировками на мирах Френдлиза, которые даже для ньюсмена были трудно различимы,— я был препровожден в комнату с низким потолком и голыми стенами. Там стояло несколько черных кресел, пол был выложен черно-белой плиткой. За тяжелым столом сидел человек, одетый в черное.
Белыми у него были только лицо и руки. Глаза его были закрыты, но когда он открыл их секундой позже после моего появления в этой комнате, колючий взгляд пронзил меня.
