– Если бы у меня была возможность творить свою судьбу, я бы никогда не познакомилась с тобой! – отвечала мать. – Не спокойно у меня сердце, не вернется Виктория из Славии, я точно знаю.

– Не нагнетай! Иди сюда. Твой отец, конечно, себе на уме, но не сделает внучке ничего плохого.

– Да при чем здесь отец! Я ж тебе не про отца говорю!

– Тихо, – твердо сказал лорд Оберлинг. – Прекрати истерику. Ты сама понимаешь, что Ви нужно увезти подальше. Так будет лучше для всех. Иди ко мне, Мила, я знаю, как тебя успокоить.

Я невольно улыбнулась и пошла дальше по коридору. Вот бы мне такого супруга, который знает, как успокоить. Который сможет защитить меня и моих детей и удержит мой огонь. Или зажжет, если внутри будет пусто.

Следующим утром в нашем доме было людно. Молчал у камина, щелкая пальцами, дядюшка Кир. Весь его вид выражал вселенскую тоску. Не знаю, для чего его позвали – мало им скандала с его величеством? Полагаю, спустя пару дней после моего отъезда все только и будут говорить, что меня застали с королем в весьма пикантной ситуации. Зная высшее общество – расскажут и что было, и чего не было. Шило в мешке не утаишь. Стефа проболтается подружке, подружка еще кому-нибудь… Что-то видели слуги, что-то знает ее сиятельство – жена Кирьяна. Не удивлюсь, если выяснится, что я уехала рожать ребенка куда-нибудь в Катай.

– От Льена до Нугара день пути, – объявил отец, по-прежнему не замечая меня. – Там получим необходимые бумаги. Как мы уже выяснили, Виктория – взрослая женщина, способная на самостоятельную жизнь. Из Нугара до Аранска она поедет одна, дилижансом.

Я в ужасе уставилась на отца: самостоятельная, не спорю. Но ведь неприлично женщине моего происхождения путешествовать в одиночестве! Это просто… он что, отрекается от меня?

– Это правильно, – неожиданно кивнул дядюшка Кирьян. – Так безопаснее. Дилижансы быстрые, дешевые, там есть охрана. Кнесу Градскому отправили послание? Он должен встретить девочку в Аранске.

Странное дело: почтовое сообщение между Галлией и Славией развито очень хорошо. Гонцы развозят письма верхом, сменяясь на специальных почтовых станциях. Почта едет быстро – куда быстрее людей.

Впрочем, дилижансы тоже пользуются популярностью. Они быстрее обычных обозов, хотя и не отличаются роскошными условиями. Зато в стоимость поездки входит ночевка на постоялом дворе, завтрак и ужин. В середине дня при смене лошадей можно запастись чистой водой и выпить чаю на станции.

Вопреки своим словам, отец дождался, когда со службы прибудет Герхард – первый сын его бывшего оруженосца, а ныне старосты Медянки Людвига. С Герхардом у меня особые отношения: с определенного возраста он был приставлен меня охранять. У иных девочек мамки и няньки, а у меня оборотень-медведь шестнадцати лет. В горах всякое может случиться, а я была неугомонным ребенком. Уже после Герхард отправился служить в королевскую гвардию, откуда сейчас его и призвали в столицу – охранять мою персону в пути.

Родители и братья сопровождали меня до Нугара – небольшого приграничного города. Там мне выдали пограничную грамоту, расцеловали и оставили ждать дилижанс. Отцу надо было возвращаться в замок Нефф, и без того он получил отсрочку только благодаря дядюшке Киру.

Возле дилижанса топтался полный невысокий мужчина с большим потертым саквояжем. Именно в таком обычно перевозят самое ценное. Он, наверное, думает, что плачевный вид его сумки кого-то обманет. На крыше нашего транспорта на ближайшую неделю уже покоился большой деревянный сундук. Герхард забрался на крышу, затянул туда же два моих ящика и крепко перевязал их веревками. Потопал ногой по дилиджансу – этакий медведь-то! Он же до того здоров, что пришлось выкупить два места на лавке для него одного! А карета даже не скрипнула и кучер не поморщился. Хорошая, значит, крепкая. Надежная.

Я поглубже засунула руки в меховую муфту и притопывала: стоять на месте было холодно, а внутри еще насижусь до ломоты в спине.

Вообще-то я бы предпочла ехать самостоятельно, но отец решил, что дилижансом спокойнее и безопаснее. Он, наверное, прав: для моей охраны пришлось бы выделить не менее полудюжины охранников. Их придется кормить, им нужно оружие, да и внимания такая процессия привлечет немало. Поди докажи разбойникам, что я не беру с собой ни драгоценностей, ни денег, ни важных бумаг, а просто единственная дочь лорда Оберлинга.

Да и стоит заметить: Герхард – великолепный воин. С ним не страшно. И знает он меня с младенчества. Он как старший брат для меня. И самое главное, наши звериные ипостаси совершенно не привлекают друг друга. Мы никогда не станем кем-то большим, чем друзья. Оттого именно на него пал выбор отца. Герхард останется со мной в Славии.

Торговец, пыхтя, забрался в карету и, кажется, задремал. Я тяжело вздохнула и посмотрела на солнце, которое совершенно не грело. А в Славии в начале апреля уже трава зеленая и листья распускаются!

К нам подошел еще один попутчик: невысокий юноша необычной, яркой наружности. У него были раскосые очень черные глаза и желтоватая кожа. В глаза сразу бросалась роскошь одежды: бархатный темно-синий плащ был оторочен дорогим мехом, шапка тоже была меховая. Голенища сапог украшены вышивкой. Интересный молодой человек. И явно непростой.

Он снял плащ, кинул и его, и шапку на сиденье дилижанса и осмотрелся. Попинал колеса, заглянул под днище, открыл решетку печки с углями. Видимо, его всё устроило, потому что он закинул свою довольно-таки небольшую сумку в ящик под сиденьем и, наконец, повернулся ко мне.

– Аяз, – представился наш новый попутчик, и я сморщила нос.

Простолюдин! А жаль, пожалуй. Есть в нём что-то этакое… дикое что ли… Хищное! Не как в оборотнях; оборотни – они понятные, предсказуемые. А у этого глаза сверкают по-особенному.

– Виктория, – царственно кивнула я, несмотря на гримасы Герхарда.

Понятно, что мой телохранитель, а точнее нянька, вообще не одобряет новых знакомств, но простите! Он же хилый! Такой весь лощеный, элегантный, утонченный: и черные длинные волосы собраны в хвост, и рубашечка накрахмалена, и кружева-то на рукавах белоснежные. И не оборотень Аяз вот ни капли! Куда ему тягаться с медведем?

– Ваша красота затмевает солнце, – по-славски поведал мне необычный юноша. – Смотреть на вас так же больно.

– Не понимаю, – ответила я по-галлийски.

Хотя, безусловно, на славском я говорила прекрасно. Всё же мама родом из Славии. Просто мне показалось забавным не признаваться в этом. Вдруг да узнаю что-то интересное. Пусть Аяз думает, что я не понимаю его речи.

Вообще-то на славца он не похож. Степняк, наверное. Или смесок. Скорее последнее. Степняков я видела, когда у деда жила – они страшные. Кривоногие, лысые, грозные такие. А этот, пожалуй, красивый, хоть и мелкий. И лицо мягкое. Нет ни агрессивности, ни этой степной стремительности.

– Прекрасная госпожа говорит по-франкски? – поинтересовался Аяз. – Я учился во Франкии в университете. Может быть, вы сможете дать мне ответ на языке великих поэтов и музыкантов?

– Прекрасная госпожа говорит по-франкски, – милостиво кивнула я. – А отчего вы не учились в Галлии? У нас тоже есть университет.

– В Галлии больше любят магов, чем архитекторов, – развел руками парнишка. – А магии во мне, увы, немного!

Точно, смесок! Сын какой-нибудь степнячки и славца.

Аяз прошел вперед, к лошадям, а Герхард больно ухватил меня за локоть.

– Что это вы задумали, леди? – сердито спросил он. – Зачем степняку наврали?

– Меньше знает, крепче спит, – отрезала я. – И ты помалкивай, что славский знаешь. Не доверяю я этому парню, слишком он чистенький. Заодно и в франкском попрактикуюсь, лишним не будет.

– Степнякам вообще верить нельзя, – согласился медведь. – Вот почем вы знаете, может он тоже по-галлийски балакает, просто обманывает?

– Может и так, – нахмурилась я. – Надо бы выяснить.