— Почему же мне было так больно, когда он уходил?

Подумать только — даже здесь обман. Проще не испытывать чувств вовсе, чтобы никто не мог ими манипулировать.

— Потому что ты чувствовала и его боль тоже. Здесь он не обманывал никогда: тебя он мог только любить.

— Зачем быть чьей-то Судьбой, если это только боль приносит? — это я уже пробормотала себе, прислушиваясь к медленно каменеющим языкам пламени, но тетя услышала.

— Чтобы научиться понимать себя, милая, ведь опыт приносит не только розовые сладкие облака, но и события, на основании которых можно написать гору детских страшных сказок.

Да, кто бы знал, сколько именно таких событий нам предстоит, ведь впереди очень длинное путешествие…

***

империя Бранвер, дворец императора Артура Третьего Рух, канун Нового года.

Король Артур Третий Рух в парадном мундире и с золотым обручем на голове вел своего сына и невестку в сокровищницу, в самую дальнюю комнату, куда сам заглянул всего два раза, а уж про сына и говорить нечего — рано ему было в то хранилище.

Принцесса Вера семенила, едва поспевая за размашистым шагом императора, и задрала подол пышного бального платья чуть ли не до колен, чтобы оно не мешало двигаться и не путалось в ногах.

Принц Лансер сдвинул парадную саблю чуть вбок и подхватил супругу на руки, чтобы все могли быстрее двигаться — все же перемещение по сокровищнице даже после генеральной уборки, которую его супруга заставила его провести с полгода назад, в парадной одежде было весьма затруднительно: тут и там цепляешься за сундуки, стеллажи, столики, то и дело спотыкаешься о предметы, которые сам же возвращал обратно в сокровищницу не глядя, и они благополучно пролетали мимо своего законного места.

Так они и вошли в темную комнату: сначала император, а затем принц с супругой на руках. И застыли, молча созерцая картину, которую осветили факелы в тот момент, когда император переступил порог.

Картина. Огромная, высотой от пола до потолка. На фоне мерцающего зелено-оранжевого грота стоит девушка, полуобернувшись к зрителю и, обхватив себя руками, смотрит загадочно и интригующе. Она почти живая — моргнешь, и она уже отвернется и пойдет к гроту. А там слишком таинственно, слишком страшно, слишком ярко.

— Саянара? — удивленно вскрикнула принцесса Вера, спускаясь с рук мужа.

— Она, — кивнул император. — Не зря же она узнала Аллароя. Это он нарисовал. А еще обязал каждого император помогать ей в любое время, если только ей понадобится помощь.

Император провел по картине ладонью, и поверх полотна на уровне глаз засветилась надпись: «Император, помни, если бы принцесса Саянара Арх не отказала императору Алларою Леонидасу Рух, то на твоем месте был бы кто-то другой».

— Она обратилась за помощью? — принцесса Вера с удивлением рассматривала портрет, пытаясь мысленно сравнить с оригиналом. Если с самой принцессы убрать болезненность и бледность, да еще немного смирения добавить, то получалось один в один.

— В том-то и дело, что нет, но король Гайят попросил после бала о личном разговоре, конфиденциально, так сказать, так что скорее всего это будет просьба, от которой я, в силу наложенного на наш род обязательства, не смогу отказаться.

— А мы? — Лансер рассматривал портрет отстраненно, его больше заинтересовала надпись и чешуйка, которая мерцала в правом нижнем углу портрета.

— А вы пока не под присягой, поэтому можете варьировать степень своей помощи, но все же часть обязательств и на вас возложена как на наследников.

— Ты не доверяешь дрохам, отец?

Лансер потянулся было к чешуйке, за что получил шлепок с обеих сторон: от отца и от жены.

— На чешуйке чары забвения, не лезь, куда не дозволено, как маленький, Тьма побери, — рыкнул император.

— Так долго не развеялись? Прошло девятьсот лет!

— Алларой опустил ее в стазис, но в последнее время чары иссякают, и проявляется магия дрохов. А на счет доверия… Алларой доверял им, только вот зачем-то отказался забывать то, что хотели скрыть дрохи.

— Может, тогда и Дорону рассказать — он вообще им ни одному не доверяет, — хмыкнул принц, оттаскивая супругу от портрета и чешуйки, к которым его неугомонная любовь приблизилась почти вплотную: еще чуть-чуть и носом уткнется, пытаясь рассмотреть пластинку.

— Нет, пусть будет независимым наблюдателем, над которым не довлеет клятва императорского рода. Ну, а завтра мы узнаем, что нужно от нас этим дрохам.

ЧАСТЬ V (Как найти выход?) 22. Когда беда находит сама

Я ощущала, как маги строят врата на том месте, где оставила свою чешуйку. Один из них — тот мальчик, которого нашел Рар, потому что в строительстве преобладала его магия.

Мы несколько раз выпадали из портала в том месте, и я могла скрупулезно оценить каждое продвижение в строительстве. Иногда мы не сразу возвращались в портал, даже научились держать круговую оборону, если на нас решались нападать местные жители и те, кто относил себя к строителям. Я даже несколько раз поправляла деяния рук мастеров, которые решили почему-то добавить к вратам колонны, лепнину и узоры. Странные люди, словно они не знали, что любое лишнее украшение на артефакте сбивает магические потоки.

В последний наш заход я уверилась, что все может получится — маги работали так споро, что оставались совсем мелкие штрихи, на которые запросто можно закрыть глаза. Только вот задержались мы в тот раз…в общем, вообще не задержались. Цеплялись когтями, зубами, хвостами, но унесло нас почти тут же, даже полтерции не прошло. Можно было расписывать план действий пошагово и поголовно, чтобы каждый знал свое место и все свои действия — времени бы хватило на самый подробный план, даже с правками, поэтому в первую ночь я решила отдохнуть, набраться сил и магии, которой понадобится ой как много.

Только глаза прикрыла. Провалилась в легкую дремоту и увидела Роя, повзрослевшего, возмужавшего, красивого до боли в глазах и груди. И себя я почувствовала человеком: тонкой, хрупкой, в легком тонком платье, в котором было немного зябко.

Я улыбнулась Рою и помахала рукой, только он не смотрел на меня. Он смотрел на то место, где стояли врата, только сейчас там были развалины.

— Просыпайся, Саян, — проговорил Рой, все еще не поворачиваясь ко мне. — Иначе может стать слишком поздно.

Я открыла глаза тут же. Оглядывалась, не понимая, куда делась зеленая поляна, потрясающе красивый мужчина, а потом осознала, что из сна меня выдернул дикий ужас. Слова Роя подтолкнули мое спящее сознание проникнуть в другой мир, а там…

Я почувствовала, что случилась катастрофа, притом такая, что все наши надежды может разрушить — я почувствовала кровь на том месте, где строились «мои» врата.

Мы как-то уже привыкли называть порталы, в которых оставляли чешуйки, «своими». У каждого из нас был свой портал, были свои врата, а у кого-то просто дверь. Мы всегда выходили и сканировали их, проверяли, ощущая родство с артефактами.

Медленно, но верно мы шли к своей цели и помогали ей всеми доступными средствами.

Я порой сетовала, что ушедший расстроенным Рой так и не смог привязать «мои» врата к миру своей кровью, как ему объяснял Рар, — то ли не пожелал что-то делать для меня лично из-за того, что я не пошла с ним, то ли боль его была такой силы, что не могла отдать магию именно этому порталу (да-да, такое тоже случается с магами). Но ни разу не видела его во снах, ни разу не почувствовала его вот так, как это произошло сейчас, и это пугает, потому что я ощущаю, что «мои» врата изменяются.

Они все тот же артефакт, открывающий порталы между мирами и в наше пространство, но только к нашей магии, заложенной нами, стали примешиваться посторонние свойства, от которых у меня чешуйки вставали дыбом. Потому что я совершенно точно не понимала, что за магию я ощущаю в тех вратах.

Пришлось будить Рара — он тоже спал после дежурства, но быстро проснулся, а с ним и половина телохранителей, которых я разбудила своим истошным воплем: