Пока мы только на пороге, когда портал открывался в предыдущие …дцать раз — я уже не помню, сколько раз нас закручивало, затягивало и вышвыривало обратно. Стоит закрыть глаза, все десять, как ощущения возвращаются: меня снова накрывает волна и затягивает в водоворот, только уже не мощного крепкого дроха, а маленькую худенькую тушку человека, которая даже трепыхается жалко и бесперспективно. И от осознания этого сильно мутит, а следом становится себя жалко, поэтому глаза резко открываю, и дрема тут же проходит, чтобы вернуться и мучить почти сразу — даже терции не проходит.
А после того, как условный рубеж пройден, мы все резко вскидываем головы и напряженно ждем дальше, отсчитывая доли терций, почти задыхаясь от волнения.
Большинство из нас отучилось в школе магии, так что основы порталов должны знать, а также знаем, что один раз — это случайность…так что придется проверить и сравнить больше трех раз то время, что мы замеряем от портала до портала. У каждого дроха врожденный терцимер, как-то так сложилось еще со времен скитаний между мирами, пока мы не нашли для себя Арх-Руа, так что, по идее, можно было засекать терции кому-то одному, но ведь вы понимаете, на сколько трудно ждать, будучи ничем не занятым и при этом не иметь возможности походить, размять крылья, отойти от нашей группы хотя бы на длину хвоста.
Портал открывался медленно, но первый момент его пробуждения, когда еще даже не видно цветную воронку окна, почувствовали все и вздрогнули так, словно воронка проявила себя как ржавые скребущиеся ворота, которые не смазывали целую вечность, а сейчас вдруг решили открыть с помощью кузнечного молота.
Мы цеплялись друг за друга, настороженно отслеживая портал, и не верили, что нам, возможно, несказанно повезло, ведь маленькая чешуйка, которую тот мир пытался упорно вытолкать, удвоила наше время пребывания между порталами.
Вдвое больше терций…а наш день только где-то в середине.
Сколько еще нас ждет впереди таких переходов и экспериментов?
Двадцать три, а потом ступор.
Мы отрезали или закрыли двадцать три портала. Наше пребывание в пространстве между мирами возросло до трех дней — вот когда мы смогли поспать хотя бы вполглаза (вернее, мы давали отдых почти всем своим головам, оставляя одну бодрствовать — на полноценный отдых не тянет, но после двух месяцев полетов без сна это было самое благодатное время).
Расслабились, а потому в голову полезли мысли. И не у меня одной, спешу заметить.
— Раридан, я требую объяснений! — у бабушки Галлам тон на столько суров, что может заморозить птицу в полете, а уж дядя Рари даже слова лишнего сказать не смеет…не смел до этого времени, но, похоже, шагнув в портал вслед за нами, кто-то провозгласил себя нашим вожаком.
— Мама, когда я буду иметь полную картину случившегося, то я обязательно объявлю об этом всем, а не только тебе.
— Находясь здесь, сложно эту картину увидеть, а уж тем более собрать, — бабушка понурила несколько голов и даже всхлипнула, меняя тактику на противоположную, но дядю так просто не спровоцировать, а уж бабушкины слезы он научился купировать.
— Но если каждый из вас мне поможет, да хотя бы в определении портала, настроенного на вашу магию, то это будут дополнительные кусочки в эту самую картину.
Бабушка фыркнул, смерив сына довольно-таки едким взглядом, от которого нам, младшим, хотелось сбежать за соседнюю стену из магии и зарыться поглубже, как ящерица в песок.
— Скажи уж, что мы в полной зад…,- бабушка не скупилась на эпитеты, поэтому нам с Ларо спешно пришлось прикрывать Ваюни все десять ушек, а в это время Химмо и Руид с широко распахнутыми глазами впитывали в себя новые слова.
— Не совсем, но если мы не закроем оставшиеся двадцать два портала, то будем именно там, мама, — в голосе дяди слышатся рычащие нотки, но больше все же усталость и обреченность.
И не потому, что мы не сможем вернуться в Арх-Руа так скоро, как нам бы хотелось, а потому что с каждым круговоротом портала мы умудряемся терять продукты, предназначенные для мелких. Как не прятали, как не крепили, а все равно на выходе не досчитываемся чего-то из набора. Первыми мы потеряли сладости, но на этом не акцентировали внимание, потому как дрох в крылатой форме, даже маленький и непоседливый, не являлся сладкоежкой (я бы с этим постулатом поспорила, но мне вообще не положены сладости как старшей). А потом стало пропадать зерно, хлеб, зелень. Недавно исчезли кабачки и кукуруза. И ведь не просто из лап все пропало, а из мешков, которые скреплены магией — ни порвать, ни развязать, ни потерять…до этого времени.
Все стараются не думать, что будет дальше, если продукты закончатся, а мы все еще будем здесь, а не в Арх-Руа.
Но еще меньше хочется думать, что две наши дрохии ждут прибавления, и заморозить этот процесс точно невозможно.
Я вижу взгляды, которые телохранители кидают на маму и тетю Ллой — в их глазах беспокойство, а вот в глазах дрохий разгорается паники с каждым новым сочувствующим взглядом.
Не хочется думать, как они будут справляться, когда подойдет момент, но мозг, даже разделенный между пятью головами, умудряется цепляться за эту мысль, вспоминая старые легенды, рассказы по истории, легенды Храма Матери дрохов.
Но долго ли можно откладывать тот момент, когда нужно будет все рассказать правду? Нет, конечно.
Потому что время нас только подогревает в нелегких и пугающих мыслях.
Глава 14. Как жить дальше?
— Мы все знаем, что этот портал искусственный, а не искажающий, — слово взяла мама. В любом месте, в любое время она оставалась действующей королевой, поэтому имела право отдавать приказы, назначать и лишать должности, обвинять или судить. — Мы все догадываемся, что нам нужно закрыть все выходы, и тогда откроется портал в Арх-Руа. Я правильно излагаю, брат?
Рари сейчас стоял каменной статуей, словно попал под взгляд мифического василиска из другого мира. В глазах его горел еле сдерживаемый гнев, потому что хоть мама и говорила все это утвердительно, просто констатируя факт, но вот обвинительные ноты и прямой вопрос в ее речи даже не были завуалированы.
— Не совсем, — дядя словно выдавливал из себя признание. — Мы столкнулись с новым видом порталов, ранее не изученным, но в нем присутствуют общие черты всех четырех видов: искусственные, блуждающие, предсказанные, искажающие.
— Вот от предсказанного в нем что? — недовольно спросил один из телохранителей, кажется Гориан, чем заслужил гневный взгляд десяти глаз жардана Кевора.
Вообще, этот Гориан уже несколько дней ведет себя вызывающе, намеренно игнорируя субординацию и устав телохранителей, не позволяющий обсуждать ситуацию, в которую попала королева и ее семья, но в данном конкретном случае он озвучил всеобщий вопрос, правда не самый глобальный.
А самый глобальный вопрос способен столкнуть нас в бездну дикости и неадекватности…снова. Совсем недавно, пару переходов назад, а до этого еще раньше и еще мы задавали его со злостью, с яростью, с обреченностью, с безысходностью, с безразличием, но всегда это заканчивалось одинаково страшно. Страшно, потому что весь лоск цивилизованности дрохов, которым мы прикрываемся в жизни, слетает буквально за несколько терций, обнажая самую нашу неприглядную суть: дикую, лишенную разума и сострадания, необузданную — ту самую, что владела дрохами в дни блуждания между мирами, пока мы не осели в Арх-Руа и не принялись перенимать уклад жизни соседних с нами существ. В тот период мы и стали принимать двуногую форму, медленно и постепенно уподобляясь человеку с его сопереживанием, добротой, ранимостью, искренностью, ну и хитрость, презрение, ехидство, гордыня шли с этим бок о бок.
Сколько десятков столетий понадобилось нам, чтобы стать такими, какие мы есть? И как мало оказалось нужно, чтобы лишиться всего этого сразу, почти одним взмахом хвоста?
— Тем, что мы теперь вычисляем открытие нового портала с точностью до терции, — спокойно ответил дядя.
Как я завидовала дяде, да и всем своим бабушкам, прабабушке, маме — они так хорошо могли владеть своими эмоциями, даже в этой крылатой форме, когда непослушный хвост может выдать любое твое состояние, просто взмахнув не вовремя или нервно прижаться к спине. А ведь еще же есть крылья, которые, то топорщатся, словно стремятся раскрыться и взлететь без желания дроха, то просто нервно подрагивают. Но хуже всего выдают чешуйки, вставая дыбом, словно у испуганной кошки, да еще при этом при всем поменявшие цвет из спокойного бледно-зеленого в ярко-розовый, словно ты стеснительная человеческая девушка, которую впервые пригласили на свидание.