Забираю дядечку с Бронной.

– Шабат шалом!

Я на мгновение запнулся, вспоминая, какой ответ на этот пароль надо ответить, но всплыло только «ой, вей» и потому я всплеснул руками и выпалил:

– Ой, вей!

Пассажир расхохотался, а потом тихим голосом произнёс с заднего сиденья:

– Я подумал, вдруг вы еврей? Вы случайно не еврей?

Надо было немедленно ответить вопросом на вопрос, и я спросил, знает ли он анекдот про «Рабинович, вы случайно не шахтёр?», на что дядечка расхохотался ещё сильнее, смеялся чуть ли не минуту, а затем, прекратив, сделал серьёзное лицо и сказал:

– Нет, не знаю.

Оказалось, что он действительно его не знал, по крайней мере после того, как я его рассказал, человек заливался слезами от смеха до самого Реутова.

Вылезая из машины, он произнёс искренне:

– Очень жаль, что вы не еврей!

Везу парочку. Настрой у них жутко романтический: если бы не подлокотник с бутылками воды, разделяющий влюблённых, они бы наверняка успешно совокупились минуте на десятой поездки. Всю дорогу там что-то шуршало, причмокивало, поскрипывало и постанывало.

Привожу их на Олимпийский, мысленно поздравив обоих с успешно завершённой поездкой, жму на кнопки в таксометре, влюблённые тем временем благодарят и выметаются вон, а у меня верещит новый заказ на Ленинградский вокзал: «длинная подача».

Ночь на дворе. Машин мало. Мне сейчас рукой подать до третьего кольца, там по Рижской эстакаде пролететь стремительно – и я почти у цели. Коробку в драйв, левым глазом в левое зеркало, на дороге никого, поворотник, тапка в пол, индикатор антипробуксовочной системы яростно моргает, бодро набираю скорость, надо успеть к вокзалу за шесть минут и пока не отменили заказ (этим плохи длинные подачи: пассажиры часто отменяют, видя, что машина далеко).

– Ух ты, вы решили меня украсть?!

Я дико испугался. Я был абсолютно уверен, что один в машине. Девушка тихо как мышка сидела сзади, ожидая, что молодой человек откроет ей дверь с её стороны. Тот вышел из машины и начал обходить её сзади… И делал это неспешно, судя по всему. А я дал по газам и сорвался в ночь с его пассией на борту.

Торможу. Оборачиваюсь. Она почти хохочет. Начинаю извиняться. Хохот ещё сильнее: видит мою абсолютную растерянность.

– Сейчас я сдам назад, не волнуйтесь.

– Нет, погодите. Что там Витя делает, мне интересно?..

Я посмотрел в зеркало. Витя стоял у грязной обочины как истукан и не делал, судя по всему, ничего.

– Он в шоке. Давайте я тихонечко сдам назад и высажу вас.

– Не надо. Я хочу посмотреть, что он сделает. Он же ничего не предпринимает, глядите!..

Я включил мужскую солидарность.

– А что ему делать-то?! Достать табельное оружие и палить в нашу сторону? Опасно, тут же заложница…

– Да нет у него табельного оружия. Только в танчиках в компьютере у него оружие. Нет, вы смотрите, он даже не идёт в нашу сторону! На его глазах какой-то мужик меня увозит неизвестно куда… Что за мужики пошли, а?! – и затем, подумав: – А можете проехать ещё метров триста вперёд?..

Мне было жалко Витю, мне было совестно за мою невнимательность, мне не хотелось его троллить, и я всё-таки сдал назад, отгрузил ему невесту и, извинившись ещё раз, помчал к Ленинградскому.

Но мужики на самом деле пошли… Не особо. Прямо скажем.

Иногда я заслушиваюсь разговорами сидящих у меня пассажиров.

Вчера сели ко мне папа с дочкой лет двенадцати. И это был абсолютный кайф – как они разговаривали, поверьте. Я традиционно не подслушиваю, лишь балдею от интонаций, но вдруг прихожу в себя: только что произнесли «Истикляль». Решил, что это слуховые галлюцинации, но затем вдруг «Босфор».

Папа с дочкой обсуждали, что снова поедут в Стамбул. Что очень по нему скучают. Что не хотят останавливаться в шумной Европе, а думают, не снять ли номер где-то в Азии.

А потом начали про рыбу. Сезон, не сезон. А следом кебабы. И что надо купить светильник из сотен разноцветных стекляшек – османский такой.

А потом про кёфте на Султанахмете (неплохая котлетная в дурном туристическом районе). И про Джевахир (торговый центр). Про Галатскую башню и музыкальные магазины рядом, где можно купить укулеле.

Я молчу. Зачем встревать? Они и сами неплохо ориентируются, будто бывали там не раз.

Смотрят гостиницы в booking.com. Иногда звучат названия. «Вот этот симпатичный! Пап, бронируй!»

Не вытерпел. Извините, говорю. Не надо его. Он бестолковый, с очень старыми перекрытиями, которые безбожно скрипят. И самому ходить по полу стрёмно, и слушать, как ходят над тобой.

Притихли. Обалдели. Начинаю объяснять, что останавливался там дважды, отель бестолковый, хоть и недорогой. А вот рядом есть даже дешевле, но здание свежее, завтраки приличные, пусть не романтичный старый хипстерский, но для ночёвки гораздо более удобный.

Смотрят: действительно, есть такой отель.

– А вы ещё что про Стамбул знаете?..

Сорок минут на парковке московского торгового центра, куда я их привёз, я кратко излагал, что я знаю про Стамбул, а эти двое задавали новые вопросы.

– Вам, наверное, уже ехать надо?

– Желательно. Извините, надо работать.

– Мы решили не покупать ничего, давайте мы даже из машины выходить не будем, отвезите нас домой, а по дороге про рыбу, пожалуйста, подробнее: как называется та деревня у чёрного моря?..

– Могли бы и поаккуратнее! – пробурчал пассажир недовольным тоном после проезда лежачего полицейского.

Чёрт. Мы еле плетёмся в пробке и переехали неровность на очень низкой скорости. Я бы сказал, излишне деликатно. И тут вдруг такое.

– Извините, я старался проехать как можно аккуратнее.

Говорю это совершенно нейтральным тоном: нет никакого желания развивать дискуссию. Но пакс не унимается:

– Никита, вот я же с вами нормальным тоном говорю, верно?

Я совсем обалдел: что происходит?

– Да и я с вами, вроде бы нормальным, нет?..

И тут почти уже крик в ответ:

– Вы этот принтер ломаете третий раз! Я сколько раз говорил, Никита: не умеете менять картридж – не лезьте. Умоляю, не лезьте в технику руками, понимаете?! Как вам ещё объяснять, скажите? Мы вынуждены ремонтировать принтер каждый раз, когда вы, а не кто-то другой, меняет в нём картриджи!

Оборачиваюсь – человек в наушниках принял звонок по телефону.

Отлегло.

– Евгений Константинович, здравия желаю! Это Николай Петрович. У меня просьба. Личная. Отпустите домой на пару дней. До четверга. Хотя бы до среды. Умоляю. Там жена… Ноет уже. Да. До четверга желательно. Почему, мы всё согласно приказу… выполним. Обещаю. Очень прошу. По-человечески. Пожалуйста. Отнеситесь, так сказать. До понедельника очень рано. Можно во вторник хотя бы? Спасибо! Спасибо огромное. Спасибо. Во вторник утром как штык, как говорится. К девяти. Спасибо. Так точно. Я понял. Есть. Голубчик! Голубчик! Таксист! Поменяйте адрес, пожалуйста, нам во Внуково, хорошо? Спасибо. Алё! Да, Елена Вячеславовна. Я на второй линии был, извините. Нет, не получится. Срочно улетаю в командировку. Помните, я же говорил вам. Законтрактировать надо там всё. Вот сейчас уже мчу в аэропорт. Так я не могу, это же приказ. Ехал к вам и прямо сейчас вот… Позвонил командир. Даже собраться не дал, дуй в аэропорт, говорит, уже билеты куплены. Бизнесом. Я даже без зубной щётки. Это служба, поймите. Я вернусь в понедельник и наберу сразу же. Пока мне не звоните. Там переговоры без телефонов, мы же сдаём на входе, всё не просто так. Да, моя дорогая, я бы рад, но сами понимаете. У меня второй звоночек, извините. Да, Машенька. Как дети? Не мог ответить, командир был на линии. Завал, как обычно, что, ты не знаешь?.. С каникулами пролёт. Я наберу позже, у меня вторая линия. Алё! Сергей Игнатьевич, ёб твою мать, как это – кабан триста кило? Вы чем его кормили?! Сфоткай мне его до забоя. Я прям не верю. Спасибо, не смогу. Пост же сейчас. После третьего января. Ты забивать будешь? Ну молодец. Игнатьич, не могу говорить, мчу в аэропорт, командировка, надо с документами поработать, обнял. На созвоне. Алё! Пётр Евгеньевич? Петя, чего купить по дороге? Я сейчас рву во Внково и прыгаю в самолёт. Буду в полночь. Да я сам не ожидал: командир говорит, езжай домой, лечись, уволил до вторника. Силой выпихнул. Я ему говорю, у меня по продовольствию до сих пор не решены вопросы, а он упёрся рогом: езжай домой, лечись. Дела подождут. Евгенич, что взять по дороге? Это не успею, это вы сами. Нарезочку? Карбонад, понял. Короче, ждите, я на форсаже!