– Абсолютно справедливо, – заметил коротышка. – И, само собой, стражу звать мы не намерены.
Он подошел ближе, и Дэйви заметил мелькнувшую под полой плаща веревку.
В следующую секунду все завертелось: трое незнакомцев кинулись к ним, а Мунро отскочил в сторону и на полной скорости рванул по кладбищенской аллее в сторону центра.
– Дэйви! – крикнул он. – Дэйви, беги!
Но Дэйви застыл, вцепившись в тачку, словно не в силах решиться и бросить несчастную Пенелопу Харкнесс, и лишь наблюдал за тем, как Мунро метнулся в переулок и исчез. Но к тому времени, как ноги все же согласились нести его вслед за товарищем, стало уже слишком поздно.
– Поймал! – заявил высокий незнакомец в цилиндре, мощной рукой схватив Дэйви за запястье. – Тише, больно не будет ни капельки.
Мужчина вытащил нож из кармана.
Дэйви попытался вырваться, но все его усилия были тщетны.
Мужчина аккуратно провел ножом по предплечью Дэйви, оставляя кровавую полоску, в темноте казавшуюся почти черной.
Дэйви онемел от ужаса. Он в полной панике, без единого звука смотрел немигающим взглядом на то, как лысый достал флакон с какой-то пурпурной вязкой субстанцией. Лысый вытащил пробку из флакона и протянул его вперед.
Цилиндр потряс ножом над флаконом, и одинокая капля крови Дэйви скользнула в его странное содержимое. Оно потемнело, а затем сменило цвет на сияющий золотом желтый. Свет от флакона озарил лица троих незнакомцев, теперь довольно улыбавшихся.
– Чу́дно, – произнес усатый.
На следующий день, совершая обычный утренний моцион, священник наткнулся на брошенную тачку с окоченевшим трупом женщины, которую он похоронил позавчера. Он покачал головой. Воскрешатели в этом городе становились все более наглыми – и опасными. К чему это приведет Эдинбург?
Из «Трактата об анатомии доктора Бичема, или Профилактика и лечение современных болезней»
(17-е издание, 1791 год)
под ред. доктора Уильяма Р. Бичема:
Всякий терапевт, намеревающийся успешно лечить как болезнь, так и любое из множества бытовых повреждений, должен сначала изучить анатомию. Знание человеческого тела и всех его частей – основа нашей профессии.
В этом трактате я изложу базовые принципы анатомии, выведенные мною за десятилетия ее изучения и сопровожденные иллюстрациями моего авторства. Однако иллюстрации не могут служить заменой действительному, прямому изучению анатомии посредством вскрытия, и ни один будущий терапевт не может рассчитывать на успех в нашей профессии прежде, чем проведет вскрытия не менее дюжины тел и изучит их части.
Несмотря на то, что некоторые мои коллеги в Эдинбурге решаются на бесчестные действия, пользуясь незаконными услугами так называемых воскрешателей, похищающих тела невинных, материал, предоставляемый студентам моей анатомической школы в Эдинбурге, это всегда те, кому не посчастливилось познакомиться с веревкой палача и кого британский закон обязывает в качестве окончательного искупления сослужить своим соотечественникам последнюю службу.
1
Лягушка была мертва, без всяких сомнений. Причем умерла она до того, как ее обнаружила Хейзел. Девушка просто отправилась на ежедневную утреннюю прогулку, а лягушка уже лежала на садовой дорожке, распластав лапки в стороны, словно решила принять солнечную ванну.
Хейзел поверить не могла своей удаче.
Вот лежит лягушка.
Как подарок. Как знак небес. В вышине над головой сгущались тяжелые серые тучи, обещая скорый дождь. То есть погода была идеальной. Но все необходимые условия не совпадают надолго. Как только начнется дождь, эксперимент можно будет считать несостоявшимся.
Из-под прикрытия кустов азалии Хейзел оглядела сад, чтобы убедиться в отсутствии наблюдателей (ведь матушка не смотрит на нее сейчас из окна своей спальни на втором этаже, правда?), а затем опустилась на колени, кое-как завернула лягушку в платок и спрятала за пояс нижней юбки.
Тучи почти затянули небо. Времени оставалось мало, поэтому Хейзел решила прервать прогулку и повернула назад к Хоторнден-касл. Пожалуй, стоит зайти через черный ход, чтобы ни с кем не столкнуться и без промедлений добраться до своей комнаты.
В кухне, куда стремительно ворвалась Хейзел, все кипело, на огне исходил паром огромный железный горшок, а в воздухе повис всепроникающий запах лука. Недорезанная головка забыто лежала на разделочной доске. И лук, и доска, и валяющийся на полу неподалеку нож были испачканы в крови. Взгляд Хейзел скользнул по дорожке алых капель и уткнулся в кухарку, которая покачивалась взад и вперед на табурете в углу у очага и всхлипывала, баюкая руку.
– Ой! – вскрикнула кухарка, заметив Хейзел. Ее и без того красное лицо от слез еще сильнее побагровело. Кухарка утерла слезы и встала, пытаясь разгладить юбки. – Мисс, не ожидала увидеть вас здесь. Я тут… решила дать роздыху больным ногам.
Руку кухарка пыталась спрятать под передником.
– Постойте. У вас же кровь!
Хейзел подошла и подняла повыше кровоточащую руку женщины. На краю сознания мелькнула мысль о спрятанной под юбками лягушке и приближающейся грозе, но тут же исчезла. Нужно было сосредоточиться на текущей проблеме.
– Так, позвольте-ка.
Кухарка поморщилась. Порез оказался глубоким и шел вдоль основания мозолистой ладони.
Хейзел вытерла собственные ладони о юбки, а затем подняла взгляд на кухарку, ободряюще улыбнувшись ей.
– Ничего страшного тут нет. Вы будете в полном порядке уже к ужину. Эй, там, – окликнула Хейзел судомойку, – Сьюзан, не так ли? Принесите-ка мне штопальную иглу.
Похожая на мышь служанка кивнула и унеслась.
Хейзел подвинула кухонный таз для посуды к кухарке, вымыла той руку и насухо вытерла кухонным полотенцем. Смыв кровь и грязь, она смогла отчетливо разглядеть глубокий порез.
– Ну вот, стоит смыть кровь, и все уже выглядит не так плохо, – утешающе сказала Хейзел.
Вернулась Сьюзен с иглой. Хейзел держала ее над огнем, пока металл не почернел, а затем задрала собственную юбку, чтобы вытянуть из сорочки длинную шелковую нить.
Кухарка тихонько вскрикнула.
– Ваша отличная сорочка, мисс!
– О, ерунда. Это пустяки, правда. А теперь, боюсь, будет чуть-чуть больно. Вы в порядке?
Кухарка кивнула. Действуя так быстро, насколько возможно, Хейзел проколола иглой кожу на рассеченной ладони женщины и принялась уверенными стежками зашивать порез. С лица кухарки сошли все краски, и она крепко зажмурилась.
– Уже вот-вот – почти готово – и-и-и-и-и все! – провозгласила Хейзел, затягивая шов аккуратным узелком.
Нитку она перекусила зубами. Разглядывая свою работу, она не могла сдержать улыбки: крохотные, ровные, аккуратные стежки – результат многочасовых, отупляюще-монотонных занятий вышивкой в детстве. Хейзел снова подняла юбки – аккуратно, чтобы не задеть узелок с лягушкой, – и быстро оторвала от подола сорочки широкую полосу, не дав кухарке возможности ни возразить, ни даже вскрикнуть при виде столь варварского обращения с дорогой одеждой. Оторванным лоскутом Хейзел туго перевязала руку женщины со свежим швом.
– И вот что – вечером, будьте добры, снимите повязку и промойте рану. А я завтра сделаю вам припарку. И поосторожнее с ножами.
В глазах у кухарки все еще стояли слезы, но ей все же удалось улыбнуться Хейзел в ответ.
– Спасибо, мисс.
До своей спальни Хейзел удалось добраться без дальнейших задержек, и она тут же кинулась на балкон. Небо по-прежнему хмурилось. Дождь все еще не шел. Хейзел облегченно выдохнула и вытащила завернутую в платок лягушку из-под юбок. Она развернула платок, позволив тушке с влажным шлепком распластаться на каменных перилах.
