— Мы можем просто заставить тебя, — прорычал Миллнер.

— Можете ли? — спросила она мягко.

— Миллнер, — смущённо сказал Фаули.

Когда тот повернулся к нему, Фаули указал рукой вниз.

Палочка Эберт была нацелена прямо на пах Миллнера. Принимая во внимание способ, которым она предположительно убила тролля, смысл был ясен.

Миллнер быстро отступил назад и схватил свою палочку. Эберт соскочила со своего стула так быстро, что напомнила Фаули Грюма и некоторых других авроров, которые были известны тем, что двигались молниеносно.

— За угрозы аврору ты можешь отправиться в Азкабан, девочка! — сказал Миллнер.

— Я не угрожаю вам, — осмотрительно ответила Эберт. — Я просто проявляю осторожность. Двое странных мужчин в комнате с маленькой девочкой — всё это выглядит не слишком хорошо. В маггловской Америке детей не допрашивают без присутствия взрослого защитника.

— Погоди, что?

— Аврор нападает на одиннадцатилетнюю грязнокровку… думаете, в Министерстве не задумаются, не являетесь ли вы одним из тех, кто работает на Сами-Знаете-Кого? И даже если не работаете, что подобное подозрение сотворит с вашей карьерой?

Фаули немного расслабился, хотя Миллнер выглядел так, словно его сейчас хватит апоплексический удар. По крайней мере, она не угрожала, что начнёт кричать об изнасиловании.

— Или вы можете просто позвать профессора Снейпа в комнату, и затем я буду счастлива отдать ему свою палочку для проверки.

Фаули глянул на Миллнера, который выглядел так, словно хотел запроклинать девочку до смерти. Хотя она была права; нападение прямо сейчас на магглорожденную стало бы политическим самоубийством, а они даже не расследовали убийство, просто исчезновение человека.

— Хорошо, — сказал Миллнер. — Но ты неизбежно за это поплатишься.

Девочка ласково улыбнулась ему, и они оба покинули комнату, содрогаясь.

Даже если им и не удастся доказать, что она убила Филча, с этой девочкой что-то серьезно было не так, и Фаули гадал, придётся ли им расследовать этот вопрос, или его потребуется передать кому-то вышестоящему.

Глава 38. Допрос

— Режущие заклинания, исцеляющие... вы произносили их во множестве в последнее время, — сказал Миллнер.

Он пялился на меня с нескрываемым отвращением. Вероятно, не следовало угрожать кастрировать его, но некоторые из отпущенных им комментариев, сделанные, когда он думал, что никто его не слышит, вызвали во мне раздражение. В том, что он сказал, была обыденная разновидность расизма, сообщившая мне, что я в любом случае никогда не добьюсь от него справедливого обращения.

Мне в голову пришла мысль, что моя раздражительность может иметь какое-то отношение к вине из-за смерти Филча, но я выбросила её из головы так быстро, как смогла.

— Я магглорожденная в Слизерине, — ответила я. — Разве не логично, что именно эти заклинания требовались мне практически ежедневно?

Снейп сидел в задней части комнаты. Он ничего не говорил; просто пристально смотрел на всех нас с непроницаемым видом. Хотя он не сказал о моей второй палочке, что я восприняла как знак поддержки.

— Так значит, вы нападали на чистокровных, — сказал Миллнер.

— Вы бы услышали об этом, если бы я недавно нападала на кого-то, — ответила я, затем подняла руки. — Я обычная ученица, пытающаяся пробраться через школьные годы, не будучи атакованной.

Он всё ещё держал мою палочку в руках. Я тщательно удерживала руки подальше от своей мошны, но зато начала вытягивать самых опасных насекомых, каких только могла, из недр замка. Некоторые из них были удивительно опасными для школы, хотя в Уинслоу таковых имелось больше.

Также имелись насекомые, вцепившиеся в мою мантию с внутренней стороны, ожидая момента, чтобы вырваться наружу. Жала в глаза, уши и гениталии отвлекут их в достаточной мере, чтобы я смогла добраться до палочки. Порезы с внутренней стороны плеч, и размахивание палочкой резко осложнится.

— Тебе не нравится, когда на тебя нападают, не так ли? — сказал Миллнер. — Я слышал, что ты от этого прямо с ума сходишь. Это из-за того, что что-то случилось с тобой? Может быть, твой папочка что-то с тобой сделал?

Он пытался задеть меня.

Я улыбнулась ласково:

— А ваш?

Его лицо побагровело, и он рванулся вперёд.

— Пять баллов со Слизерина, — протяжно произнес Снейп. — Вы будете говорить с аврорами уважительно.

Миллнер резко остановился, словно забыл о том, что Снейп находился в комнате. Может, и забыл. Хотя он всё ещё оставался побагровевшим и дыхание его было частым. Он был сердит, а сердитыми мужчинами легко манипулировать.

— Все знали, что Филч был неприятным человеком, — сказал его напарник. — Может, он делал тебе откровенные намёки?

Я проходила обучение базовым техникам допроса полиции, несмотря на то, что это не было моей настоящей профессией. Фаули делал вид, что сочувствует; большинство людей хотело рассказать свою историю, объяснить, почему на самом деле они не виноваты.

К тому времени, когда до них доходило, что они обвинили сами себя, они были уже на полпути в тюрьму.

В его вопросе был скрытый смысл, и я не знала, как на него ответить. Его вопрос подразумевал моё знание о его значении; в 2011 с интернетом имелся хороший шанс на то, что даже одиннадцатилетняя может иметь, по крайней мере, какое-то представление об этом. Но в 1991?

Я не слышала, чтобы кто-то из одноклассников моего возраста говорил о сексе, но я не знала, чем это вызвано: их искренней невинностью и незнанием, или тем, что в Британии было не принято говорить на щекотливые темы.

Даже дети постарше не слишком много говорили о сексе, а когда всё же говорили, то, как правило, использовали эвфемизмы. Может, дело было в факте наличия повсюду портретов, которые слушали разговоры учеников.

Лучше всего было притвориться, что я не знаю, о чём они говорят, и игнорировать всю эту тему в целом.

— Я едва сталкивалась с ним, — ответила я, пожимая плечами. — Не могу сказать, что много знала о нём, за исключением того, что у него была кошка и он любил изводить других детей.

— Так что, если бы он напал на тебя, что бы ты сделала? — спросил Фаули.

Он выглядел сочувствующим, и в целом моё впечатление о нём было таково, что из двух авроров он относился ко мне с большим сочувствием. Тем не менее, его работой было нахождение виновника, а так как я была де-факто виновна, теперь мне нужно было врать.

— Я бы закричала и позвала на помощь, — солгала я.

Выражение лица Снейпа немного изменилось; это указывало на то, что он знал, что я вру; тем не менее, авроры не заметили этого, так как он стоял за ними, а они пристально смотрели на меня.

— По всем меркам, ты способна убивать, — сказал Миллнер. — Уложила взрослого тролля при помощи ножа, по крайней мере, так говорят.

— Тогда мне помогали, — ответила я. — И я стараюсь быть законопослушной. Если я начну убивать персонал, то кто будет учить меня магии? Нет... я бы просто добилась его увольнения.

Это задело их обоих за живое. Моя угроза ранее, испугала ли она их? Какой политики прямо сейчас придерживалось Министерство? Потеря столь многих авроров затруднила бы избавление от оставшихся; и всё же оставалось возможным, что приспешники Волдеморта в Министерстве давили на хороших авроров. Угрозы увольнения вызывали бы в них беспокойство и нахождение на грани, и, тогда как это сделало бы их более бдительными на короткий срок, в долговременной перспективе такое отношение измотало бы их.

Некоторые из них могли уйти и сами, если правильно приложить давление.

— Есть ли кто-то, способный подтвердить ваше местонахождение? — спросил Фаули.

— С того самого момента, когда на меня напали, замок находился в состоянии повышенной боевой готовности, — ответила я. — Портреты спят посменно, что означает, что они увидели бы, если я покинула покои Слизерина после того, как отправилась в кровать.

В отличие от общежития Гриффиндора, дверь в Слизерин не охранялась портретом, что означало — никто не заметил открывшейся двери, когда Филч вошел.