Это был третий дом, и первые два оказались провалом. Жившие там казались обычными людьми: семейные фотографии на стене, игрушки и прочие вещи. Если я и сунула в рюкзак несколько ценных вещей, то кто бы обвинил меня? Всё равно ценности вряд ли пригодились бы погибшим, и даже еда в их кладовках, скорее всего, испортилась бы, к тому времени, когда полиция завершит свое расследование.

Так что я пила молоко и ела сыр из их холодильников — роскошь, недоступная в моем маленьком туннеле. Я проверила банковские книжки и паспорта, просмотрела записи; сделала все, что в моих силах, дабы найти любую возможную подсказку, которая дала бы необходимую мне зацепку, ведущую к следующему шагу.

В одном из домов нашлась одежда, подходящая мне по размеру. Это было кстати — одежды, прихваченной из дома Скривнеров, было недостаточно. Я даже рискнула принять быстрый душ.

Все драгоценности и ценные вещи, какие можно, я складывала в рюкзак. Всё ещё было неясно, как их в ломбард потом сдавать, но несколько идей у меня имелось. Четыреста фунтов, которые я получила от родителей, рано или поздно закончатся, и вряд ли у меня получится устроиться на работу.

Это было унизительно: я была супергероиней а до этого — боссом преступного мира. А теперь опустилась до мародёрства и домушничества.

Проверяя их почту, я услышала, как открывается входная дверь. Я застыла, затем осторожно скользнула к большому панорамному окну, выходящему на задний двор, со шторами до самого пола, и я спряталась за них, позаботившись о том, чтобы мои ноги не торчали наружу. Свой рюкзак я сунула за другую половинку штор.

Помогло и то, что я была маленькой и худой.

— Маглы тут еще не проверяли? — услышала я голос.

— Они были заняты двумя другими случаями. Здешние маглы просто погибли в автокатастрофе, так что обыск тут не являлся первостепенной задачей.

— Выглядит подозрительно, что трое детей, поступающих в Хогвартс, погибли в одну ночь, и ещё один ребенок пропал. Маглы всё время погибают, но мне это не нравится.

— Думаешь, кто-то нацелился на них? Наши противники любят делать вид, что ничего не знают о жизни маглов, но они знают достаточно, чтобы сфабриковать одну или несколько смертей.

— Ну, они бы обратили на себя внимание, не так ли? Чистокровные любят делать вид, что они не понимают маглов, причем так сильно, что намеренно одеваются так, словно никогда не видели ни одного магла. От обливиаторов поступали кое-какие жалобы о проблемах, которые вызывает такое поведение.

— Словно половина из них и не живёт прямо посреди маглов. Не все могут жить в Хогсмиде, — произнёс второй голос. — Просто не хотят, чтобы их чистокровные дружки знали, что они контактируют с маглами.

— Ну, те, что постарше, всё ещё помнят, как одевались маглы, и думают, что с тех пор ничего не изменилось. Словно магловская мода не меняется каждые лет двадцать.

— Мне кажется, что она меняется скорее каждые десять лет, — сказал второй голос.

— Чёрт, у маглов кучу всяких товаров по дешёвке можно приобрести. А ты знаешь, некоторые из этих богатых ублюдков прижимистее, чем гоблин в день уплаты налогов. Они наверняка тайком приобретают всякое дешёвое магловское дерьмо.

— Ну, это уже вне нашей компетенции. Мы здесь просто для того, чтобы убедиться, что маглы не найдут ничего компрометирующего. Меньше всего нам нужно, чтобы какой-то магловский аврор нашел уведомление о зачислении.

— Мне казалось, что паренёк ещё не получил своё письмо.

— Это самое забавное — у всех этих детей дни рождения в августе. Они должны были получить свои письма последними, и когда профессора заметили, что письма не отправлены, они подняли тревогу и указали, где искать.

— Разве эти письма не должны были вручаться из рук в руки?

— Мертвецу письмо не вручишь.

— Так из-за чего беспокоиться здесь?

— Этот знал полукровку. Предполагается, что они не должны, но иногда детишки обмениваются игрушками, шоколадными лягушками, карточками… обычными вещами. Что, как ты думаешь, сделает магловский аврор, если увидит прыгающую рядом шоколадную лягушку?

— Начнет расследовать?

— Он задаст обливиаторам ещё больше работы. Лучше всего убрать эти штуки до того, как они превратятся в проблему.

— Ты же установил чары, отталкивающие маглов, так?

— Я что, похож на неумеху? Давай уже, переходи к поискам.

В течение нескольких последующих минут я стояла так неподвижно, как только могла, беспокоясь, как бы один из них не заметил несвойственное портьерам шевеление. Время тянулось и тянулось, хотя в общем-то не могло пройти больше тридцати минут.

В конце концов, двое мужчин снова встретились у подножия лестницы.

— Нашел что-нибудь?

— Нет. Похоже, тут всё чисто.

Я закрыла глаза и попыталась дотянуться до хоть какого-нибудь насекомого вокруг. Мои чувства всё ещё были не слишком хороши, но в конечном итоге удалось ухватить муху.

Мухи страдают близорукостью и не могут фокусировать зрение, но я даже и помыслить не смела о том, чтобы подсмотреть из-за занавесок, а мне хотелось взглянуть на этих парней. Я всё ещё жалела о том, что не смогла даже мельком увидеть человека, убившего Скривнеров и остальных.

Сейчас, я никогда не узнаю их, даже если они пройдут рядом со мной; по крайней мере, пока не услышу их голоса.

Я напряглась и ощутила установление связи. Потребовалось мгновение, чтобы принудить муху двигаться, и затем ещё мгновение, для осознания того, что я же вижу посредством её плохого зрения. К счастью, у меня имелись годы опыта в умении смотреть глазами насекомых, и я могла строить достаточно правдоподобные догадки о том, что же вижу.

Выглядело всё так, словно это двое белых мужчин, носящих длинные плащи... вероятнее всего, что-то вроде плащей свободного покроя с поясом. Когда я контролировала рой, то использовала различные виды насекомых, чтобы они компенсировали зрительные слабости друг друга, но здесь у меня имелось только одно, и по большей части всё было размыто.

Я заставила муху приблизиться к ним. Может, я и смогла бы разглядеть их лица, но это было всё равно что разглядывать кого-то, не надев очки, да ещё и прищурившись. Никаких гарантий, что получится.

Часть меня хотела выглянуть украдкой из-за занавески. Даже единственного взгляда мельком могло оказаться достаточно, чтобы позднее опознать обоих. Но если я смогу увидеть их, то и они смогут увидеть меня, а человеческий глаз устроен так, чтобы улавливать движение. Так что я не осмелилась пошевелиться.

Я дышала медленно и неглубоко, не желая привлекать их внимания.

— Хочешь пропустить стаканчик в Дырявом Котле? Я слышал, Тому завезли какую-то новую выпивку из Франции.

— Нужно заполнить отчёт, но я присоединюсь к тебе позже.

— Отлично.

Затем вдруг громко хлопнуло, и выглядело всё так, словно человек, стоявший в отдалении, просто исчез. Мгновение спустя мужчина, рядом с которым находилась муха, поступил также, и муху снесло в направлении того места, откуда он исчез, её тельце закувыркалось неконтролируемо, и раздался второй хлопок.

Я вздрогнула при этих звуках; причина была понятна — в прошлой жизни мне дважды выстрелили в затылок, а эти хлопки немного напомнили двойной выстрел из пистолета.

Какого... чёрта?

В этом мире не было никаких паралюдей, по крайней мере знаменитых. Я смотрела, как в библиотеке, так и в газетах. Возможно, я и пропустила что-то, в отсутствие Интернета, но даже если так, каковы были шансы того, что в одном месте окажутся два телепортера?

По своей природе парачеловеческие способности, как правило, уникальны. Сущности, даровавшие их, были заинтересованы в том, чтобы увидеть, что мы будем делать с этими способностями, и им, казалось, не нравилось повторяться, не в точности. Не имелось двух паралюдей обладавших одинаковыми суперсилами, хотя некоторые были весьма схожи.

Хуже того, то, как они разговаривали, предполагало, что в наличии имеется целое сообщество, и некоторые из них занимались сохранением секрета. Я не знала, кто эти “обливиаторы”, но звучало так, словно у них есть специалисты по устранению проблем и людей.