— Я должна, — последовал мой ответ. — И не только из-за маглорожденных. Любой полукровка сталкивался с обыденным расизмом, который чистокровные изрыгают, даже не имея в виду ничего такого.

— Вы не сможете этого остановить, — сказал Снейп. — Никто не сможет.

— Возможно, — ответила я, — но я попробую.

После этого тема разговора была исчерпана.

Ночью я выскользнула наружу и направилась в Выручай-Комнату.

Достаточно унижений из-за неудач с чарами Патронуса. Чтобы защищать своих друзей, мне нужно было освоить заклинание. Я не питала никаких иллюзий и знала, что Министерство не колеблясь пошлёт дементоров, чтобы найти нас и убить, и даже хуже — сожрать наши души.

Я оказалась в маленькой комнатке — она выглядела как самый обычный класс для занятий, за исключением того, что дверь позади меня закрыта и не откроется, пока не разрешу. Свидетели моих провалов мне были ни к чему.

Я попробовала ещё раз.

— Экспекто патронум!

Я перепробовала все воспоминания, какие только можно было. Мама, папа, Неформалы, время с Эммой до того, как всё пошло наперекосяк. Удивительно, как мало у меня было хороших воспоминаний; я всегда считала, что была счастливым ребенком до того, как Эмма предала меня, но и до того момента я жила в городе, находящемся в упадке.

Грусть на лице отца западала мне в душу, даже когда я была ещё ребенком.

Флитвик сказал, что мои движения палочкой безупречны. Произношение заклинания идеально. Единственным изъяном оставались эмоции, которые предположительно служили топливом для заклинания.

— Экспекто патронум.

— Экспекто патронум.

— Экспекто патронум!

Ни разу из моей палочки не вырвалось даже намёка на что-то серебристое. Я не знала, почему ожидала чего-то иного. Любые другие заклинания давались мне относительно легко. Почему же с этим всё было иначе?

Снова и снова я пыталась наколдовать заклинание, и каждый раз терпела неудачу.

Я злилась всё сильнее и сильнее, и в кои-то веки не могла вытеснить эмоции в насекомых, потому что для заклинания требовалось, чтобы я по-настоящему ощущала эти самые эмоции.

В этом ли заключалась проблема? Возможно, я вытеснила столько эмоций, что более не испытывала чувств?

— Экспекто патронум! — закричала я, злясь на собственное бессилие.

Гнев мой продолжал расти.

Волдеморт, его Пожиратели Смерти, Министерство, те, кто травил меня... чем больше я думала о людях, сотворивших всё это со мной, тем сильнее становился мой гнев. Сын, Котёл, Контесса. Я ощутила, как меня переполняют ярость, гнев, даже ненависть.

— Экспекто патронум!

Нечто неправильное вырвалось из палочки, словно волна чёрных насекомых. Я ощущала в них злобу, желание пожрать всё и вся, но в первую очередь — меня.

Они сопротивлялись, когда я брала над ними контроль. Сильнее всего они хотели поглотить и уничтожить меня.

Я оттолкнула их прочь, и они зависли в воздухе, паря злобным облаком размером с человека.

На что они были способны? Невозможно было сказать. Они были выражением моих гнева и ярости, точно так же, как обычный патронус был олицетворением радости и надежд.

В стене открылось отверстие — комната откликнулась на мою невысказанную нужду.

Наружу с испуганным видом вывалилась мышь. Мгновение спустя мое облако обрушилось на неё, и за считаные секунды оставило лишь маленький скелетик.

Потребовалось какое-то время, чтобы разобраться, как его развеять, но затем мне было о чём подумать.

Это могло пригодиться. Я даже не знала, что патронуса можно извратить подобным образом. Как его назвать, Тёмный патронус?⁽⁴⁶⁾

Моим насекомым потребовалось несколько дней, чтобы поглотить Филча. С этим заклинанием я могла бы уничтожить его меньше чем за минуту. Если бы не мой контроль над насекомыми, Тёмный патронус обратился бы против меня, и я бы погибла.

Мама Луны Лавгуд умерла, исследуя заклинания. Возможно, там случилось нечто подобное?

Какие ещё заклинания можно было извратить? Неожиданность увеличивала силу, и я сомневалась, что Волдеморт или кто угодно другой легко сможет найти способ противодействия Тёмному патронусу.

Более того, как известно, обычных патронусов использовали для отправки сообщений. Смогу ли я отослать своего наружу, чтобы он искал и находил людей?

Из него могло получиться идеальное орудие убийства, хотя если его раскроют, то люди, возможно, начнут принимать меры против насекомых. Тем не менее, Тёмный патронус был ещё одним оружием в моём ужасающе пустом арсенале.

Всё было направлено против нас, и нам требовалось любое оружие, которое можно было достать. Нескольких учеников будет недостаточно, нам потребуются союзники.

В истории гоблинов было полно революций. Могла ли я как-то перетянуть их на свою сторону?

Что насчёт оборотней? Пожиратели Смерти контролировали некоторые их группы, но они были людьми, прежде чем стали оборотнями, и я готова была поспорить, что не все из них хотят следовать за виновниками массовых убийств.

Сделать требовалось так много, а времени было так мало.

Глава 73. Радио

― Маглорожденные — зло, — произнёс мужской голос. — Люди просто не хотят признавать этого вслух.

Маглорожденные сгрудились вокруг меня, слушая радио. Мы знали, что такая радиопередача выйдет, но хотели сами понять, насколько всё плохо.

― Как вы можете такое говорить? — спросил ведущий.

Я и раньше его слушала, и он был обходительно-любезен, но неудобных вопросов не задавал.

― Разве они не родственные нам души? Мы ходили с ними в школу. Кто-то сочетался с ними браком. Вы не можете просто делать огульные заявления...

― Взгляните на статистику, Гарольд, — ответил ему второй мужчина. — Маглорожденные составляют всего лишь двадцать процентов от численности нашего населения, но совершают восемьдесят процентов преступлений.

Готова была поспорить, что во многом причиной таких процентов было то, что маглорожденных сделали мишенями. Чистокровные, вероятно, знали, кому занести, дабы имена их драгоценных детишек не упоминались в перечне преступников. Маглорожденные без связей отправлялись прямиком в тюрьму.

― Они составляют больше половины от числа заключённых в Азкабане, — сказал второй. — И бóльшая часть правонарушений, связанных с неправильным использованием магических предметов, совершается ими же; это серьёзные проблемы, подвергающие всех нас опасности. Но в конечном итоге именно этого они и добиваются.

Чистокровные, скорее всего, даже не знали, каково назначение магловских предметов, поэтому, конечно, у маглорожденных и полукровок было больше такого рода нарушений.

― Чего “этого”? — уточнил ведущий.

― Маглорожденные планируют раскрыть нас перед маглами и подчинить нас им. Они разрушат всё, что мы пытаемся построить, и каждому волшебнику придется жить, как скотине, как маглу.

― Вы считаете, что маглы живут, как скот? — спросил ведущий.

― Они распространяются по миру, как зараза, — ответил его собеседник. — Размножаются так, что им перестаёт хватать еды, чтобы прокормить своих детей. И знаете, что они тогда делают?

― Что? — спросил ведущий.

В голосе его звучало подозрение.

― Они продолжают плодиться! Затем начинают драться между собой. Маглы — убийцы, уничтожающие целые народы... в магловской Второй Мировой Войне их погибло пятьдесят восемь миллионов, и это была лишь капля в море по сравнению с их общей численностью. За последнее столетие они убили более ста двадцати трёх миллионов таких же маглов. Я бы только поаплодировал их инициативе и надеялся на то, что они ещё лучше научатся друг друга уничтожать, если бы не тот факт, что иногда добрые, честные волшебники оказываются жертвами их войн.

― Несколько волшебников и правда погибло, — с опаской заметил диктор.

― А как вы думаете, что произойдет, если маглы узнают о нас? Они нападут на нас со своими бомбами и огнеструйным оружием, со всем, что у них есть — только потому, что они не способны принять тот факт, что у нас есть души, а у них — нет.