Цены для советских моряков в Гамбурге высоковаты. Здесь есть всё, что пожелаешь! Но наши моряки «загранзагрёба» предпочитают «отовариваться» в Антверпене или Роттердаме, этих Европейских «столицах маклаков», где с ценами всё в порядке! А вот, гулять по Гамбургу – приятно! Здесь есть на что посмотреть! Город напоминает Венецию, с её многочисленными каналами и мостами. Здесь всё это тоже есть, но выглядит иначе. Эдакий «индустриальный» стиль зданий из красного кирпича, стены которых отвесно обрываются в тёмную воду каналов. Не так уютно, как в Венеции. Но и здесь тоже утки с лебедями плавают, и спортивные вёсельные лодки проносятся. За чистотой здесь следят, и никакое дерьмо в каналах не плещется. Немецкий «alles in Ordnung!» повсюду. Огромное здание ратуши с позеленевшими скульптурами у входа, величественное и прекрасное снаружи и внутри. Ну, и главные достопримечательности: пиво, горячие сосиски с неострой горчицей, и знаменитая «улица красных фонарей» Репербан (он же Рипербан, Reeperbahn)! Как выяснилось, первые помощники капитана обожали посещать эту улицу. Преимущественно днём, и в сопровождении ещё двоих членов «тройки» из личного состава экипажа судна, возглавляемой первым помощником лично.
Тут учитывались все интересы:
Во-первых, моряки могли бесплатно удовлетворить своё любопытство в отношении осмотра широко известной городской достопримечательности;
Во-вторых, совершенно бесплатно взглянуть на символически прикрытые нижним бельём обнажённые женские тела, от которых они уже отвыкли за рейс;
В-третьих, замполит был абсолютно спокоен, что полностью контролирует ситуацию и не допустит никаких аморальных действий со стороны вверенных ему членов экипажа на территории иностранного государства с чуждой нам капиталистической идеологией.
А то, вот был случай во время групповой плавательной практики, когда один из курсантов отстал от группы и оказался заложником «жрицы любви», которая соблазнила молодого моряка и потребовала от него законную плату за предоставленное удовольствие. Курсант оказался некредитоспособным, и был заперт в «производственном помещении» до оплаты долга. Надо сказать, что «производственные помещения» секс-индустрии Гамбурга на улице Репербан представляли собой небольшие комнаты с застеклёнными витринами на первых этажах зданий. В них на барных стульях восседали в свободных позах представительницы «вечной профессии», слегка одетые в откровенные бюстгальтеры и стринги. Их «рабочую одежду» дополняли толстые вязаные шерстяные носки, которые они одевали себе на ноги. По одной или по две, напарницы из секс-бригады коротали время в ожидании клиентов, занимаясь вязкой на спицах вышеупомянутых носков, и обмениваясь друг с другом последними сплетнями. Некоторые из витрин были закрыты шторами. Это означало, что идёт «производственный процесс» и клиенту стоит обратиться за услугой в соседнее свободное «производственное помещение». Некоторые «многостаночницы» привлекали внимание клиентов, навалившись на прозрачное стекло двери необъятной грудью и бросая на прохожих вожделенные взгляды. Но в дневное время народу на улице было немного, поэтому их «улов» был небольшим. Вот за одной из таких дверей, и плакал бедный курсант, безуспешно пытаясь привлечь внимание прохожих к своему бедственному положению. Колотить по стеклу руками ему запретил дюжий вышибала, жестами предупредив его о жутких последствиях в случае порчи курсантом «казённого имущества». Несчастный морячок мог лишь тихо скулить и дожидаться возвращения своих товарищей, которые могли его спасти из западни, расставленной бездушными акулами капитализма. Когда группа курсантов во главе с «ответственным товарищем» обнаружила отсутствие одного из членов своего коллектива, то из туристической группы, группа превратилась в поисковую, и вскоре обнаружила страдальца за стеклом заведения. Денег, которые должны были пойти на пиво с сосисками, и валютной заначки «ответственного товарища» едва хватило на выкуп. Поэтому все вернулись на борт советского судна трезвыми и злыми. И единственное, что могло хотя бы в какой-то мере восполнить моральный и материальный ущерб товарищам, так бездарно убившим своё драгоценное увольнение на берег, был подробный, с упоминанием многочисленных деталей и описанием испытанных ощущений, многократно повторенный рассказ бедолаги о времени проведённом в обществе чуждой нам заграничной «жрицы любви».
Мы свято помнили эту правдивую историю, и, наученные горьким опытом других поколений мореходов, воздерживались от посещения подобных злачных мест портового города Гамбурга. Где, кстати сказать, в далёких «пятидесятых» начинали свою исполнительскую карьеру музыканты легендарной группы «Beatles».
После выгрузки в порту, нам предстояло загрузить на борт трубы большого диаметра. Поскольку близилось лето, то сезон штормов в Северном и Норвежском морях окончился. Наш следующий рейс из Гамбурга в Новый порт, который находился на реке Обь, мы должны были совершить вокруг Норвегии. Пересечь Баренцево, Печорское и Карское моря и за островом Белый войти в Обскую губу. Вот такое нам предстояло «Хождение за три моря». Если бы мы могли безостановочно двигаться непосредственно в порт выгрузки, это было бы очень хорошо для нашего «валютного кошелька». Поскольку каждый день, проведённый за границей, оплачивается моряку загранплавания по фиксированному тарифу в зависимости от занимаемой должности на судне. Но пароходство не намерено платить валюту морякам, фактически выполняющим каботажный рейс во внутренних водах СССР. Поэтому мы были остановлены на рейде родного Мурманска, к нам подошёл катер с нарядом пограничной службы, и нам закрыли границу. Валюта перестала нам «капать». Так вот, оказывается, «с чего начинается Родина?!» Всё совсем не так, как в знаменитой одноимённой песне в исполнении Марка Бернеса. Теперь мы могли совершенно спокойно, не думая о валюте, за фиксированный денежный оклад в полновесных российских рублях следовать в пункт назначения – Новый порт. Но следовать самостоятельно мы могли по чистой воде только до пролива Карские ворота, который разделяет Новую Землю и остров Вайгач. Пролив в это время был всё ещё забит льдом, и нам пришлось ждать ледокол, который работал на этой ледовой перемычке, проводя через неё караваны транспортных судов. Мы присоединились к группе наших собратьев – таких же судов, ожидающих ледокольной проводки. Нас набралось штук пять, и когда ледокол вернулся с очередным караваном, следующим нам навстречу по трассе Северного морского пути (Севморпуть), то мы тоже выстроились в кильватерный строй, и наш караван, возглавляемый ледоколом «Капитан Сорокин», отправился в путь. Расстояние, которое нам нужно было преодолеть, было не таким уж и большим. Но лёд непредсказуем. То он разряжен, то громоздится торосами, то начинается сжатие ледяных полей, и суда, следующие за ледоколом по пробитому каналу, стопорятся и не могут самостоятельно двигаться вперёд. В этом случае ледокол возвращается и, проходя вблизи застрявших судов, окалывает вокруг них лёд и расширяет канал. Если же это не помогает, то начинается проводка судна «на усах». Это выглядит так.
У ледокола на корме имеется специальное углубление в корпусе, называемое кормовой вырез. Он оборудован привальным брусом, буксирными кранцами, стропами для крепления и резиновой подушкой, в которую упирается нос ведомого судна. Всё это позволяет ледоколу осуществлять ледовую проводку судна в тандеме. Швартовые тросы часто называют «усами», поэтому вид такой ледовой проводки и называется «идти на усах». Вот так, «где мытьём, где катанием», мы добрались до конца ледовой перемычки, и вышли на чистую воду. Там нас уже ждали другие суда, которые ледокол должен был провести в обратном направлении. Такая вот работа у ледокольщиков. Катайся туда-сюда по ледяному полю, как трамвай, от одной до другой конечной станции. В порт ледокол во время навигации заходит нечасто. Нельзя, чтобы работа на Севморпути во время летней навигации прерывалась. Каждый день – на вес золота! Всё снабжение ледокол получал от проходящих судов. Вода, топливо, продукты – всё это перегружалось на борт ледокола, и он безостановочно выполнял ледовую проводку судов. Особо срочные грузы доставлялись на ледокол вертолётами. Для этого на ледоколе имеется вертолётная площадка на корме и вертолётный ангар. За короткую летнюю навигацию, которая продолжается в этих широтах с мая по октябрь, было нужно завезти в замерзающие порты Заполярья продовольствие, материально-техническое снабжение, топливо, товары для населения и ещё кучу различных грузов. А также обеспечить перемещение из портов Дудинка и Игарка, расположенных на Енисее, различных народнохозяйственных грузов. Основными из них были рудные концентраты Норильского никелевого комбината – крупнейшего в мире производителя никеля и палладия, который был также одним из крупнейших производителей платины и меди. Особо ценные руды перевозились не «в навал», а в специальных контейнерах-изложницах, представляющих собой огромные металлические стаканы с плотно закрываемыми крышками. Руду перевозили специализированные грузовые суда ледового класса – рудовозы. Вот как раз таким судном и являлся наш «Адмирал Ушаков». На немецких верфях в Варнемюнде для Советского Союза была построена серия специализированных судов для перевозки навалочных грузов. В Мурманском морском пароходстве их называли «полководцами», поскольку суда были названы в честь великих военачальников России.
