– Передам, Виталий Николаевич. Спасибо, всё уже готово. Я бы не стала вас по такому поводу беспокоить, просто воспользовалась бы вашим именем, и всё, – позволила себе ехидную улыбку, эта экстравагантная женщина.

– Ну да, ну да. Так даже быстрее. Сможешь мне трансляцию обеспечить? Ты же знаешь, я бы поприсутствовал, но… – развел руками этот всемогущий человек, – очень уж мне нравятся твои стихи. Особенно, когда ты их читаешь сама.

– Конечно, я без пяти минут семь вечера, пришлю Вам по мессенджеру напоминание. Мне будет приятно, если моему шефу на все времена все–таки удастся, хотя бы минут пятнадцать выкроить на это. Но не обольщайтесь, если не получится посмотреть, переживу.

– Ну как я могу пропустить такое, – и два человека, по статусу совершенно далекие друг от друга, но, в сущности, максимально близкие, как только могут позволить себе друзья, чуть слышно рассмеялись, так как оба понимали, что стихи стихами, но бизнес для него всегда стоял, и будет стоять на первом месте.

Самая граница купола, укрывающего Москву. Так близко от него, что через дорогу уже стоят казармы стражи, опоясывающие его с внутренней стороны и оберегающие от случайных повреждений, или запланированных диверсий. Трущобы, по привычки с незапамятных времен, даже уже не сохранившей причину появления такого названия, в Москве называемые Хрущобами. Здание прямо у дороги, подвальный третий этаж. Ниже только коммуникации. Дно, как и города, так и социальной лестницы, и проживают на таком уровне соответствующие люди. Те, кто в своей жизни и про нейрованну то ни разу не слышал, и у которых в голове установлен минимальный бесплатный комплект программ, который государство за свои средства устанавливает каждому новорожденному, а потом обновляет его до стандартного минимума в пять, десять, пятнадцать, двадцать пять и тридцать четыре года. Существовать, как принято говорить в двадцать пятом веке, с «чистой головой», законодательством запрещено.

Комната, как ни странно, в хорошем состоянии, чистая, есть даже вполне себе новая мебель, а именно: шкаф, две кровати с тумбочками, холодильник, синтезатор пищи, стол с четырьмя стульями посередине. За столом сидят двое и обедают. Один носит имя Жангир, и это черноволосый, с короткой стрижкой и спортивного телосложения, с ярко выраженной азиатской, по городским меркам, внешностью человек, казах или татарин, второй по имени Витар, со славянской внешностью, также коротко подстрижен и спортивен. В глаза сразу бросается длинный и уродливый шрам от ожога на половину лица с правой стороны. На самом деле такие вот шрамы выводятся в современном мире на раз, и даже практически бесплатно, но видимо для этого человека важно было сохранить на лице такое вот уродство. Как память, или наглядный урок–напоминание.

– Виктор передал, что все в порядке, завтра можем выходить за товаром, – говорит блондин, чавкая и запихивая в рот кусок пирога. В другой руке у него кружка с чаем.

– Хорошо, Витар. Значит, идем. И хватит говорить с полным ртом, трудно сначала проглотить, а потом сказать? Знаешь же, как меня это бесит.

– Извини, брат. Просто жрать хочу как не в себя. Знаю, что злить тебя плохая идея, – наклонившись, Витар легонько двинул кулаком собеседника в плечо, поставив перед этим кружку с чаем на стол, – потом мало кто выживает. Ты дикарям сегодня отправишь сообщение, или уже после того, как выйдем в Пустоши.

– Как выйдем. Что–то зудит у меня. Последний раз в Питере ребята очень грязно вышли. И хотя ищейки думают, что вошли, но лучше перестраховаться. Здесь могут и сигнал словить. Не знаю, чуйка у меня, лучше там подождем лишнюю неделю, чем рисковать, связываясь с ними отсюда.

– Как скажет, братишка, как скажешь. Я твоей чуйке верю, она нас еще ни разу не поводила.

Игорь сидел у иллюминатора междугородного флаера и смотрел на пролетающий под ним пейзаж. Пейзаж! Не застройки из стекла или бетона, или пусть даже стилизованные под дерево фасады зданий, с редкими вкраплениями парков и небольшими пятнами зелени, а именно что виды природы. Леса, речушки, поляны. Столько зелени, открытой земли и новых естественных красок он и не видел до этого момента ни разу. Да ещё и небо не в клеточку. Чистое, голубое с белыми пятнами облаков, бескрайнее небо. Без купола. К этому привыкнуть будет очень трудно. Прошло уже два месяца после того разговора в «Последнем» парке, так изменившим всю его жизнь. Теперь он стал медийной личностью, широко известной не только в Москве, но и во всех городах планеты. Развелся со всеми женами, правда тут не по своей инициативе, так как ни одна из них, не только не поддержала, а даже просто не поняла, зачем он это делает, ушёл с высокооплачиваемой работы, но ни о чём не жалеет. Наоборот. У него появилась цель в жизни, и он это свое новое существование ни на что не променяет. Появился смысл жизни. Пусть пафосно, но именно так он считал. И сейчас он с командой единомышленников летит в Пустоши!

Потом правда все три жены попросились обратно, когда Игоря стали показывать едва ли не по всем интернет-порталам, но он с некоторой даже брезгливостью, их отверг, и сейчас пребывал в подзабытом уже статусе холостяка. Идея слетать к древнему городу полностью увлекла его, ему многое пришлось сделать, чтобы ее реализовать, и через многое пройти. Но в данный момент, он даже думать об этом не мог, так как ориентировочно через час, по сообщению пилота, они уже будут на месте, там, где располагается этот, такой вожделенный для него и команды, древний город – САМАРА. Именно так, по заглавным буквам, он до сих пор и называл его у себя в мыслях. Пилота, готового вживую управлять флаером, они правда так и не нашли, поэтому летели на нейро-управлении, но зато этот пилот, пусть и находился физически сейчас в Москве, считался одним из лучших в мире. Специально прилетел из североамериканского супермегаполиса Хьюстон, одного из двух выживших городов Северо-Американского континента.

Да, их поддержала чуть ли не половина всего человечества, но вот отправиться непосредственно в сам полет мало кто решился. Одно дело летать между городами, по проверенным маршрутам, и через стратосферу, а другое – отправиться в неведомые Пустоши, перемещаясь пусть и в защищенном флаере, но практически над самой поверхностью планеты, по сравнению, конечно, с междугородними перелетами. Еле набрали группу из пяти человек, хотя изначально планировался отряд в добрую полусотню любителей–археологов и других работников экспедиции, чтобы сразу произвести максимальное количество раскопок, но остальные так и не решились пойти на такой шаг. Страшно людям покидать такие комфортные и привычные города. Да и Пустоши пугали, чего уж греха таить, неизвестно, какой только гадости там сейчас нет. Существует большой риск умереть от химического отравления или радиации, или пасть жертвой нападения мутантов. Хотя изначально, когда Игорь с Атикой запустили флэш-моб в поддержку мероприятия, многие уверяли их, что обязательно полетят, но, когда дело дошло до конкретики, все и отказались, сославшись на здоровье, занятость, да много на что. Как, впрочем, обычно и бывает. Говорить, это одно, а вот действовать – страшно.

Особенно такие страхи перед экспедицией подогревали мнения разнообразных интернет–экспертов, о том, чего и кого можно встретить в этих самых Пустошах. И хотя многие понимали, что за качество у таких вот «кубовых» экспертов и их аналитики, но обстановку нагнетать они умели. Не было предела фантазии, с которой они описывали всевозможных существ, якобы обитающих в заброшенных землях. И даже ссылались эти «эксперты» на племянника/дядю/ соседа, у которого друг/дядя/брат служили за периметром, в охране купола, защищая город от нападений этих самых порождений мутации. Даже советы давали о болевых точках, куда надо поражать мутанта, в зависимости от анатомии оного. Например, самым популярным монстром из Пустошей был прямоходящий мертвый бобёр. Его описывали, как двухметрового волосатого зверя, с длинным плоским хвостом, с помощью которого, он мог совершать прыжки на несколько десятков метров, размахивая большой дубиной из сломанного тут же дерева, почему–то именно берёзы, вопя по весь голос и распространяя омерзительный гнилостный запах. Оснащен, помимо хвоста и дубины, этот ужас Пустошей, был ещё и длинными, серповидными клыками, укус которых вызывал мгновенную гангрену, и соответственно смерть человека. Убить его можно было только отстрелив плазменным излучателем ему хвост, причем пока он находился в прыжке. Ну, со слов «экспертов», конечно. Бред, конечно, но многие верили.