Десяти смертям не бывать, а одной не миновать. Вбиваю с размаху иглу в плечо, и нажимаю на кнопку введения инъекции. Зеленая жижа устремляется по цилиндрику в мою плоть, на двенадцать часов перестраивая меня в монстра.

Ощущение было крайне забавным. Глаза, подстраиваясь, видели и в темноте, и пятна тепла, и, кажется, в электромагнитном спектре тоже.

Кожу покалывало, она явно меняла цвет на оливковый, а еще — я внезапно точно узнал, что в пятистах метрах отсюда есть люди, что помимо большой панцирной твари, в том же болоте сидит целый выводок мелких, в данную минуту вполне себе неплохо пожирающий останки своего родителя, что прямо в тоннеле есть два собрата, способных мне помочь, они ослабли от голода, но ещё живы.

Блин, а круто конечно. Получается, фитоморфы чуют своих, и тот, у кого выше внезапно Интеллект — может претендовать на лидерство в группе. А когда в определенном радиусе гибнет кто то один из них — то остальные тут же узнают. Так, а что интересно за люди в пятиста метрах отсюда?

Посылаю свой любимый Смертоносный визор, и, быстро пролетев эти пятьсот метров, он дает мне картинку. Хм. Ну это точно не люди.Судя по внешнему виду, это последствия многолетнего скрешивания между родней и мощного воздействия какого то мутагена. Здоровых тут нет. Все несут на себе явные следы лучевой болезни, но при этом вооружены они крайне неплохо. Один из двух сородичей — оказался громадным кабаном, с челюстями волка. И его жрали. Отрезая куски заживо. Видимо , хранить пищу им негде было, поэтому его сохраняли живым.

На мой взгляд, противников было около пятидесяти, из них нормальное огнестрельное оружие при себе имели десяток. Остальные — разные варианты самопального холодняка. Вот только урони — от сто шестидесятого, до ста восьмидесятого. Вот интересно, а урон по ним будет так же проходить, как по панцирной рыбе? Я тогда их просто не затащу, каждого своей кровищей обливать — кровищи не напасешься. Ладно, надо протестировать. Вон, там какая-то троица как раз идет ко мне примерно, подожду чуток, пропущу мимо себя и врежу по ним очередями.

Троица была весьма эпична по внешнему виду. Старший, По имени Темный, охотник сто семьдесят пятого уровня — здоровенный мужик по местным меркам, вооруженный самодельным топором. Черные, частично вылезшие волосы, низкий лоб над массивными надбровными дугами, черные же глаза, на плечах — какая-то серая тряпка, в которой с трудом опознается кусок меха, видимо кого-то из забредших фитоморфов. Второй, по имени Музыкант, чуть пониже, счастливый обладатель сходящихся на переносице глаз, свалявшихся в войлок светлых волос и длиннющей стальной полосы, заостренной на конце. Ну и третий, наиболее опасный на мой вкус из них, по имени Пророк, сто семьдесят четвертого уровня. Рыжину его волос нельзя было не заметить даже под многолетней грязью, мощью и силой он не сильно уступал первому, тому что с топором, но при этом тащил при себе крупнокалиберный дробовик. Зеленые глаза смотрели с решимостью и интересом, короче из всех троих он был единственным похожим на разумного человека.

Так, пора проверить, насколько я вообще тут готов потягаться с местными багатурами.

— Здорово, мужики.

Хм, вся троица смотрит на меня с явной агрессией, но пока не кидается.

— Вы чего такие хмурые то, вы ж наверняка знаете пословицу — гость в дом — счастье в дом.

—Слышь, Гость — вали подобру-поздорову туда, откуда пришел. — это мужик с топором. Он поудобнее перехватывает свое творение и, набычившись, смотрит на меня с угрозой. — Мы тя не звали, а, судя по цвету кожи, ты из мутантов. А мутант — нечист, и должен быть изгнан. Таков закон!

—Блин, я б и рад, но мне надо туда. — тычу пальцем в противоположный край коридора. —Прям до зарезу, вопрос жизни и смерти.

—Смерть тебя и ждет, чужеземец-с-зеленой-шкурой, и больше ничего. Мои обереги ясно говорят об этом. — а это тот, что с глазами на переносице. — Я еще утром предвидел твой приход, выпал император, смерть и башня, это означает явление того, кто все разрушит, но и сам после умрет.

—Это… он вообще в порядке? — Я начинаю уже качать и провоцировать из на драку, какие-то они не активные для трех неписей-стражей. —Вроде из вас троих Пророк — это рыжий, так что он явно ворует твой хлеб.

— Не обижай Музика, он таким родился. Зато он добрый. Гость, мы не любим чужаков и убиваем их обычно, но ты пришел из тех мест, куда уходят и приходят только мертвецы. И пришел ты оттуда первым на памяти рода Разлома. Только поэтому ты еще жив, но я подозреваю, что ты все-таки не оживший мертвец. Ты — соглядатай, и пришел сюда шпионить. Или же ты пришел спасти своего друга, кабановолка. Но в любом случае, ты можешь или прямо сейчас уйти, или же драться. — вот такую долгую речь выдал рыжий Пророк, даже почти не запинаясь. —Что ты выберешь?

До восстановления брони двадцать две минуты семнадцать секунд.

Ну значит подеремся так, я в конце концов и без своей брони офигенно крут. Регенерация сейчас по пятьдесят хитов в десять секунд, Сила шесть даже без экзоскафадра. На самый крайний случай — свалю нафиг в водорослевое болото, дождусь ремонта брони.

Я достал свой молот, и, не дожидаясь каких-то там дикарских вызовов на бой, зарядил им в лоб самому опасному и говорливому. Вот только на полпути моя мегасупернагибаторская кувалда столкнулась с гребанным самодельным топором. Тупо с топором. И отскочила от него. Сказать, что я офигел — не сказать ничего. Я был в ступоре. Дело в том, что Темный стоял до этого за спиной рыжего, и он умудрился за доли секунды сорвать свой топор, и успеть встать между нами. Впечатляет. Ладно, погнали по-другому. Ускорение. Рывок. Вот теперь я ощутимо быстрее вас троих, жаль, что только на полминуты. Но да ничего, надо сравнять шансы. Рыжий ловит удар кувалды в затылок, и по идее должен на этом закончится, но он всего лишь отлетает вперед, а я в полной прострации смотрю на цифру урона в пятьсот, проскочившую в логе, и не понимаю, как так. Это десять процентов его здоровья, да, нооо…он без брони. У него череп должен был улететь. М-да, кажется я связался не с теми ребятами вообще. Ладно, проверим как у них с резистом к огнестрельному оружию.

Пока действует рывок— я мигом ускакиваю на триста метров почти, и меняю молот на импульсную винтовку. Прицеливание, огонь! Тремя длинными очередями разряжаю в голову подоглушенному весь магазин, плавным движением сбрасываю и достаю новый, втыкаю его и зажимаю спуск, посылая следующие три десятка импульсов туда же.

1-1-1-1-1-1-1-1-3-1-1-1-1-1-1-3-1-1-1-1-1-1 и так далее. Пятьдесят пять хитов с него снято. С шестидесяти выстрелов. Да кто это такие-то?

Тем временем вся троица не спеша идет ко мне. М-да. Ладно, похоже, что тут придется реально тратить невосполнимое. Лезу в инвентарь, и пытаюсь вызвать меню демонтажа оружейной системы, установленной в броне. И нарываюсь на — действие невозможно, дождитесь окончания ремонта. Лааадно. Попробуем пока потанцевать, ща откатятся ускорение и рывок, и я еще попробую, есть у меня еще одна игрушка. Топор Мститель по идее должен наносить им полноценный урон, он то имбалансная игрушка, шансы на получение которой примерно нулевые.

Приходится хорошо попрыгать, спасает только увеличенная скорость за счет экипировки. Разок я все равно получил удар от черноволосого, хоть и скользящий — но он снес мне сразу четыре сотни хитов. Да уж, не слабый дядя.

В голове все время подсознательно крутилось, что я что-то когда-то слышал про эту троицу, но вот что? Похоже, я нарвался на очередную тайную локацию, в которой игрокам делать нечего без особого квеста. Придется вновь ломать игровые механики, если выйдет конечно. Применять на ребят дробовик было бы верхом идиотизма, хотя если дойдет до шансов на гибель — придется, терять кучу времени я не готов.

О, навыки откатились. Окей. Отпрыгиваю, меняю молот на топор, и, вторая попытка. Ускорение — Рывок— удар. В этот раз целью выбран черноволосый. Он пытается успеть подставить под удар свой топор, но я ловко обвожу его финтом, подбиваю вверх древко и всаживаю ему мстителя в плечо. Удар не то чтобы не прошел, но и ожидаемого мной эффекта не случилось. Рука тут же покрывется льющейся из раны кровью, та ручейком стекает из раны и падет на пол. Но никаких там отделений конечности, топор дошел до кости и как будто уперся в нечто неразрушимое.