Дойдя до дверей родного дома, до тех самых скрипящих и массивных дверей, в которые ломился Дэни, очертания, которого практически стёрлись из памяти, я заглянул в запотевшее окно и увидел родителей. Прошло немало лет, и они заметно состарились, новые глубокие морщины покрывали их лица, а в глазах сияла приобретённая мудрость и спокойствие. За все это время меня не навестили ни единого раза. Ни одной встречи за много лет. Тут я перехотел заходить в дом и даже просто показаться и поздороваться, не было ни малейшего желания. Они, должно быть, думали, что я уже мёртв или превращён в растение. Последний раз, взглянув в их счастливые лица я развернулся и зашагал прочь по длинной дороге, которая вела в самую гущу города, больше похожего на большую деревню и в этот самый момент я ощутил, как она покрывает собой все, каждого человека, каждое растение, каждую молекулу по-отдельности и весь мир сразу, как абсолютная, эталонная тьма, плотная, чёрная и уже почти осязаемая – тень моего безумства.
Вот мне восемнадцать лет, никакой цели, никаких средств, даже скромного угла и того нет. Мелькнула мысль пойти к Дэни, но вряд ли он был бы рад меня видеть. Больше я никого не знал. Какое-то время я жил в приюте для бездомных, пока не нашёл работу, естественно не без помощи самих работников приюта. Работа на автомойке с низким окладом, но зато предоставляли дешёвое жилье. Конечно, я сразу согласился. Где ещё я мог найти работу? На Уолл-Стрит? Даже забавно. Человек с сумасшедшим прошлым вряд ли мог бы рассчитывать на счастливое и благополучное будущее, хотя, признаться честно я был огорчён этим предложением, будто оскорбили права сумасшедшего, недооценив его возможности и способности к высокооплачиваемой и интеллектуальной работе. С другой стороны, ниже того социального статуса бездомного и безработного психопата мог быть только мертвый бездомный и безработный психопат. Доктор, возможно, все-таки был прав. Пустота постепенно терялась, а ее место занимали какие-то события, а агрессия проявлялась все реже.
Меня проводили в новую квартиру. Конечно, новую лишь для меня. На самом деле этой хибаре было уже больше сотни лет так же, как всей мебели, что была внутри. Самое главное, что был свет и вода, а также мягкая кровать, остальное было не столь важно. Осмотрев свою небольшую квартиру, я присел на край кровати, чувствуя какую-то неловкость, сам не понимая почему. Усталость и повышение уровня комфорта сделали свое дело, и я быстро погрузился в царство сладких снов, передавая пламенный привет Морфею.
Свободный доступ к информации и уйма времени позволили мне окунуться в целый океан литературы, откуда я мог узнавать о новейших методиках лечения в психиатрии, а также посвящал львиную долю своего времени на изучение техник релаксации, на практику различных медитаций и дыхательных упражнений. Все это позволяло держать эмоции под контролем, хоть и не всегда получалось. Как-то раз в одном из бесплатных журналов, что стопками лежат на прилавках в любом крупном магазине, я вычитал статью какого-то буддистского монаха по имени Сахрарси Вишудмандхар. Язык сломать можно. Его дыхательная техника по погашению гнева была проста и достаточно эффективна, даже для меня. Он писал: «Расслабьтесь и сосчитайте до десяти, представляя себе самый счастливый момент всей жизни, место, где вам по-настоящему комфортно и легко, место, где вы можете быть самим собой до самого конца, не скрывая свою суть под масками, наполняющих этот мир. Сделайте глубокий вдох. Раз. Два. Три. Задержите дыхание. Раз. Два. Три. Выдох. Раз. Два. Три. Задержите дыхание. Раз. Два. Три. Пять-шесть повторений, и вы непременно почувствуете облегчение, почувствуете, как гнев отступает, растворяется. Делайте это столько раз в день, сколько необходимо». Я часто использовал эту методику. Очень часто. Почему бы и нет, если она действительно работает.
Конечно, бывали моменты, когда я выходил из себя из-за мелочей вроде слишком долгой задержки дыхания или от посвистываний собственного носа. Я старался. Старался стать нормальным членом общества, без осуждения, без презрения, не разрушая себя и все, что меня окружает, а наоборот хотел что-то создать, хотел стать нужным в обществе, иначе дорога одна – психушка. Были моменты, когда не помогало абсолютно ничего.
В один день я зашел в супермаркет за покупками, ничего необычного или волнительного, все, как обычно. Я стоял в длинной очереди и постоянно глубоко дышал, стараясь избежать взрыва. Очередь двигалась бесконечно долго и вот я почти у кассы, а предо мной встал этот мужик. Он начал что-то выяснять с кассиршей, ругался, кричал, а та в свою очередь настоятельно рекомендовала оплатить покупки и пройти дальше, не задерживая очередь. С пеной у рта он кричал, что его надувают самым безжалостным и наглым образом, что цены на прилавках не соответствуют действительности и грозился подать в суд за мошеннические действия. Ему не хватало жалких пяти баксов. После двадцати минут этой клоунады люди начали уходит, оставляя тележки где попало, дети плакали от беспощадной духоты и томительного ожидания, мужчины и женщины открыто выражали недовольство сервисом, совсем не обращая внимания на обстоятельства, а бедная продавщица уже умоляла клиента оплатить счет и обратиться с жалобами в соответствующие инстанции и, может быть, ему удастся вернуть деньги. Что только люди не скажут. Удивительно, но я хорошо держался, отмечая это сам для себя, хоть и хотел пробить башку этому идиоту своим ботинком. Медленно подойдя ближе, я положил десятку перед носом этого болвана, но он смахнул ее на пол, не обратив на меня никакого внимания и продолжал горланить, что есть мощи, как бешенная горилла во время брачного сезона про свои непоколебимые принципы. «Десять секунд» – думал я. «Дыхание». На счет один его голова уже проминала металлический прилавок.
–Десять! – воскликнул я, отпуская его голову и наблюдая, как ещё мгновение назад, крепкое и поджарое тело превращалось в кучу жидкого детского дерьма, растекавшегося по полу. Его звали Крис Чаккер. Судьба еще не раз скрещивала наши пути именно в том супермаркете и каждый раз он задерживал очередь не менее, чем на полчаса и естественно его голова, вместе с тем же прилавком, получали всё новые вмятины, а окружающие, плохо скрываемое удовольствие.
В какой-то раз я увидел его у входа всё того же супермаркета, он придерживал дверь, пропуская вперед народ и каждому вежливо, с улыбкой, кланялся практически до самой земли. Единственный момент… Теперь он носил на голове настоящую каску морпеха США и был окутан в тяжелый бронежилет и щитки для голеней и предплечий. Он перестал разговаривать. Совсем. При виде меня он стремительно уносился со скоростью зебры, преследуемой голодным львом. Один раз он побежал и на всей скорости влетел в вывеску соседнего книжного магазина, как следствие сломал себе нос. После этого случая он сменил каску морпеха на защитный шлем футбольной команды местного технического университета.
Наверное, стоит сказать, что я сломал человеку жизнь, превратив его в настоящего параноика и полного кретина, не способным теперь связать и двух слов, похожим на тех бедолаг в лечебнице Маккли, хотя может быть я сохранил нервы и как следствие здоровье сотне других людей. Не знаю. В любом случае, что сделано то сделано, а совесть меня никогда не беспокоила.
Мой сосед, Роберт Фишер, работал на той же автомойке, но на соседнем потоке. Он предложил работать в паре, чтобы повысить эффективность и зарабатывать больше. Я согласился. Роберт, прознав о моем прошлом, лишь предупредил меня, что если я буду срываться на работе, бить клиентов или разбивать машины, то буду немедленно уволен и выселен из квартиры, а в добавок оплачу ремонт и любую моральную компенсацию из своего кармана и в лучшем случае отделаюсь штрафом или исправительными работами. Больше он ничего мне не сказал несмотря на то, что по соседству с ним живет псих. Он был отличным мужиком, всегда готовым помочь, высоким, сильным, с огромными, как кувалды, руками, но в сердце он был добряком, каких не сыскать на всей земле. Он постоянно слушал только тяжелую музыку, агрессивную. Его доброта и увлечения никак не могли сочетаться друг с другом, тем не менее это было именно так, возможно, он так же что-то таил внутри себя, да и у кого нет скелетов в шкафу, но если это действительно так, то он скрывал это намного лучше, чем я.
