С утра немцы стали обстреливать партизанский лес из шестиствольного миномета.

— Кажется, мы немного переборщили с засадами, — заметил Кремлев.

— Еще как! — согласился озабоченно Эрик Худ. Неподалеку рвались мины.

— Мой совет тебе, — сказал Кремлев Худу, — если мина летит на тебя, прыгай к ней поближе и ложись! Мины взрываются конусом кверху. У основания взрыва — мертвое пространство.

Худ посмотрел на своего начальника штаба как на сумасшедшего.

Когда все изрядно выпили, слово взял Карл.

— Друзья! — сказал он по-немецки. — В этом краю древние рыцари пили на брудершафт не так, как мы это делаем сегодня. Для них это была нерушимая клятва. Становясь братьями по оружию, они пили вино из рога вот так… — Он поднял алюминиевую чашку от фляжки и, надрезав большой палец, капнул кровью в вино.

Все тут же стали следовать его примеру. Эрик подошел к Виктору и, блеснув увлажнившимися глазами, с чувством произнес:

— Ты спас мне жизнь, а я — тебе. Теперь мы братья по крови навсегда… — Он крепко пожал Виктору руку.

Карл запел песню, которая стала почти интернациональной, — «Лили Марлен». Удивительная была судьба у этой песни. Появилась она еще в первую мировую войну, но шлягером не стала. В начале второй мировой ее пели сначала только немцы. Исполняющая эту песню немка Лале Андерсон прославилась в Германии, стала «соловьем вермахта». Мало кто знал, что Гиммлер хотел арестовать певицу за связь с любимым, который был антифашистом и бежал в Швейцарию, но и у Гиммлера оказались руки коротки. Она пела о солдатской тоске по дому, и ее слушали по радио английские солдаты под Эль-Аламейном, и они сделали эту песню своей песней. Потом ее стала петь у союзников всемирно известная Марлен Дитрих. С этой песней Марлен Дитрих, эмигрировавшая в США из фашистской Германии, выступала перед солдатами-союзниками в Африке, Сицилии, Франции. О ней с восторгом и признательностью писали Хемингуэй и Ремарк. Потом ее подхватили американцы, потому что ничего фашистского в этой песне не было…

Потом ребята негромко пели «Катюшу».

— Послушай, Король, настрой-ка на Москву, — попросил Эрик.

Все ждали наступления советских войск на центральном направлении: Варшава — Берлин. А его все не было.

— А где же ваше наступление? — требовательно спросил Эрик.

— А ты наберись терпения, — отрезал Кремлев. — Мы обещанного второго фронта три года ждали!..

В арденнской землянке из динамика «Филипса» зазвучал торжественноприподнятый, волнующий голос Юрия Левитана:

— Войска Второго и Третьего Украинского фронтов успешно завершили ликвидацию окруженной группировки противника в излучине Дуная, северо-западнее Будапешта и продолжали бои по ликвидации группировки противника, окруженной в Будапеште. К исходу дня советские войска освободили более трехсот кварталов в западной части города…

— Да, ваши умеют воевать! — не без ревнивого чувства сказал Эрик. — Начинаю думать, что лучше быть вашим союзником, чем противником.

А голос из динамика продолжал:

— В целях избежания излишнего кровопролития советское командование направило окруженному в Будапеште гарнизону противника ультиматум с предложением капитулировать. Немецко-фашистское командование расстреляло советских парламентеров капитана Иштвана Штеймса и капитана Остапенко…

После передачи московских известий Виктор незаметно уснул. Эрик бережно прикрыл его трофейным одеялом с вермахтовским орлом. Во сне при пляшущем свете плошек лицо разведчика казалось совсем мальчишеским.

…Для генерала Эйзенхауэра в Версале самым лучшим новогодним подарком был секретный доклад специальной научной группы профессора Гудсмита по кодовому названию «Альсос», пришедшей к выводу, что гитлеровцы не успеют создать атомную бомбу, над которой лихорадочно работали сами американцы. Об этом генерал немедленно известил президента Рузвельта, а Рузвельт передал заключение миссии «Альсос» премьеру Черчиллю.

Из прогноза шефа отдела «Иностранные армии Востока» генерала Р. Гелена от 31 декабря 1944 г.

ВЫВОДЫ ИЗ ОЦЕНКИ СОСТОЯНИЯ СИЛ ПРОТИВНИКА НА ВОСТОЧНОМ ФРОНТЕ

«…Нет никакого сомнения в том, что период успехов русских на Восточном фронте закончится, если нам удастся перехватить инициативу, введя в бой 20–30 соединений в ходе операции, которую мы сами навяжем противнику и в которой мы будем располагать превосходством над русскими… Можно рассчитывать, что при таком ходе событий они, не увидев возможностей для развития успеха без значительных жертв с их стороны, при определенных условиях будут склонны к политическому разрешению конфликта…»

Истый гурман Кребс превзошел самого себя, готовя новогоднее меню и помогая повару раздобыть нужные продукты. Обед от начала до конца был составлен из блюд бельгийской кухни: льежский салат из зеленой фасоли, брюссельская капуста, брюссельский суп из сушеных шампиньонов, рыбные котлеты по-фламандски, камбала с картофелем, угорь с ракушником, гусь, свинина с бобами, жареная телятина со спаржей и телячьи почки с ягодами арденнского можжевельника, карбонады по-фламандски, приготовленные на пиве. На десерт — рисовая каша, посыпанная жженым коричневым сахаром, и фламандские вафли с ванильным соусом.

В хлопотах о столе генерал забывал о гестаповской угрозе.

Служба безопасности рейха, доведя до неизбежного безумия свое самоубийственное рвение, дошла до того, что в самые критические дни второго полугодия 1944-го за покушение на жизнь фюрера и верховного главнокомандующего было репрессировано пять тысяч верноподданных — фельдмаршалов, генералов и офицеров вермахта и других «золотых» и «серебряных фазанов», военных и невоенных. Вызывали на допросы и Кребса.

Террор, развязанный репрессивно-карательным аппаратом третьего рейха, обрушился и на штаб оккупационных войск Германии и Бельгии. Аресту подвергся сам генерал Александр фон Фалькенгаузен, кавалер «Пур ле мерите» — высшей награды кайзера, военный губернатор Бельгии. Гестаповцы заточили его в южнотирольском концлагере в Нидергаузене. Бельгийцы не горевали по этому поводу: Фалькенгаузен обвинялся борцами Сопротивления в казни 240 бельгийских заложников. (Американцы освободили экс-губернатора 4 мая 1945 года. После войны его судили в 1949 году и освободили, решив почему-то, что с него достаточно и четырехлетнего заключения. Умер этот военный преступник в 1966 году в возрасте 88 лет.)

Участник заговора майор Фабиан фон Шлабрендорф, друг генерала Трескова, погибшего якобы в бою, испросил разрешения отвезти его тело на родину, чтобы похоронить в фамильном склепе. Но в день захоронения в склеп ворвалась толпа гестаповцев, дознавшихся о роли Трескова в заговоре против фюрера. Они вытащили гроб, погрузили в машину и увезли его, вместе с Шлабрендорфом, в концлагерь Заксенгаузен, где гроб был брошен в бушующее пламя крематория. Этими гестаповцами командовал Ланге — Мефистофель, который допрашивал Кребса.

Из книги Антони Брауна «Телохранители лжи»

«Если нам удастся обманом поднять генералов на активные действия против Верховного главнокомандующего, то я не буду испытывать никаких угрызений. Переворот, устроенный генералами, успешный или нет, даже малейшее подозрение в заговоре между ними поможет победить Гитлера. Я сожалею, что эти генералы закончили жизнь на мясных крюках Гитлера, но не могу сказать, чтобы у меня было какое-либо раскаяние в том, что я возбуждал в них ложные надежды».

Решив отпраздновать Новый год в Бастони — быть может, такое решение приняли Гитлер или Геббельс, — крауты семнадцать раз атаковали Бастонь. И все их атаки захлебнулись в крови. Вместо шампанского и шнапса — кровь… Несладко было немцам погибать в канун Нового года.

Американское радио сообщило, на радость партизанам, что 6-я танковая армия генерал-майора Гроу продвинулась на шесть миль к Сен-Виту, а 6-я американская танковая дивизия продвинулась по глубоким снегам на четыре километра к Сен-Виту.