Что ж тут когда-то было? Цветущая усадьба? Старинный дом? Родовое гнездо? И почему так быстро все пришло в упадок? Или хозяева сюда веками не заглядывали? Тогда почему до сих пор не продали ненужную землю? Не нашлось желающих?

Вопросов много. Ответов нет. И рассказать некому.

Я решила не испытывать судьбу и вернулась домой. В принципе, в холле было и ненамного теплее. Осень все же, с ее постоянной сыростью, ливневым дождем и промозглым ветром. Надо будет сказать Дарне. Пусть попробует разжечь камин у меня в спальне. Иначе ночью я могу и замерзнуть.

Я огляделась. В холле, после того как здесь тщательно убрали, стало немного чище и приветливей. Но до шикарного дома усадьбе пока было так же далеко, как мне – до земной балерины.

Вздохнув, я направилась к лестнице, тоже вычищенной, и поднялась в свою комнату. Сумки, доставленные слугой, еще не распаковали до конца. Дарна справилась только с частью. Я подошла к небольшому дорожному чемоданчику, сделанному из черной кожи порантара, местного земноводного, своим видом напоминавшего аллигатора. Здесь хранились личные вещи Вильгельмины, то, что я укладывала собственными руками. Порывшись в глубине, я достала заветный холщовый мешочек. Все сбережения. Так называемые карманные деньги. Больше у меня ни монеты не было. Отец почему-то не озаботился этим вопросом, видимо, посчитав, что здесь я буду жить на всем готовом.

Я потянула за разноцветные тесемки, развязала мешочек, высыпала монеты на цветастое покрывало на кровати. Пять золотых, десять серебряных. Ни одной медной. Такая мелочь аристократке не нужна.

Я быстро прикинула в уме. Если только питаться как привыкла и платить зарплату, то на полгода мне должно хватить. Вряд ли отец оставит меня здесь на такой долгий срок. Как бы он ни сердился на непутевую дочь, заботу о ней он не оставит. Да и замуж меня надо было в любом случае выдавать. Но, что бы я ни планировала, надо было учитывать все варианты развития событий.

Проблема была в том, что мне могли потребоваться дополнительные траты. Тех же призраков развеять, починить что-нибудь в замке. Да мало ли… А потому в лучшем случае денег оставалось на пару-тройку месяцев. Или даже меньше. И это меня серьезно беспокоило.

Что ж, будем надеяться, что к тому моменту произойдет хоть что-то… Не хочется постоянно находиться в подвешенном состоянии.

Я ссыпала часть монет назад в мешочек, вернула его в чемоданчик, туда же, на дно, чтобы добраться было трудно. Остальное отправилось в карман моего платья. Нужно было спуститься в кухню и обговорить с Ингой все организационные вопросы, включая закупку продуктов в близлежащей деревне. Я искренне надеялась, что она, деревня то есть, тут имелась. Не в самом же замке родилась и прожила всю свою жизнь прислуга. Да и питаются они обе продуктами, которые надо где-то производить.

Я вышла из спальни, спустилась в холл, по пути отмечая, что Дарна с Агнессой хорошенько отдраили все вокруг. Но рабочие руки все равно были ой как нужны. Тот же коридор для слуг пока оставался довольно грязным. Туда просто не успели дойти, в первую очередь вымывая господские покои.

– Конечно, ринья, – степенно кивнула Инга, услышав мой вопрос, – здесь есть деревня. И не одна.

К тому моменту как я спустилась в кухню, слуги уже успели поесть и сейчас слушали мои указания.

– Нам нужны припасы. И рабочие руки. Скажи тем, кто не побоится здесь работать, что я буду весь этот месяц платить им двойную зарплату. Вас троих это тоже касается. А если кто-то из призраков попробует им помешать, он будет развеян.

Приоткрытое окно демонстративно хлопнуло. Чересчур впечатлительная троица вздрогнула.

– Нарываетесь, – сообщила я пространству. – Уверена, найти сильного мага, который вас всех отправит за грань без возможности перевоплощения, даже здесь не так уж сложно.

Окно снова открылось.

Я вопросительно посмотрела на Ингу. Она задумчиво нахмурилась, обдумывая мои слова.

– Мне нужно расспросить односельчан, ринья, но, вообще, я слышала о довольно сильном маге, живущем в этих местах. Полагаю, он сможет помочь в этом деле.

Я удовлетворенно кивнула. Маги здесь были тем же, чем и врачи на Земле. А в любой местности хотя бы парочка хороших врачей, но найдется. Так и здесь.

Инга в скором времени ушла в деревню – закупаться. Обещала вернуться на телеге часа через два, уже с припасами. Агнесса и Дарна остались убирать, сначала на кухне, потом в остальных помещениях. На что сил и времени хватит. Я поднялась к себе.

Очень хотелось выйти из спальни, прогуляться по замку, осмотреться, может, найти библиотеку. Но тогда я рисковала бы утонуть в море пыли и грязи. Нет уж, пусть сначала хоть где-то уберут.

Я перешагнула порог своей спальни, подошла к окну, посмотрела вдаль. Ничего интересного. Вот вообще. Ни единых ярких красок. Сплошная серость. И тишина. Ни трели птиц, ни стрекота насекомых. Вообще ничего. Как будто вымерло здесь все.

Я, конечно, понимала, что репутация у замка отвратная, что отца вообще никогда не интересовало данное место. Но чего я не понимала, так это почему никто из соседей не попытался отхватить побольше земли. Или уже попытались и успешно? А может, никого из соседей здесь и не было?

Вот у кого узнать, а? Ну, кроме призраков. У Инги? Так она вряд ли знает что-то об аристократах вокруг. Они с Агнессой живут в замке, наружу появляются редко, а значит, и слухи до них если и доходят, то с опозданием.

Кстати, еще один вопрос: почему Инга и Агнесса остались в замке? Почему не вернулись в деревню? Что именно их здесь держит?

В общем, мне срочно нужен достоверный источник информации… Иначе я могу натворить дел, причем исключительно по незнанию.

А пока источника информации не было, я полезла в личные вещи Вильгельмины, вытащила оттуда толстую тетрадку в темно-коричневой обложке из кожи – дневник – и засела за чтение.

Вильгельмина скрупулезно вела дневники едва ли не с того времени, как начала впервые писать, то есть лет с шести-семи. Об этом она сама не один раз писала в своих тетрадках: с усмешкой вспоминала, какой наивной и глупой была раньше, надеялась, что ее ранее тщательно исписанные тетрадки никто не сможет найти, и что она хорошенько их спрятала.

Все дневники были пронумерованы. Я читала пятьдесят восьмой. И он не был закончен, обрывался, как я заранее проверила, примерно на половине тетради.

Писала Вильгельмина бисерным почерком, и мне часто приходилось ломать глаза, чтобы догадаться о значении того или иного слова или выражения. Но благодаря ее дневникам я узнала много необходимых мелочей о жизни семьи и общества, в котором вращалась Вильгельмина.

«Начало весны. Тринадцатое марта. Снег еще не сошел, дети играют в снежки на улице. Но солнышко уже радует нас своими лучами. И с каждым днем они все теплее, – читала я. – Батюшка снова завел разговор о замужестве. Как он не понимает: мне противно подчиняться кому-то, особенно идиоту, по какой-то дурацкой причине мнящему себя умным! А местное общество целиком и полностью состоит из подобных идиотов! Они везде, ходят, задрав носы, как индюки, разговаривают с тобой свысока и считают, что имеют право практически на все, только потому что родились мужчинами. Да никогда я за такого не выйду! Уж лучше за оборотня! Жить с ним в норе, есть сырое мясо! И то толка больше!»

Вот тут я нахмурилась, свела брови к переносице. Отложила дневник на небольшой журнальный столик возле кресла, в котором сидела, и постаралась припомнить, слышала ли я что-то раньше об оборотнях. Выходило, что нет. Я вообще до нынешней минуты даже не предполагала, что в этом мире существуют другие расы. Наивная великовозрастная девочка, я была уверена, что вокруг одни люди. Да, разных цветов кожи, но люди. А этот мир отличается от Земли только магией. Как оказалось, нет.

Здесь как минимум жили оборотни. Возможно, и кто-то другой. И их, этих оборотней, явно ни во что не ставили местные аристократы. Иначе Вильгельмина не стала бы писать с таким пренебрежением: «Уж лучше за оборотня! Жить с ним в норе, есть сырое мясо! И то толка больше!»