Что-то стряслось.

Она так и сказала своему другу:

– Что-то стряслось, Деррик.

Он просто кивнул. Трудно было понять, о чем он думает.

Старушка повернула голову, неловко вывернувшись всем телом – с возрастом двигаться она стала именно так. Вид у нее был слегка напуганный, но при этом оживленный.

– Что-то стряслось, – повторила она.

Дождь обещали вчера, но пошел он только сегодня.

Над головами лошадей закрепили навесы, местность разделили на три отдельных участка, подъехав на этот раз ближе.

Шестнадцать лошадей, как и сказал Алек. А хвосты… отрезанные хвосты, мокрые от ливня, лежали все в одной куче, прилипая друг к другу. За ними по-прежнему наблюдали безжизненные глаза, которые, несмотря на сильный ветер, не занесло землей. Размещены они были какими-то не совсем ровными кругами, и оттого все это смахивало не на место преступления, а на чью-то больную фантазию.

Хотя свободных патрульных в то утро не нашлось, эта работа была явно не для Алека. Он ведь сержант следственного управления и способен на большее.

В последнее время он плохо спал.

Проводив главного ветеринарного врача, Алек взялся за телефон.

Врач дал ему контакты специалиста с опытом судебно-медицинской экспертизы, сообщив, что она живет всего в нескольких часах езды отсюда.

– Попытка не пытка, – сказал Алек своему начальнику. Надолго они ее не задержат.

Утром, когда Алек предложил залить найденные следы гипсом, все над ним посмеялись («Может, тебе еще люминол выдать, а, Пуаро? Или сразу позвоним в Отряд Кобра?»), но сейчас ситуация изменилась.

Полицейский участок разрывался от звонков – и звонили не только хозяева лошадей.

Что-то стряслось. Происходило нечто странное. День стоял холодный, было ветрено и дождливо.

– Ладно, – ответил инспектор, разглядывая снимок места преступления. Гарри внимательно присмотрелся к хвостам, к запекшейся крови, к торчащим костям. – Ладно… Я ей позвоню.

На дорогу ушло несколько часов, ее укачало, а таблеток не нашлось. Обычно она неплохо переносила поезда – да и автомобили тоже, если сама была за рулем, – но вагоны так кренились, что и тело, и разум шли под откос. Весь мир погружался в тошноту.

Сумки с инструментами и приборами лежали на полке. Она отставила стаканчик с красным вином, от которого остался легкий след на губах, и решила посмотреть фильм, но быстро сдалась среди этой толпы и теперь просто глядела на мелькающий за окном смазанный пейзаж. Поезд периодически выплевывал людей на станциях, и вот до Илмарша осталось всего полчаса.

В интернете писали, что некогда это был чудесный городок, где упивались чистым воздухом и отдыхали от будничной жизни, а прямо на берегу моря торговали леденцами и сахарной ватой.

Она закрыла глаза и, подложив под голову сложенное пальто, задремала.

В дальнем конце вагона хлопнула дверь, прошаркали пассажиры с сумками. Кто-то смеялся, глядя в экран мобильного, кто-то тихонько разговаривал. Минуты тянулись медленно.

Вот и конечная станция. Последние шестьдесят миль она проспала.

Купер взяла сумки и вышла на платформу – вокруг ни души. Судя по табло, поезда проходили здесь раз в два часа, не чаще. На столбах полно старых выцветших объявлений и киноафиш с рекламой фильмов, вышедших больше года назад. По тому, насколько сложно в городе что-то продать, сразу становится ясно, что это за место.

Ни ограждений, ни охранников, вообще никого. Одна лишь платформа, закрытая комната ожидания и небольшая клумба с красными и голубыми цветами.

Через пару минут приехало такси. Водитель оказался довольно вежливым и спокойным, разговоров, к счастью, не заводил.

Когда приехали по адресу, который дали в полиции, она почувствовала, что море уже близко, хотя воды по-прежнему не было видно.

Впереди поле и дубы. Повсюду очертания мрачных грязных отелей, некогда белая штукатурка которых за сотню лет приобрела серый оттенок. На этой странной улице особенно выделялось здание проката автомобилей, красное и приземистое, с яркой вывеской «ШИНЫ ДЖО».

Внутри пахло пеплом и сигаретным дымом. Рядом с прилавком, за которым сидел подросток со связкой ключей, – целая полка освежителей для машины.

– Это ты Джо? – спросила она.

– Чего? – растерянно отозвался парень.

– Ты Джо?

– С чего бы это?

Она нахмурилась.

– На вывеске написано «Джо».

– На какой еще вывеске?

– Ну, снаружи, прямо над… – Она вздохнула и попыталась смягчить свой сердитый взгляд улыбкой. – Ладно, не важно. Я пришла за машиной.

– Какая именно вам нужна?

– На прокат. Ее уже для меня заказали…

– Кто заказал? – Парень перестал копаться в ключах.

– Полиция.

– А, вы здесь из-за фермы, – сделал вывод подросток.

Она никак не отреагировала.

– Имя?

– Купер Аллен.

– На четыре дня, – сказал парень и отдал ей ключи.

До отеля она добиралась уже в темноте. Дорогу вдоль набережной подсвечивали фонари, увитые гирляндами. На стене здания красовалась старомодная вывеска:

«КОУТС-ИНН».

Шел дождь, но Купер решила не надевать капюшон – идти недалеко. Перед входом в гостиницу она пригладила темные волосы, и на руках, а затем на грязном стекле двери осталось несколько капель дождя.

Стойка администратора была закрыта.

Рядом табличка: «ТОРГОВЛЯ НАРКОТИКАМИ ЗАПРЕЩЕНА. НАРУШИТЕЛЯМ БУДЕТ ОТКАЗАНО В ПРОЖИВАНИИ».

Ладно, никаких наркотиков.

В аквариуме с желтой подсветкой булькают пузыри. Где же все? К главному холлу примыкает ресторан, однако он либо на ремонте, либо вообще не работает. У дальней стены, будто после налета, свалены в кучу диваны и грязные матрасы.

– Чем могу помочь?

К Купер подошел пожилой лысеющий мужчина. Она сообщила ему свои данные и взяла ключ. Он хотел сделать ксерокопию ее паспорта, и Купер пришлось доказывать, что на жителей Великобритании данное правило не распространяется.

– Вы что, постоянно снимаете копии чужих паспортов?

– Нет, – пробормотал мужчина и поспешил уйти.

Хм.

Купер пошла искать свой номер. Повсюду висели таблички с предупреждением не перегружать старый лифт с задвигающейся вручную решеткой. Это не стало проблемой – Купер ехала в нем одна. На нужном этаже тоже никого не оказалось, но в подобных местах независимо от присутствия людей всегда возникало такое ощущение – одиночество среди незнакомцев. Так даже хуже, чем когда за тобой наблюдают. И пусть Купер не жаждала заводить с кем-то беседу, все равно не хотелось думать, что она тут одна.

Доставать вещи она не стала – взяла с собой совсем немного, ровно на обещанные четыре дня. Туалетные принадлежности бросила у раковины в ванной. В рюкзаке лежало несколько бутылок воды, баночка лимонада и жевательная резинка. Купер сняла фиолетовое пальто, зеленую кофту, голубые джинсы и черные часы с красной окантовкой. Зашла в душевую кабину и проверила напор. Дверь ванной оставила открытой.

Она помылась за пять минут. Под кроватью нашелся фен. Волосы сильно отросли и по-дурацки падали на лицо: Купер распускала их лишь по особым случаям. А в последнее время таких случаев в ее жизни не было.

Она натянула красный свитер и джинсы, в которых приехала.

Подошла к окну, раздвинула шторы. Снаружи мир ничуть не изменился.

Через тонкие рамы слышался рокот моря. Если ночью кто-нибудь будет шуметь на улице, она не сможет уснуть. Купер немного постояла у окна, скрестив руки на груди. В темном стекле отражалось ее настороженное лицо. Темные волосы, темные, почти впалые из-за искаженного освещения глаза.

Она выключила свет. Стало спокойнее, да и видно лучше.

Вдалеке на воде что-то мигнуло. Может, сигнальные огни какого-то судна? Купер в этом особо не разбиралась.

А вот массовое увечье лошадей – это по ее части.

Звонивший ей инспектор первым делом поинтересовался, сталкивалась ли она раньше с чем-то подобным. Есть ли прецеденты? Возможно, этот безумец не в первый раз такое вытворяет?