Кайлер, между тем, беспрепятственно проходит внутрь круга - студенты разбегаются от него в разные стороны - и становится напротив меня. Снова слишком близко, как будто каждую нашу встречу я должна непременно расплющивать нос об его грудь-колесом.
— Ты в порядке? - интересуется сухо и безэмоционально. - Они тебя не трогали?
Отрицательно мотаю головой, от шока все же теряя дар речи. Я-то была уверена, что первый брошенный в меня камень - точнее, крепкая оплеуха - прилетит именно от него.
— Что здесь, черт подери, происходит?! - громыхает голос ректора, и картина становится максимально полной.
Он появляется в компании четырех тощих, как солома, таумати. Темные балахоны болтаются на них словно ветошь на огородных пугалах, а лица спрятаны в тени капюшонов. И от этого просто мороз по коже.
— Безымянная? - Он смотрит на меня так, словно мой несчастный труп уже достали из-под камней, сунули в могилу, а он вдруг материализовался целый и невредимый, и даже подающий признаки жизни. - Какого…
— У нас к тебе множество вопросов, мерзавка! - бросается ко мне один из таумати.
Он протягивает обе костлявых руки с крючковатыми пальцами и я, кажется, даже почти чувствую, как они цепляются мне в волосы и инстинктивно жмурюсь, но даже сквозь сомкнутые веки вижу тень, которая загораживает меня от этого ужаса. А когда трусливо приоткрываю глаз, чтобы посмотреть, кто этот безумец, рискнувший встать между императорским таумати и его жертвой, вижу, что это по-прежнему Кайлер. И он не просто «рискнул» - он еще и отмахнулся от его мерзкой руки, да так ловко, что того занесло в сторону и бросило в толпу хором вдохнувших студентов.
Летописи Шида огромны и многотомны, потому что ведутся многие тысячи лет, но я абсолютно уверена, что и там не найдется ни одного упоминания подобного отчаянного безумства. Потому что сменяется все - правящие династии, Императоры, времена года и даже некоторые из девяти лун Шида иногда поворачивали вспять, но таумати - вечны. Как и те наросты, которые называются Каменными садами. Они были, кажется, еще до того, как мы все обрели разум и начали осваивать наскальную клинопись.
То, что сделал Кайлер - верх безумства.
— Тебе так хочется смотреть на то, как мою голову отсекут от тела, что ради этого ты готов положить свою на соседнюю плаху? - шиплю ему в спину.
— Плаха? Йоэль, ради Взошедших, когда я разберусь с этой маленькой неприятностью, мы с тобой позавтракаем мясом с кровью и запьем это все сладким ягодным вином из моих личных виноградников.
Кажется, это первый раз, когда я готова восхищаться проявлением настолько безрассудной отваги.
Если бы небеса разверзлись и Взошедшие сказали, что у меня осталась только эта минута жизни и предложили воспользоваться случаем, и задать последний вопрос, я бы спросила: «Что сейчас происходит?!» Потому что на все остальные мои вопросы, они все равно не отвечают уже давно.
— Кайлер та-гар’эрд’Айтран, ты становишься на пути императорского таумати? - громыхает ректор, и его взгляд - такой же оранжевый, как и у моего милого Ашеса - становится буквально раскаленно красным.
— Да, становлюсь, - в голосе белобрысого аристократа слышна спокойная и холодная уверенность в том, что правда, по какой-то абсолютно непонятной и идущей в разрез с законами Шида логике, на его стороне. - А если кто-то из вас собирается мне помешать, то прошу взять в руки любое подходящее оружие - мне все равно какое - потому что любому, кто попытается тронуть эту девушку хоть пальцем, придется сперва иметь дело со мной.
— Ты с ума сошел?! - едва слышно шиплю сквозь зубы, но он все равно стоит ко мне спиной, так что вряд ли я узнаю, слышит он меня или нет, и как вообще отреагировал на мое справедливое замечание. - Лично я планировала еще пожить, а не скончаться от того, что меня придавит истерзанным телом одного выжившего из ума аристократишки!
Кайлер все-таки смеется, да так громко, что это его хохота порождает над головами собравшихся восторженный ропот - не каждый день увидишь, как кто-то высмеивает и насмехается над императорскими таумати. Готова даже поспорить, что сегодняшняя сцена войдет в одну из местных легенд Аринг-холла.
— Я понимаю, что тебе закон не писан, - скрежещет зубами ректор, - но здесь - моя территория, и все, кто на ней находятся, должны подчиняться правилам.
— Конечно, как законопослушный гражданин Шида, я готов следовать уставу. Прошу озвучить пункт правил, который разрешает без причины, доказательств вины и вынесенного приговора, брать под стражу студентов Аринг-холла, применять к ним любые степени наказания, а так же подвергать опасности их жизнь. Если студентка эрд’Кемарри нарушила какие-то правила внутреннего распорядка, то я требую их озвучить. Что ей вменяют в вину?
— Она покушалась на жизнь студентов, - противно шелестит из тьмы капюшона один из таумати, тот, что все это время стоял дальше остальных и только теперь медленно подступается прямо к нам. - Она сотворила древнее запрещенное колдовство.
— Эта хлипкая девушка? - Кайлер фыркает. - Ну, и сколько же студентов она убила? Может быть, хотя бы поцарапала? Чихнула?
Самое поганое в этом всем то, что он, как вторая ветка правящей династии, может ровным счетом говорить что угодно и как угодно, теоретически, может даже плюнуть в лицо каждому таумати и подтереть задницу сводом правил, о котором упоминал ректор, потому что прекрасно знает - ему за это ничего не будет. Возможно, погрозят пальцем, скажут его отцу, что он плохо, очень плохо воспитал сына и что ему следует устроить ему порку, но никто не посмеет причинить ему вред. А вот на мне запросто могут отыграться за двоих. Странно, что он этого не понимает. Или понимает и просто издевается?
— Мы не уполномочены делать никаких заявлений публично, - продолжает скрипеть таумати. Пока двое его соратников пытаются обойти над справа и слева.
— Разрушенная башня - лучший свидетель, - говорит ректор. - И зарево, которое не могут потушить до сих пор. Только не говори, что ты ничего не видел и не слышал. Честно говоря, мне абсолютно непонятна эта твоя странная… тяга к публичности. Не припоминаю, чтобы ты проявлял такую прыть в прошлом году, на турнире по случаю Затмения Третьей луны.
Только теперь я обращаю внимание, как плечи Кайлера совсем немного приподнимаются и напрягаются, и это отчетливо видно даже сквозь ткань его черной шелковой сорочки.
— Полагаю, раз ты вдруг стал таким открытым миру, сперва мне придется…
— Йоэль?!
Над головами присутствующих появляется знакомая мне макушка «библиотекаря».
Я мысленно выдыхаю и благодарю Взошедших за то, что мой принц, наконец, пришел мне на помощь. Он не разрешит своему слишком строгому дяде причинить мне вред, иначе я решительно ничего не знаю о мужчинах.
— Остановись немедленно! - рявкает на него ректор, а когда «Глер» отказывается повиноваться, резко одергивает его за плечо, буквально оттаскивая обратно. Разворачивает лицом к себе, встряхивает, хоть тот резко одергивается, чтобы освободиться. - Помни, кто ты, смертный, и где твое место.
Для всех присутствующих его слова звучат как унижение обычного зарвавшегося мальчишки, чье место в здешней пищевой цепочке только на одну ступеньку выше моего. Но только я - и, конечно, сама Ашес - знаю, что на самом деле сказал Лестер. «Не забывай, что сейчас ты просто Глер, бесправный библиотекарь, не рискуй понапрасну ради мерзкой предательницы!»
Интересно, знает ли Кайлер, кто на самом деле скрывается под личиной бледного долговязого смертного? Или у них с сестрой, как было и у нас с Тэоной, полно тайн друг от друга? Пока что он ведет себя абсолютно так же, как и до появления Ашеса - продолжает надежно закрывать меня своей спиной, и только раз окинул взглядом окруживших нас таумати. Но одного этого взгляда хватило, чтобы они больше не сделали ни шага вперед.
— Не делай глупостей, мальчишка, - предупреждает ректор, когда Ашес все-таки вырваться из его хватки. Если бы он был в своем истинном обличии, то это не составило бы никакого труда, но сейчас Лестер в разы сильнее его. - Не забывай, кто она и почему носит рабское клеймо. Я обещаю, что в этих стенах не случится никакой незаслуженной несправедливости.
