Комната опустела. Девять лет она спасала за толстой дверью Еву и детей, вмещала в себя от пола до потолка множество ящиков и коробок с пластилинами, красками и желудями, одеждой на вырост, учебниками, книгами и игрушками. Позволяла встречаться огромной компании здешних сердечных друзей Евы с детьми, устраивать соревнования, кукольные театры, беготню и прятки. Целая счастливая жизнь, несмотря ни на что, пробежала здесь, пока Сегалов спал весь световой день в своей норе. Огромная удача, что у него много лет назад день поменялся с ночью, и его это устраивало. И если получалось днем не нарушить его богатырский сон, а вечером пораньше тихо умыться и успеть нырнуть под одеяло, то можно было притвориться спящими и слушать, как скрипит его дверь, шаркает тапочками в их сторону Сегалов, вползает и топчется в темноте посреди детской, а потом уползает, убедившись, что все спят. Значит, день был удачным и шалость удалась!

«Как я очутилась в это время в этом месте? Когда повзрослею? Боюсь, никогда. Из детства сразу в дремучую старость. Господи, дай мне хоть немного мудрости! – спохватилась. – Не утруждайся, без тебя обойдусь».

– Мам, поехали, бабушка ждет! – Кешка стоял за дверью в темноте в обнимку с Мечташкой, Акулой и фиолетовой орхидеей.

Ева наглухо застегнула куртку, поправила рюкзак на спине, обхватила руками спящую покладистую Риту в кенгурушке на груди, посмотрела нежно на отряд своих спасителей, увешанных погремушками и памперсами, на Саню, изображающую, что она не плачет, выключила свет и в очередной раз захлопнула дверь в прошлое.

***

Дорогой Колин Ферт!

Предлагаю на «вы». Ну, а что, мы же еще не зафрендились толком. Не представлены, да и вообще. Это очень странно, что я вам пишу, находясь в своем уме, согласитесь. Просто… ну, бред же?

Дорогой Колин! Если честно, я вряд ли решилась бы вам писать, но мой начальник Клим и даже наш с Семирамидой сосед Петр Константиныч требуют, чтобы я влюбилась, дабы не рехнуться от своей бестолковой и совершенно ненормальной жизни. Честно говоря, я думаю, что им просто надоело мое нытье. У нас вчера Нильс застрял в унитазе, еле вытащили с Константинычем. Мы потом курили на лестнице, и он сказал: «Вот умру, кто тебя будет спасать от твоих наводнений, пожаров, рухнувших шкафов? Сима что ли?» А Кешка вчера ночью застукал меня на кухне за беседой с холодильником. Говорит: «Мамочка, у тебя все хорошо? Заведи лучше себе друга-человека». А где его взять-то?

Дорогой Колин, не нашла на фейсбуке ваших страничек, зато мой босс обнаружил в редакции ваш имейл в элитной адресной книге (у нас там все элитное). Не уверена, что он настоящий: я бы на вашем месте не разбрасывалась имейлами. В сущности, какая разница? Вы же вряд ли читаете по-русски? И Ливия, скорее всего, проверяет, пока вы в ванной, карманы вашего пальто, ведро для бумаг и вашу почту (я бы проверяла у ТАКОГО мужа). Так что я буду вам писать, а вы хотя бы притворитесь, что читаете. Мне уже будет приятно.

Простите, я не представилась: меня зовут Ева Колева. Мне 35, у меня трое детей, 1 съемная комната в Москве, 1 кот, 0 мужей, 0 квартир, 0 машин, 0 дач, 0 кредиток, 0 накоплений, 0 своих бизнесов, 0 алиментов, 0 понимания, как жить дальше. И я вас люблю. Извините, что вот так сразу. А что откладывать? Так же понятнее, зачем я отнимаю ваше время. И я бы должна, но не могу ни в кого влюбиться, потому что сердце мое безвозвратно и навсегда отдано вам. Вот вам со мной и разговаривать.

Можем начать с погоды. Весна! Скажи, а что ты обычно делаешь весенними вечерами? Дай отгадаю: едешь к морю! Далеко? В лес? Нет? Может, просто забираешься на холм и смотришь на крыши Читта-делла-Пьеве? Запах лаванды, мотыльки, Лучано Паваротти в наушниках? Я вот несусь домой с работы, захожу, разнимаю Саню и Кешку. Вечно выясняют, чья очередь играть в Риту. Вытираю все, что они за день разлили, уронили и размазали по полу с помощью Нильса. Нильс – это наш кот. Он скорее похож на енота, но менее харизматичен. Дальше, намывая посуду, занудно объясняю всем пользу от уборок за собой и делания уроков. Пропускаю звонок от своего начальника Клима, а на телефоне кончились деньги. А кот, оказалось, вытер остатки пролитого сиропа спиной об ковер. Пока спасаю ковер, вспоминаю про пельмени в сумке. Выбрасываю растаявшую жижу, иду спасать кота. На ужин снова гречка! Я спокойна… Я люблю гречку…

Знаешь? Ой, я на «ты» перескочила, простите. А мне нравится с вами говорить. За версту видно умного и внимательного собеседника. Серьезно! Наткнулась недавно на интервью с вами: чертовски здорово смеетесь! Мне именно вас не хватало всю жизнь: тонкого, остроумного, смешливого, дурашливого и абсолютно идеального мистера Дарси. Поскольку мужчин в нашей семье нет, Кешка еще слишком мал, чтобы причислить его к этой категории, я легонько обопрусь о ваше уютное и надежное плечо. Мужчина в доме необходим, так что устраивайтесь поудобнее, будем брать с вас пример и относиться с должным уважением.

Классно поболтали! Ой, совсем ночь уже! Хорошо, что дети давно спят. Пора нырять в пижаму, чистить зубы и спать. Надо же, я дружу с Колином Фертом! Напоминайте мне иногда, что все будет хорошо, а то Семирамида Давидовна в основном призывает готовиться к Вселенскому Апокалипсису. Кто такая Семирамида? Ой, нет, завтра расскажу. Обнимаю и до скорого!

Ваша Е.

P. S. А давайте на «ты»?

Глава 2

Жизнь возвращается

Граффити, страх и чупа-чупсы

Ева открыла глаза. Их новое жилище согревало солнце. На мгновение показалось, что вокруг море – синие бока мусорных мешков горбились, как волны на японских гравюрах, и покрывали всю комнату. Было удивительно хорошо. Воспоминания о прошедшей ночи казались сном. В маленькой комнате от стены до стены поместились ровно три детских матраса. Саня с Кешкой спали рядом в обнимку, Рита укатилась в дальний угол комнаты и свернулась калачиком на полу.

Ева вспомнила короткие инструкции Игоря относительно квартиры и общей домовой обстановки и сегодняшнее сумасшедшее утро. Побег успешно финишировал: подъехали к древнему дому в спящем дворике в Филях. Мешки бегло подняли по лестнице и утрамбовали в крохотной двушке. Леня обнял Еву и детей, сунул ей в карман пятитысячную бумажку и исчез в лучах восходящего солнца. Игорь окинул взором содержимое двух грузовиков, покрывшее всю квартиру, и зевнул.

– Смотри, матрасы положил в маленькой комнате. С остальным разберешься. Квартира моей тетки. Она с приветом была, на стенах рисовала.

– Черной краской?

– Ну, какая была. Это даже не рисунки, шифры какие-то наскальные. Фиг разберешь. Буквы вроде латинские, а смысла нет. Может, ты прочитаешь. Наша бабушка была очень идейной. Ее репрессировали в тридцать седьмом. А тетка всегда была странной, замуж ее никто не взял. Так она сначала повернулась на изучении языков: отец говорил, десяток их знала. А потом нашла бабкины словари и книги на эсперанто и стала изучать. Там даже «Капитал» Маркса был. А к старости совсем сбрендила: все стены исписала. Эти надписи на эсперанто, наверно, и есть. Дом снесут к новому году. Жильцы в основном съехали.

– Мама, я спать хочу.

– Саня, ложись, прямо так пока, на пол. Кеш… Спит уже. Помоги мне его до комнаты дотащить.

Игорь осторожно обхватил Кешку и унес к Сане. Ева сползла на мешки в большой комнате.

– Ты отдохни. Номера поменяла? Не будет звонков?

– Ага, и провайдера поменяла, и номер его заблокировала, не найдет.

– Хорошо. На кухне посуды разной полно, газ есть. Магазин недалеко, справитесь. Ванна страшненькая, но вода горячая есть. Не дворец, конечно, и мебели почти нет, зато бесплатно.

– Что ты! Это самые лучшие апартаменты на свете!

– Факт.

– Спасибо вам с Леней огромное! Вы нам жизнь спасли…

– Старуха, отстань. Чо такого-то? Все, отдыхай. Да выдохни уже! О, забыл: дверь не запирается. Забей, никому вы тут не нужны.