– Понравилось? – продолжал вопрошать капитан строгим голосом.

– Не-а. Вы ж как фунсы прыгаете, ничего не понятно.

Не часто Оле Свана можно увидеть удивленным.

– И учиться такому не хочешь?

– А чего мне учиться? Железяки такой у меня нет, а если и будет, так когда еще. А на кулачках вы умеете? Чтоб любому врезать.

– Можно и на кулачках, – задумчиво потер подбородок Оле. – А еще бегать быстро.

Рик призадумался.

– От всех не убежишь, – наконец вздохнул он. – Учите сдачи давать.

– А что мы сегодня будем делать? – спросил Рик, вприпрыжку подстраиваясь под мой шаг.

– Мне надо будет пройтись по городу. А ты в ратуше посиди. Если кто-то придет, объясняй, что прием посетителей завтра с утра, записывай, что кому конкретно надо, заодно хроники посмотри, как в них фиксируют события, в каком порядке тома должны стоять на полке.

– А вечером драться учиться будем?

– Да. Стоп. Рик! Тебя ж в твоем приюте уже с собаками ищут! Не ночевал, сейчас неизвестно где…

– Не ищут, – спокойно ответил сирота. – У нас вообще не ищут. Даже когда я от хозяев сбегал, а они в приют сообщали. На базаре – да, покрутишься пару дней, а потом торговые спрашивать начинают: кто, чей, откуда. Стражникам сдают. Говорят, если на Пятке укрыться, так вовсе никто никогда не найдет. Только я туда не хочу, там воровать надо. А вообще тетка Гудрун собиралась сегодня пойти сказать, что я у вас жить буду. Если хесса Хельга разрешит.

В голосе рыжего звучала искренняя надежда.

Говорят, что приют Благого Берне один во всей земле Фимбульветер. В большом количестве подобные заведения просто не нужны. Очень редко случается так, что ребенок остается совсем один. О потерявшем родителей маленьком вурде всегда позаботится кто-нибудь из многочисленной родни или хотя бы членов клана, о сироте из мастеровых – гильдия. Оле Свана, чья семья погибла, когда тому было двенадцать лет, вырастил и воспитал отряд городской стражи. В приют попадают только дети, подкинутые на его крыльцо. Никому не нужные. Те, от кого отреклись. Предали. Недаром Герда даже узнавать ничего не хотела о людях, которые могли бы оказаться ее семьей.

Сирот из приюта никто не защищает, им никто не помогает. У них даже фамилий собственных нет. Будущего в большинстве случаев тоже.

Закончив служебные дела в городе, я все же отправился на окраину, к Благому Берне.

Хесса Килль, попечительница сирот, похоже, отчаянно боялась сквозняков – все окна в доме были наглухо закрыты и законопачены. Духота стояла страшная. Да и сама почтенная дама была под стать здешней атмосфере. Худощавая, черноволосая, с постной гладкой прической (вот уж точно Кочерга!), прямо сочилась благостью, показным смирением и жалостью ко всему живому. Рика она вроде как хвалила, но стоило вслушаться и задуматься, получались сплошные гадости. И дерзкий он, и ленивый, и лживый, и неблагодарный. Я слушал и все сильнее хотел лично попросить Хельгу разрешить мелкому остаться у нас. А еще безумно мечтал вымыть лицо холодной водой.

Когда выходил на улицу по идеально чистым коридорам приюта, ощущение было, будто выбираюсь с городской помойки.

Рик ждал в ратуше.

– Все спокойно?

– Ага! – кивнул ученик. – Только я днем обедать выходил.

– К Гудрун?

– Не, тетка Гудрун меня звала, только что я вас объедать буду? На базаре потолкался, одному барыге корзины поднести помог, он мне монету дал. В обжорном ряду во как подкрепился!

– Ри… Хрёдерик, тебе в конце недели начислят жалованье. С барыгами больше не связывайся. Просто отдавай часть денег Гудрун на хозяйство, мы все так делаем. И она будет счастлива, если кто-то станет регулярно являться к обеду.

– А вы все что? – недоверчиво шмыгнул носом рыжий.

– Герда берет всякую снедь в оранжерею, у них принято днем пить барк всем вместе. Оле и Хельге часто некогда. А я просто не хочу.

– Оно и видно, – тихо буркнул непочтительный ученик и тут же во весь голос объявил: – А тебя какой-то мужик искал. Я ему сказал, что день неприемный, а он: «Мне лично Ларс Къоль нужен». Я ему велел, чтоб завтра приходил, может, ты будешь.

– Что за мужик? Ты имя его спросил?

– Даже записал! – Рик гордо помахал несколько помятым листком. – Сейчас… Хегли… Секъяр.

Счастливый человек Рик. Для него Хегли Секъяр – всего лишь какой-то мужик, и задаваться мыслью, за каким тиллом канцлер королевства покинул двор и столицу, приехал в университетский город и разыскивает хрониста, ему незачем. И можно просто корчить недоуменные рожицы из-за спинки кресла, в котором сидит, закинув ногу на ногу, и морозит все вокруг стылым змеиным взглядом презревший указания моего ученика прийти завтра и заявившийся сегодня один из самых могущественных людей земли Фимбульветер.

Некоторые боятся Хельгу, другие считают Оле Свана чуть ли не городским чудовищем, иным достаточно для впадения в ступор одного упоминания имени Орма, командора ордена Багряного Дода, но это они просто не общались с Хегли Секъяром. Сейчас он уже не вызывает у меня такого страха, а вот полтора года назад, после первого знакомства и допроса в столичной тюрьме Арахене… У-у-у, век бы хессира канцлера не видать.

Длинные ухоженные пальцы выбили по крышке стола сложную дробь.

– Итак, – произнес Хегли Секъяр, и вновь мне показалось, что сейчас он ткнет меня носом в белесую морду вареной рыбины, на примере показывая, что может сделать крутой кипяток с глазами. – Что ты знаешь о стальной короне Хлодвига Великого?

С трудом удержавшись от того, чтобы огрызнуться: «Я ее не брал!», постарался честно припомнить.

– Это почти что миф. Стальная корона короля Хлодвига исчезла еще до начала Смуты. Сванхильд Хогъяр сорвала ее с головы Карла Проклятого и скрылась. Именно это дало мятежникам право объявить правление правнука Хлодвига незаконным. Государь, лишившийся символа власти…

Канцлер упреждающе поднял ладонь.

– Древние имена можешь оставить в покое. Меня интересует, не слышал ли ты что-нибудь о короне в последнее время.

– Как, что и от кого я мог слышать?

Секъяр уперся взглядом в возвращенную мне Риком чернильницу.

– До хронистов новости подчас доходят гораздо быстрей, чем до Палаты Истины. В лапы сыскарей в Бъёрнкроге угодил один человечек. Скупщик краденого, вроде бы мелкая блошка, но известен многим и многим. И сам, соответственно, много чего знает. Говорят, что, если кому-нибудь понадобится достать с неба Перстень Драконов или раздобыть ленточку с любимой нижней сорочки королевы Брюнхильды, эта закорючка в протоколе справится. Грехов на нем хватит на самый серьезный приговор. Прохиндей понимает это и, чтобы облегчить свою участь, рвется оказывать истинникам всяческую помощь и поддержку. Например, клянется, что собирался, но просто не успел прийти сообщить, что некий человек выразил желание купить стальную корону Хлодвига. И даже дал добытчику кое-какие ориентиры. И знаешь ли, они указывают на Гехт.

На Гехт указывают и стрелки направления торговых путей на большинстве карт земли Фимбульветер. Но вслух я этого произносить не стал.

– Истинники не гоняются за легендами, – невозмутимо продолжал канцлер, – а скупщика выпускать не собираются. Сам же он начать поиски не успел. Выйти на заказчика не удалось, после ареста таракана его как снегом занесло. Королю же Хрольву не помешало бы возвращение древней реликвии. Поскольку у тебя теперь появился ученик, – канцлер резко повернулся, и Рик, отшатнувшись от неожиданности, уселся на задницу, – то вполне можешь заняться в городе и окрестностях поисками следов короны Хлодвига. Потом доложишь о результатах. Хельга в Гехте?

Я растерянно кивнул.

Хегли Секъяр поднялся и, не прощаясь, вышел.

– Это кто был? – жалобно спросил Рик, поднимаясь с пола.

– Канцлер королевства.

– А зачем он нам нужен?

– Нам – низачем. А вот мы ему, похоже, будем весьма полезны.