– Да, этот запах не скоро выветрится, мои волосы все пропахли, – Мария улыбнулась, отмечая, что взгляд мужчины уже не такой «стеклянный».

– Теперь переходим к дыханию. Будем дышать вместе со мной. Вдох, выдох, по моей команде.

– Можете встать?

Михаил кивнул и поднялся на ноги.

– Почувствуйте ноги, левую, правую. Сделайте несколько шагов, вон до того мусорного бака, можете заодно посчитать сколько пластиковых контейнеров из-под нашего горячего питания лежат сверху.

Он послушно направился к мусорке, женщина шла рядом.

Как только они дошли до переполненного мусорного контейнера, тут же откуда не возьмись появилась уборщица в зелёной спецодежде с надписью на спине: «Аэропорт».

Сотрудница поменяла большой переполненный мешок с белыми контейнерами на новый, аккуратно одевая его на бак.

Мария и Михаил, внимательно наблюдали за манипуляциями, посмотрели друг на друга и громко, на весь аэропорт расхохотались.

– Ой, тут же люди спят, – первый спохватился Михаил.

– Похоже вам стала лучше, – вполголоса заметила Маша.

– Да, доктор, я вполне себе здоров. Пока коленки слегка трясутся, но давление и сердцебиение почти в норме.

Маша, спасибо большое, вы очень помогли мне сейчас.

Откуда вы знали, что нужно делать? У вас тоже были панические атаки? —спросил он, невольно понижая голос.

– Нет, не совсем. У меня правда были пару раз в жизни, очень давно. Я по профессии психолог.

– Теперь мне всё ясно, – Михаил улыбнулся, вытирая со лба пот и подмигивая удивлённой уборщице мусора.

– Мария, идёмте отсюда, а то на нас так подозрительно уставились.

– Да, отойдём подальше, – согласилась женщина.

– Вы знаете, я решил не дожидаться самолёта. Честно говоря, хватит на меня сегодня полётов. Предлагаю вызвать такси и поехать вместе. Что вы скажете? – спросил мужчина.

Телефонный звонок сына застал Машу уже дома:

– Мама, привет. Как ты поживаешь? Что делаешь сейчас.

– Спасибо, что спросил. Представляешь, я вылетела в 12 ночи, а домой приехала только полчаса назад, через 12 часов.

– И где ты была? Рейс задержали?

– Нет, не совсем. Мы улетели вовремя, но из-за сильнейшего тумана в другой город.

– Мама, мне надо тебе кое-что рассказать. Тебе Даша давно звонила?

– Так я только что приехала. Нет, не звонила. А что-то случилось? Она в больнице?

– Ну почему ты сразу об этом думаешь?

– Саша, я уже не о чём не думаю. Меня твой голос и длинное предисловие к разговору настораживает.

– Мама, если хочешь коротко скажу, – сын явно злился на мать, по не понятной для неё причине.

– Мы, наверное, с Дашей скоро разведёмся.

– Так подожди немного. Я хоть стул возьму, сяду, – буквально не узнавая свой голос просипела Маша и закашлялась.

– Я понимаю, конечно, это очень неожиданно, – печально сказал сын.

– Саша, это не неожиданно, это как гром среди ясного неба. Я думала, что самое страшное, что со мной случится, это когда я больше получаса бултыхалась в небе и наш самолёт посадили в другом городе. А тут ты со своим заявлением о разводе.

– Ну извини, что я тебя расстроил, – ответил Саша.

– Сын, это не про расстроил, это про ужас какой-то, у меня мурашки по спине забегали.

Так, рассказывай, что у вас произошло? Может вам к психологу сходить? Я же тебе сколько раз предлагала!

– Мама, ты, кажется, забыла, ты сама психолог.

– Сынок, я прежде всего мама тебе. Я точно не могу быть объективной. И поэтому не могу помочь, как психолог.

– Тогда побудь мамой и выслушай меня как мама.

– Хорошо, Саша, я слушаю.

На том конце надолго замолчали. Женщина перевела взгляд на висящие на стене часы и ойкнула вслух.

– Мам, что у тебя случилось? Ты ещё здесь?

– Здесь, сынок, здесь. Я только что вспомнила, у меня клиентка по Скайпу придёт через 10 минут, совсем с этим перелётом в голове помутилось.

– Понятно, мам,– обиженно произнёс Саша.

– Сынок, извини. Я очень хочу тебя выслушать, и ты обязательно мне всё расскажешь, но позже.

– Мама, у тебя всё, как обычно, клиенты и нет времени, – на этих словах телефонная связь с сыном оборвалась и в трубке противно запищало.

– Ну вот, поговорили, – вслух устало произнесла женщина.

Сессия с клиенткой давно закончилась, а Мария всё сидела около монитора, не замечая погасшего экрана компьютера.

Опять звонок сына:

– Мама, я только на минутку. Скажи, свидетельство у тебя осталось? Помнишь, я приезжал и прописку оформлял в управляющей компании?

– Саша, какое свидетельство? – ничего не поняла мама.

– Мама, ну конечно моё свидетельство о рождении! Вспомни, оно ещё старого образца, в виде книжки такой. Я у себя не нахожу.

– Хорошо, Саша, поищу у себя в документах, я вроде помню, как оно выглядело, – ответила мать.

– Мам, спасибо. Мне сейчас некогда, на совещание иду. После работы наберу тебя, – пообещал сын.

– Господи, зачем ему свидетельство о рождении? Неужели уже собрался документы на развод подавать? – думала Маша, в тревоге перебирая документы, что хранились в отдельном ящике комода.

На дне ящика лежала зелёная тетрадка 48 листов, вся исписанная подчерком Маши и на обложке надпись фломастером: « Про бедную-бедную Машу, которая писала здесь, чтобы не сойти совершенно с ума. Там, в её сумасшедший не предсказуемой жизни. Всем нашедшим рукопись, верить, события реальные, а не придуманные».

Женщина открыла первый листок и словно перенеслась на десять лет назад.

Стала читать, иногда с трудом разбирая написанное, злясь на себя и продолжая читать не отрываясь:

Маша поставила на зарядку телефон, оглядела комнату, в которой сидела на диване и углубилась в чтение тетрадки:

Это помещение ещё с советских времён, называлось» залом»,т.е. самой большой комнатой в квартире. Обязательная стенка под орех, дверцы ручек, которой были проткнуты дырочками по середине, не предусмотренными по замыслу дизайнеров. В комнате на полу лежал синий ковёр с узором, законченность интерьеру «по-советски» придавал мягкий уголок: диван, два кресла и телевизор на тумбочке.

Маша рассматривала отверстия в ручках, понимая, что симметрия нарушена, вот дырочка поменьше, а в выдвижных ящиках, побольше начала свой привычный внутренний монолог:

– Сыну было лет пять, когда он обновил нашу стенку и простым карандашом изменил её внешний вид.

Да, помню, муж тогда сильно ругался, избить хотел ребёнка, я не дала.

Вот сижу тут, сама с собой разговариваю, всё равно сын не услышит, он же в наушниках у компьютера.

Подруга Верка бы не дала спуску своим детям, если бы они такой намеренный урон имуществу причинили. Если бы не она лично, так муж, всыпал бы по первое число.

Не то, что я. Может, вредно быть слишком доброй?

У таких дети вырастают, прилипают к компьютеру, а дальше что?

Ладно, хоть учиться лучше стал, может быть, поступит в какой-нибудь вуз в нашем городе?

Всё, пойду курицу жарить, скоро муж с работы придёт, – женщина пошла в кухню, по пути посмотрев на скрюченную широкую спину своего шестнадцатилетнего сына, сидевшего около монитора.

На кухне, тот же «постсоветский» дизайн: половину маленького шестиметрового пространства занимал мягкий кухонный уголок: бежевый из кожзаменителя, состоявший из маленького узкого диванчика, втиснутого в угол и большого прямоугольного стола с белым пластиком на столешнице. Остальные атрибуты кухонного пространства вполне предсказуемы: белорусская плита «Брест», холодильник «Орск» и несколько навесных шкафчиков зелёного цвета.

– Так, курица уже разморозилась, – она взяла в руки «синюю птицу» и услышала голос сына.