Тогда как раз мне удалось начать своё дело и понемногу развивать компанию, ведь было нужно кормить семью. Иногда вспоминаются слова отца, что он решил передать мне компанию, поскольку рассмотрел мой потенциал и серьёзность. Этот корыстный мужчина тогда привёл в пример то, что я обзавёлся семьёй, но мне в эту причину сла́бо верится. Хотелось сказать Марине сразу, но мной одолевал страх. Я боялся, что она будет со мной из-за денег, а не из-за чувств, поэтому до сих пор никак не могу найти в себе силы, чтобы сознаться.
— Валентин Викторович, позвольте доложить о странностях, связанных с вашим поручением. Во время охраны и слежки мы обнаружили Марину Владиславовну в парке. Там ваша жена планировала провести время с Артёмом Валентиновичем, но случилось неожиданное…
— Что-то случилось с ней или с Тёмой? — перебил я охранника.
— С ними всё в порядке, но я решил доложить вам. Объяснить сложно, но есть запись с камер наблюдения. Мы сопоставили видеодорожку с записью звуковой дорожки со смартфона вашей жены, но звук в какой-то момент прерывается. Думаю, вам это будет интересно, — сказал охранник и протянул свой планшет. — Советую смотреть с того места, когда ребёнок подбежал к незнакомцу. Там ещё нет звука, но мне доложили, что мальчик назвал этого мужчину «папа». Хоть это и незначительно, но на общем фоне это может повлиять на общее впечатление.
В какой-то момент я понял, что охранник преувеличил важность ситуации, но мне это не мешало несколько раз пересмотреть видео и всё это не на шутку меня разозлило. Хотя по факту не было причин для злости и ревности, а малой и вправду всех мужчин на меня похожих называет «папа». Спасало только то, что Марина вела себя достаточно вежливо и холодно с этим мужчиной. Правда, некоторые её реакции не давали мне покоя. Меня радовало, что слова моей жены указывали на осторожность и даже холодность. Даже её вежливость и тактичность говорили, что Мариша не собирается поступать опрометчиво.
— Почему ты сразу не сказал, что это Соколо́в? — повысил я голос. Если они знакомы с Мариной, то есть риски и мне в ближайшее время лучше рассказать всё как есть. Мы с этим парнем бизнес-партнёры и если жена узнает об этом, то сложно представить последствия. Её реакцию не предугадать, хотя обид может быть много. Оказывается, у меня столько страхов, ведь если Мариша подумает, что я в не верю и не доверяю ей, то дело может дойти и до развода.
В этот момент вспоминаются слова Тани: «Суть отношений в доверии, если этого нет, то и отношений по факту нет. Есть только недомолвки да враньё». Послушал бы я тогда её, то сейчас и бояться обид не нужно было бы. По факту я сам себя в угол загнал, а теперь ищу выхода как слепая мышь. Злит это всё неимоверно, но я сам виноват.
— Чёрт, — выпалил я, надевая очередную маску и набирая знакомый номер. Спокойный голос. Она хоть и не врёт, но не договаривает. Видимо, не хочет меня злить, но и соврать не может, это очень похоже на неё. В такие моменты приходит понимание того, насколько она мной дорожит. Только это успокаивает бурю в моей душе и тревоги отступают.
Несколько минут разговора и я спокоен. Удивительно, как она на меня действует. Это словно одержимость, от которой так просто не избавится. Ужасает, то насколько я нуждаюсь в обычной женщине, но ужаснее всего понимание, что Марина в любой момент может исчезнуть, просто бросив меня одного в этой тьме. Я не помню, когда и как появилась эта одержимость и не помню момент, появления страха потери всего этого. Сейчас я настолько свыкся с этими чувствами, что не представляю, как я жил без них. Хотя я стараюсь уберечь всё это, что начинаю грузнуть во лжи.
Кажется, что так было с самого начала, с самой первой нашей встречи Марина стала моим светом. Одна её улыбка поднимала меня из глубин отчаяния. На тот момент я уже превратился в тень. Я привык быть частью декорации и даже не задумывался о том, что может быть по-другому. С детства я был лишь посредственность на фоне, которой мой старший брат блистал и получал любовь и заботу родителей. Они позволяли моему братцу всё, а я был не нужен. Как-то мать мне сказала: «Если бы я только раньше поняла, что беременна, тебя бы здесь не было». С тех пор я перестал желать её любви и внимания отца. Я был в их доме словно чужим или даже хуже того, я был просто декором, который не выбросили, пока не мешает.
В школе я был таким же инертным и старался не выделяться. У меня не было ни интересов, ни увлечений, ни желаний. Это длилось до тех пор, пока я не встретил её. По воле случая ко мне привязался Паша сказав, что я его друг. Сначала я просто его игнорировал, а в итоге привык быть и его тенью, а не только брата. Поэтому, когда «мой единственный друг» познакомился с Мариной и Таней, я был с ним и просто наблюдал. У меня не было зависти, ведь это чувство подразумевало для меня только одно. В то время моё понимание «завидовать» и «любить» сливались в одно и то же понятие. Я думал, это желание чего-то из того, что принадлежит не тебе. В сложившейся ситуации я был доволен уже тем, что Марина словно солнце была в мире рядом и светила мне своей улыбкой не давая вновь упасть в ту тьму, которая была моей жизнью.
Когда я узнал, что Паша изменяет Марине, меня впервые в жизни наполнила злость. Поскольку я знал, что это сотрёт улыбку с лица девушки, которая светила слово солнце. Мне пришлось долго уговаривать «друга» либо закончить эти отношения, либо перестать изменять и в итоге он её бросил. Не знаю, что она тогда чувствовала, но когда она всю ночь не появлялась дома, я осознал, насколько Марину задело расставание. Стоило огромных усилий сдержаться, чтобы не выплеснуть свою злость на того, кто виновен в этом её состоянии. В то утро я уже был так зол, что готов был убить Пашу собственными руками. Тогда я уже ехал к «единственному другу», чтобы избить до смерти, ведь этот отброс недостоин жизни. Но Марина неожиданно позвонила мне и попросила её забрать от дорогущего отеля. У неё был слегка пьяный голос и она только могла сказать, что они там выпивали с Таней в баре, но подруге нужно было уехать по делам. Поэтому Марина решила попросить меня подкинуть её к дому. Если бы не её просьба тогда, я точно избавил бы мир от одного лишнего куска мусора, что я когда-то считал другом.
— Я люблю тебя, — впервые эти слова дались с огромным трудом, я не надеялся ни на взаимность, ни на жалость. Просто мне, наконец, хватило смелости озвучить это.
— Я не могу тебе ответить взаимностью, прости, — услышал я ожидаемый ответ. Но то, что она сказала после, озарило мою жизнь и светит по сей день даже ярче солнца в самые тёмные дни. — Но могу дать шанс покорить моё сердце.
Спустя несколько месяцев мы поженились в ожидании Тёмы, но это не было поспешным решением для меня. Тогда я уже хотел привязать Марину к себе, но не знал, как это сделать. Поэтому раз так сложились обстоятельства, то я был только рад. Пускай и по такой причине, но меня переполняло счастье оттого, что она согласилась стать моей. Марина с тех пор даёт мне столько, что я всю жизнь не смогу ей отплатить. Одна её улыбка способна озарить мой день, а один поцелуй разжигает пламя в сердце. Неважно каким способом, но я сохраню это. Какой бы ни была цена её счастья, я заплачу вместо неё. Меня не волновало бы, даже если это стоило бы мне жизни.
— Я безумец, — сказал себе вслух, пересматривая видео, что дал охранник. Слишком уж я за неё переживаю, вот и приставил к Марине охрану со слежкой. — Они явно больше чем просто случайные знакомые. А то что малой назвал его папой не даёт мне покоя. Я просто безумный параноик.
В этот момент я стал вспоминать начало наших отношений. В памяти всплывали и моменты моего сильного удивления тому факту, что она часто звонила первой. Тогда в первое время Марина очень часто хотела меня видеть. Это навевало воспоминания и о том, как моё сердце переполняла радость от каждого звонка Марины. В то время я был готов приехать в любое время и куда угодно. Потом какой-то момент ко мне пришла мысль, что это нормально для парочек. Поэтому я привык и просто стал воспринимать это всё как должное. А когда она в один момент заменила инертность активными действиями, я принял как результат собственных действий. И хоть она была немного странной, но я не мог ей отказать ни в чём.
