Она всё ещё держала нож у моего горла. Ну у них и методы… Я начинаю понимать, почему не все курсанты академии доживают до выпуска. Тренировки шиноби часто бывают крайне экстремальными. Разумеется, смерти при обучении редкость, но они есть.
Часто можно услышать фразу – шиноби рождаются и умирают в бою. Похоже этот нож у горла как раз для того, чтобы я почувствовал реальную опасность. Академия прямо с порога даёт понять, что из себя представляет ремесло шиноби.
– Здесь было слишком тихо. Я посчитал это подозрительным.
– Что ж, учту, – девушка убрала нож от моего горла. Я мысленно выдохнул. Только сейчас я понял, что всё ещё держу ладонь около своего рта. – Ты довольно талантлив. Не помню, чтобы кто-то из курсантов выбирался из моих грёз так быстро. На выпускном экзамене ты бы легко получил зачёт по искусству грёз. Но не обольщайся слишком сильно. В реальном бою ты был бы уже мёртв
– Да. Я это понял…
– Последний тест это полоса препятствий. Иди до конца правого коридора. Манэбо тебя встретит.
– Хорошо.
Прежде чем идти, я оглянулся назад. По холлу в режиме лунатиков ходили пять парней и две девчонки. Глаза полузакрыты, движения медленные и корявые, как у зомби. Вот значит как выглядит человек под грёзами… Скорее всего это не единственный вариант, но всё же один из.
В коридоре никого кроме мрачного мужика в капюшоне. Он был полностью одет в чёрное. Лицо скрывают очки и повязка до самых глаз. Похоже, это тот самый Манэбо.
– Аве! – поздоровался я.
– Аве, – ответил угрюмый голос. – За этой дверью полоса препятствий. Твоя задача пройти её максимально быстро. Либо же просто пройти. Упав на пол, ты автоматически завалишь тест. – Манэбо протянул мне пояс для метательных ножей с креплением на ногу. – На всей протяжённости трассы стоят нажимные мишени. Промахнешься хоть раз и тест провален, даже если ты всё ещё способен дойти до финиша, – мужчина зевнул. Это было видно даже через повязку, закрывающую рот. – Не понимаю, почему ты ещё стоишь? Хочешь поставить антирекорд трассы?
– Нет, не хочу.
Я нацепил на ногу пояс и открыл дверь. От сложности полосы препятствий вниз невольно отпала челюсть…
Охренеть! Это не трасса – это самоубийство!
Сразу после порога был обрыв в яму с множеством железных кольев. Мало того, что на них можно упасть, так ещё и глубина приличная – метра три, может быть три с половиной.
Причём упасть на эти колья можно спокойно. Прямо со старта я должен был сделать прыжок на четыре метра и зацепиться за бревно. Затем с этого бревна прыгнуть на ещё одно… И так ещё три раза. Что после – не видно. Трасса поворачивала, но очевидно дальше легче не будет.
– Боишься упасть в яму? Не переживай. Ещё никто тут не умирал. Максимум курсанты прокалывали ноги и ягодицы. Пару раз ладони. В общем ничего серьёзного.
Манэбо подбодрил, так подбодрил! Нет, на самом деле это общеизвестный факт, что на полосе препятствий в академии расставлены ножи, колья и прочие опасные прелести. Тут действовал принцип – нет права на ошибку. Если упал, то чисто условно умер. Не выполнил задачу.
Кроме того добавляется экстрим – одно дело проходить полосу препятствий без опасностей и совсем другое с перспективой наткнуться на нож или кол. Ставки становятся совершенно другими. Это в некотором роде приближение к реальной боевой ситуации.
Но ладно опасность – вопрос, как мне прыгнуть на четыре метра? Очевидно без усиления тела это не сделать. Даже пытаться глупо. Остаётся одно – учиться усилению тела прямо здесь и сейчас.
Такая же мысль у меня была в бою с Като, но тогда я слишком погорячился. Чтобы почувствовать анхе внутри себя, нужна более спокойная обстановка, и сейчас мне любезно её предоставили.
Я сел в позу лотоса. Медитация – это один из основных способов почувствовать своё анхе. Другие более специфичные – например, довести свой организм до изнеможения, отказавшись от еды и воды на несколько дней. Есть также метод, когда человек уходит в безлюдное место, чтобы чужое анхе не давило на своё собственное.
Но каким бы ни было изобилие вариантов, в нынешней ситуации мне больше всего подходила медитация. Я выгнал из головы лишние мысли и сконцентрировался исключительно на своём дыхании. На подготовительных курсах в академию нас учили тому, как правильно медитировать. Я действовал не по наитию, а по вполне чёткой инструкции.
Она крайне простая – сконцентрироваться на чем-то монотонном, как правило на дыхании, и после планомерно расслаблять тело. В какой-то момент медитация должна принести обострение чувства анхе.
Вдох-выдох. Вдох-выдох.
– Не понимаю, ты хочешь поставить антирекорд трассы? – голос Манэбо прозвучал прямо над моим ухом. Я аж вздрогнул. Это было очень неожиданно.
Настрой для медитации сбит. Я открыл глаза и честно ответил насчёт своих действий.
– Манэбо-сэнсэй, дело в том, что я не умею усилять тело с помощью анхе. Мне ничего не остаётся кроме того, как научиться этому прямо сейчас.
– Вот значит как… Вижу, ты действительно хочешь поставить антирекорд трассы.
Какой же у Манэбо грубый голос… Он будто каждым своим словом пытается меня демотивировать! Возможно с другим человеком у него бы это даже получилось, но точно не со мной!
– Сэнсэй, я как раз и медитирую, чтобы не поставить антирекорд трассы. Можете, пожалуйста, дать мне побыть в тишине.
Я закрыл глаза. В местных реалиях существовало высокое уважение к старшим, и мой ответ можно было счесть слегка грубым. Я фактически сказал сэнсэю заткнуться и не мешать. Но это было в мягкой форме, так что ко мне никак не докопаешься.
Да и просьба, так сказать, вполне легитимная. Мне действительно нужен был покой.
Манэбо очень любезно замолчал, ничего не сказав в ответ. Я вновь сконцентрировался на дыхании.
Вдох-выдох. Вдох-выдох.
– Допустим, ты освоишь усиление тела, но что дальше? Ты абсолютно ничего не знаешь о своих лимитах. Даже банально то, насколько далеко можешь прыгнуть. Тут за дверью очень соблазнительные колья. Как понимаю, тебе очень хочется на них упасть.
Нет, он реально издевается! Я уж думал отстанет, замолчит, но он продолжает лезть не в своё дело!
Хотя справедливости ради Манэбо прав – я ничего не знаю о своих лимитах. Даже если освою усиление тела, будет очень опрометчиво лезть на столь сложную трассу.
– Для начала мне надо освоить усиление тела, – ответил я, не открывая глаз. – Дальнейшие решения буду принимать, исходя из того, получится у меня или нет.
– А может всё же лучше бросить эту затею? – Манэбо перешёл на шепот и стал говорить мне в самое ухо. – Я могу сказать тебе по секрету, что ты уже прошёл в «А» класс. Нет большого смысла прыгать ягодицами на колья. Ты можешь спокойно освоить усиление тела у себя дома. Затем ты тщательно изучишь свои лимиты. Пройдешь несколько трасс средней сложности и после будешь готов к такой трассе, как эта. Так будет куда безопаснее для твоих ягодиц, понимаешь?
Он меня проверяет. Далеко не факт, что я прошёл в класс «А». Возможно мои действия и мой ответ как раз и будут решать, возьмут меня в лучший класс подготовки или нет.
– Шиноби должен быть готов к трудностям. Он не должен сбегать от тяжелых испытаний на своём пути. Думаю, это одна из основ, которую академия закладывает в своих курсантов.
Я услышал по звуку, как Манэбо отошёл от меня на несколько шагов. Он умел передвигаться тихо, но сейчас намеренно шумел. Возможно позже сэнсэй снова решит до меня докопаться. Подберёт момент, когда я погружусь вглубь себя, и вновь скажет что-то на ухо.
Ну и сволочь же он! Я не имел к нему злости или раздражения, но всё же можно объективно сказать, что он тот ещё гад. Возможно он действует по приказу сверху, а возможно это его личное желание так сильно докапываться.
Вдох-выдох. Вдох-выдох.
Я выкинул из головы мысли о Манэбо и сконцентрировался на дыхании. Не дают тишины, значит не дают. Работаю с тем, что есть.
Идеальное состояние медитации – это когда ни о чём не думаешь и ничего лишнего не чувствуешь. Тогда и рождается то самое чувство анхе. Ты его запоминаешь и всё – дальше о медитации можно забыть, как о страшном сне. У Ремуса ровно так и было. Он буквально проклинал позу лотоса, в которой постоянно сидел.
