Туманов повернулся к помощнику и громко сказал:

Саша! Гони его отсюда! Пить он не будет!

Всё трое засмеялись. Гостеприимный хозяин умел весело пошутить.

Орлинский сообщил Вадиму Ивановичу о том, что будет снимать художественный фильм в Магаданской области, кратко рассказал о самом фильме и о том, каких актёров пригласил в проект. Пили чай. Туманов выслушал, пожелал удачи и дал наказ, чтобы фильм обязательно получился хорошим. Юра пообещал, что они с коллегами постараются. Вадим Иванович, в свою очередь, велел обращаться к нему за любой помощью, если вдруг понадобится.

Вадим Иванович, тут такое дело… Есть один вопрос к вам. Говорят, вы из тех немногих людей, которые общались со старцем Утёсом…

Да, так и есть. Было такое дело. Слушай, давно, очень давно у меня про Утёса не спрашивали. Журналисты разве только и чекисты… И скажу сразу – никакой он по виду не старец. А чего это тебя тоже Утёс заинтересовал?

Вадим Иванович, я бы хотел в фильм «Золото Карамкена» вставить эпизод про Утёса. Легенд про него ходит – целый миллион. Добра он много сделал, но всё уже перемешалось, и истина, и вымысел. Вот и хочется про него рассказать – интересно ведь будет! И фильму плюс, и интерес к Северу поднимем. Я не знаю, что правда об Утёсе, а что нет, но даже если всё это и вымысел, то очень красивый. Фильм у нас художественный, можно сказать, даже фантастический, поэтому тема Утёса впишется в сценарий идеально. Обыграем легенду. Так сказать, увековечим в искусстве. А вы – тот человек, который говорил с ним. Если вы что-то подскажете, может, порекомендуете с кем-то встретиться, кто знает что-нибудь об Утёсе, буду вам признателен.

Ты знаешь, Юра, вот что я тебе скажу. Старец Утёс существует, это чистая правда. То, что говорят о его способностях невероятных и прозорливости – почти всё правда. Немного, конечно, приукрасили, нафантазировали… А может, и померещилось многое кому-то. Но я помню нашу встречу, очень хорошо помню. И тебе, Юра, расскажу, потому как мужик ты нормальный и Колыму знаешь и любишь. И верю, что пользу принести хочешь.

Туманов пристально посмотрел в глаза Орлинскому.

Откуда Утёс, где он родился и всё остальное – сказать тебе не могу, потому как слухи разные ходят и ходили, точно я ничего не знаю, да и не это главное. В общем, ушёл я в очередной побег из лагеря. Долго шёл, следы путал. Устал, конечно. Дошёл до распадка, солнышко пригрело, ручеёк звенит – меня и разморило совсем. Прилёг и уснул. Проспал несколько часов. Открываю глаза – у ручья мужик сидит, спиной ко мне, лицо к солнцу подставил. Я вскочил на ноги, огляделся вокруг – никого. Незнакомец сидит и не шевелится. Судя по одежде, геолог. Волосы белые, ёжиком. Я начал к нему подходить. И тут он, не поворачивая головы, говорит: «Здравствуй, Вадим! Давно хотел с тобой встретиться!» – поднимается и поворачивается ко мне с улыбкой.

Глаза его мне запомнились. Вроде как по возрасту они ему не подходят, выглядел он лет на тридцать – сорок, но глаза были слишком мудрые, что ли, для молодого мужика. Куртка зелёного цвета, брюки с накладными карманами, чёрные короткие сапоги, а подошва – как снег белая. Вокруг всё серо-зелёное – лужи, мох и снег, затвердевший на склонах распадка. Я ещё удивился, как он сюда добрался – одежда на нём была чистая, в отличие от моей робы. До ближайшего посёлка двадцать километров, а он как с иголочки. С собой ничего, ни рюкзака, ни котомки. Как будто по небу пришел и не замарался. И вот мы стоим друг напротив друга.

Хочу с тобой поговорить по просьбе одного человека, – слышу я его голос. – Ты ему жизнь спас в лагере. Он очень тебе благодарен. Зовут его отец Кирилл. Батюшка он. Жив и здоров, молится за тебя, поминает добрым словом. Если бы не ты, лежал бы он сейчас на безымянном погосте. Сейчас он в Сибири, в деревушке одной живёт. А меня люди зовут Утёс. Имя такое, немного странное, наверное, но так уж назвали. Наслышан про тебя, Вадим. Наслышан…

В общем, Юра, знал он обо мне даже больше, чем я сам про себя. Много он мне рассказал, что со мной будет, кого на жизненном пути встречу, что жить буду долго. И, самое главное, сказал, что скоро свобода, но жизнь моя лёгкой не будет. Вот так.

Говорили мы с ним до заката. Я голоден был, но тут чувство голода пропало совсем, впервые за много лет. Силы откуда-то взялись. Усталость пропала. Я понимал, что это от Утёса идёт неимоверная какая-то энергия. Она и мне передаётся. И ещё он сказал: какое бы ты решение ни принял и сейчас, и потом, оно будет правильным. Пожал мне руку, улыбнулся и сказал, как его найти и, самое главное, где. И пропал. Ты, Юра, знаешь меня, я юноша не суеверный, во всякую чушь с исчезновениями и привидениями не верю, но тут он именно пропал. Вот он стоит напротив меня, улыбается и раз! – нету. Гипноз или что там было – непонятно.

С того самого дня всё у меня немного по-другому пошло. Потом мы с ним через тридцать лет встретились. И знаешь что? Он практически не изменился! Я возмужал с годами, а он вроде бы каким был, таким и остался. Был я тогда в Магаданской области, недалеко от места, про которое Утёс говорил, что там можно его найти. Вот я туда и прибыл. Подхожу, а он стоит, улыбается, в той же одежде, такой же. Говорит, что ждал меня. Я спросил его: что ты за человек? Кто ты? А он, смеясь, отвечает: обычный человек, просто работа такая. Некогда стареть. А у меня тогда проблем было выше крыши – чиновники душили со всех сторон на самом высоком уровне, возмущались, почему у Туманова и его рабочих такие огромные зарплаты и самые золотоносные участки. Проверками замучили, даже дела уголовные заводили. А Утёс мне и говорит: знаю всё. Ведь предупреждал ещё тридцать лет назад, что жизнь легкой не будет. Вот так. Посидели мы с ним прямо на валунах, поговорили. Когда прощались, он говорит: передай привет своему другу Володе Высоцкому. Вот так и расстались.

Туманов помолчал.

То, что мог, Юра, я тебе рассказал. Как это тебе поможет – не знаю. Утёс существует, и то, что это особый человек с удивительными способностями – неоспоримо. Лично убедился. В общем, Старец, но не стареющий.

Спасибо, Вадим Иванович! На премьеру фильма обязательно вас приглашу!

Орлинский встал: настала пора ехать.

Слушай, Юрка! А ты чего вообще приходил-то, а? – пошутил Туманов. – Пришёл, расспросил и даже рюмки не выпил! В следующий раз не пущу! Саша! Юрка придёт – на порог не пускай, пока чарку не выпьет!

Вадим Иванович потрепал Орлинского по плечу.

Заходи, я тебе всегда рад. И ещё запомни такую вещь. Утёс сам находит тех, кто в нём нуждается. А ты наверное, ищешь его не для кого-то, а для себя. И если это так, то с ним встретишься обязательно. Уверен. Да и то, что ты мне рассказал про некоторые, так сказать, «случайные» совпадения – это всё неспроста. Случайностей не бывает. Снимай своё кино. Всё у тебя получится. Если что, я всегда на связи, Саша тоже. Как я говорил, если помощь какая нужна – всегда обращайся, есть верные и надёжные ребята. Главное, на Севере будь осторожней, людей береги и сам не плошай. Лишних приключений и риска старайся избегать. Ты же планируешь и в штольнях снимать? Тут вообще нужно аккуратно, спецов пригласи, всякое может быть. Хотя чего тебе говорить, ты и сам всё знаешь. «Золото Карамкена» – хорошее название. Звучит. И загадка присутствует. Ну, теперь я кое-что тебе шепну.

Он крепко схватил Орлинского за плечо, подтянул к себе и сказал:

Увидеть Утёса можешь рядом с Карамкенской Короной. Вход там! Об этом он мне лично сказал. А теперь иди отсюда, чтобы я тебя не видел! Трезвенник мне тут нашёлся! – У Туманова было прекрасное настроение, а его шутки над друзьями всегда были добрыми и весёлыми. – И чтобы в следующий раз у меня был «без руля»! Понял?

Так точно, Вадим Иванович! Понял!

Орлинский пожал всё ещё крепкую руку Туманова, попрощался с его помощником и в прекрасном настроении вышел за дверь.

Пока ехал, позвонил Мракову, договорился о встрече, созвонился с режиссёром. Мурад Нурыевич полным ходом вёл подготовку к проекту. Актёрский состав был практически сформирован. Постепенно решались и технические вопросы. Но все это было сущими пустяками по сравнению с тем, что еще предстояло сделать. Москва потихоньку начинала «тормозить»: всё спешили домой после работы. А тут ещё, как всегда неожиданно, Новый год – и