Геннадий Тараненко Взметайся, разум мой, в небесны дали Другой Не вижу смысла дальше говорить, Мои слова пусты и одиноки. Я начинаю небеса просить, Чтобы вдохнули душу в эти строки. Там место есть меж букв и запятых – Огромное непаханое поле. Велик простор для пяточек босых, Следы шутя печатая на воле. А ветер тёплый кроткий вслед за мной, Пытаясь разобраться в закорючках, Снимая медленно за слоем слой, Искал творца печать в словесных кучках. Но я забыл оставить кругляшок, Намеренно скрыв истину меж строчек. Решив, что я единственный пророк, А тот, другой, – случайный ангелочек. Обитель Кто я? Обитель Дьявола иль Бога? Я до сих пор понять хочу. Проложена внутри меня дорога, По ней повозку я качу. А в той повозке смутных мыслей груда, Окрашенных во все цвета. Желаний низких ворох лилипута И Гулливера доброта. Такой бардак внутри одной повозки: Сосуды со святой водой, Бутылки пива, водка, папироски, Кусочки страха и покой. Скрипят, ворчат колёса у телеги, Мешая мне понять, кто я. Пройдя себя от Альфы до Омеги, Познать, чьих я кровей дитя. В поисках «Я» Ищите «Я» в себе, Себе не изменяя. В покое и борьбе, Всё время размышляя. Где «Я» и что со мной, И на какой планете? Я образ свой земной Похоронил в сюжете Банальном и простом, Без вишенки на торте. Не блещущем умом И прожитом в комфорте. Ищите «Я» в себе И, может быть, найдёте. И в ряженой толпе «Я» всё же обретёте… Разговор с мамой во сне Ты сказал ей во сне: «Не хочу умирать!» Написав на стене, Чтоб не очень кричать. «Я бессмертным хочу Стать на этой Земле. Взятку дать палачу, Чтоб исчез он во мгле. И пред Богом предстать Без одежды, нагим. Родила меня мать Без изъянов, таким». Ничего не сказав, Повернувшись спиной, На стене дописав, Бог ушёл, весь смурной. Ты её попросил Прочитать те слова: «Хз. Свободен. Простил. Запросил ты лихва». Поворот
Суметь с разгона бы вписаться в поворот, Даже на миг не пригубив бы чашу страха. Вкусив удачу, сделать всё наоборот, Сорвав с себя враз облачение монаха. И скомкав чёрное ненужное тряпьё, Разжечь огонь и на съедение дьяволятам Отдать обед безгрешия, пусть вороньё Летает в дымке над палёным ароматом. Азарт, мне в вены закачай адреналин, Чтоб не осталось места там для капли крови. Страсть, переделай моё тело в пластилин, Меняющийся, словно ветер в поле. Меня всего колбасит и на части рвёт. И вдруг та часть, которая от прежней ипостаси, Не молвив слова, рясу из костра берëт, С укором смотрит и уходит восвояси. Жизнь прожить… Посвящается брату и другу Юрию Крикуну Жизнь прожить – не поле перейти. Выпить чашу полную до дна. В ступоре вдруг встать на полпути, Осознав: «Она же прожита!» Впереди ещё ведь полпути, Не устал я, вы скажите там… Кто посмел так пошло развести, Жизнь мою деля напополам? В тот январский не морозный день Солнце яркое, мне подмигнув, Вдруг поджало хвост и скрылось в тень, Ангела-хранителя спугнув. «Папа, папа!» – слышал голоса, Но не мог ответить сыновьям. И пошла немая полоса, Кровью харкая по всем щелям. «Юра, Юра!» – крики вдалеке. Палец дёрнулся, но это всё… Всё, что мог… Простите, налегке Я ушёл на «Волге» по шоссе. Пророк Не был б пророк пророком – Не жил бы одиноко, А был бы в браке, в фраке, Питался бы как Бог. И на столе икорка. Вино, кино, танцорка, А рядом, в полумраке – Плывущий осьминог. И денег в банке куча, И яхточка плавуча, И статус олигарха, И жизнь на полных сто. Но был пророк пророком. И вышли ему боком Дырявая рубаха И выигрыш в Спортлото. Шесть циферок в билете – И все они в дуплете. Тайны мироздания, Секретный супершифр. И жизнь теперь – дорога. Судьбина педагога. В части предсказания, Что, где, за кем идёт… А деньги обнулились. В глазницах растворились. Ведь там, где мысль пророка, – Их близко даже нет. Там на границах мира Душевного эфира Всевышнего истока Не слышат звон монет. Пророком можешь ты не быть, Но человеком быть обязан. Но если ты уже пророк, То путь назад тебе заказан. |
