Наткнувшись на имя одной из учительниц её школы, с которой я несколько раз виделся, встречая иногда Ленку после уроков, я придвинул к себе аппарат и набрал её номер.

- Да? - послышался в трубке знакомый голос. - Слушаю.

- Добрый день, - поздоровался я и, напомнив, кто я такой и где мы когда-то познакомились, поинтересовался, где я могу увидеть Ленку.

- Как? - удивилась она. - Вы разве ничего не знаете? Ее же ещё вчера утром увезли в больницу. Прямо с первого урока, да.

- В больницу? - испугался я. - В какую? Где она находится?

- Она... Она находится на улице Шкулёва, дом номер 4. Это больница... больница номер 68, - прочитала она, похоже, записанный на чем-то адрес. Это недалеко от станции метро "Печатники". А можно и от "Кузьминок", там почти одинаково.

- Спасибо... А вы случайно не знаете, что у нее?.. У Лены?..

- Ну как это, не знаю? Я только что туда звонила. У неё - мальчик, здоровый малыш, вес - три килограмма шестьсот граммов...

- Мальчик? - опешил я. - Так она в роддоме?

- Ну да. И сегодня на рассвете родила...

"Сегодня родила... На рассвете... А какое у нас сегодня число? напряг я память. - Двенадцатое мая. Двенадцатое. Так... Отнимаем девять месяцев и получается... Ну да, точно - та самая ночь с одиннадцатого на двенадцатое августа, блин! Выходит, сегодня я стал отцом? Ну, дела-а-а!.. И чего же я тогда здесь торчу, как пень, нужно мчаться в "Печатники", и немедленно. Немедленно!.."

Я ещё раз крикнул в трубку "Спасибо" и положил её на аппарат. Поглядел на прихваченный по дороге букетик и сунул его в вазу на столе - пускай ожидает хозяйку дома, а в больницу надо привезти ей настоящий букет.

И выйдя из дома, побежал обратно к входу в метро.

...А через час с небольшим дежурная медсестра родильного дома при больнице № 68 Юго-Восточного округа города Москвы уже передавала Ленке в палату большущий букет ярко-красных роз и записку:

"Прости, но кажется, я опять на один день не уложился в отпущенные тобой полгода, хотя и очень старался не опоздать. Но теперь я здесь и, надеюсь, что навсегда. Люблю тебя и больше не оставлю одну ни на сутки. Целую твои глаза, губы и испачканные чернилами пальчики. Поскорее поправляйся. Страстно хочу тебя видеть. Сына думаю назвать - Николай."

...Радуйся, Николае, великий Чудотворче!

* * *

Калининград - Москва,

10 декабря 2000 - 23 февраля 2001 года.

Перечень книг, фрагменты которых в том или ином виде использованы в романе:

Жюль Верн. Двадцать тысяч лье под водой. Кругосветное путешествие в морских глубинах: Роман. - Красноярск: Кн. изд-во, 1988. - 384 с., ил.

Уильям Холмс. Победа под водой. / Пер. с англ. - Смоленск: Русич, 1999. - 464 с. - (Мир в войнах).

Хухтхаузен П., Курдин И. К., Уайт Р. А. Враждебные воды: Роман / Пер. с англ. - Минск: ООО "Попурри", 1999. - 384 с. + 12 с. вкл.

М. Ю. Курушин. Подводная лодка "Курск": Рождение. Жизнь. Версия гибели. Подробности. - М.: Издательства "Олимп" и "АСТ", 2000. - 160 с.

Атомная подводная лодка "Курск": хроника гибели. - М.: Издательский дом "Пушкинская площадь", 2000. - 330 с.

Национальная морская политика России. (Серия - Библиотека Общероссийского Движения Поддержки Флота) - М.: ООО "Офицерская корпорация-1", Издательство "Петровский двор", 2000. - 230 с.

Военные катастрофы на море. (Сост. Н. Н. Непомнящий) - М.: Вече, 2001. - 480 с. (Военные тайны ХХ века).

Александр Покровский. 72 метра: Книга прозы. - Санкт-Петербург: ИНАПРЕСС, 2000. - 400 с.

Православный молитвослов и Псалтирь. - М.: Издание Московской Патриархии, 1988. - 256 с.

Иосиф Бродский. Стихотворения и поэмы. - М., 1999. - 400 с.

Юрий Пахомов. После шторма: Роман. - М.: 4-й филиал Воениздата, 2000. - 280 с.

ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ

Какую основную задачу ставит перед собой практически всякий серьезный автор литературного произведения? Самое главное, на мой взгляд - это добиться наивысшего уровня художественной правды, выстроить логику своего сюжета так, чтобы читатель безоговорочно поверил в реальность происходящих на бумаге событий, даже если писатель работает в жанре откровенной фантастики. Потому что ничто на свете: ни взывание к читательской душе, ни напоминание ему о его совести, ни какие-либо другие риторические заклинания не в состоянии сделать того, что может совершить уже сама только логика разворачивающейся в произведении жизни, то есть - подтолкнуть читателя к тем самым выводам, ради которых автор и берётся за написание своего романа или рассказа. Потому что, как бы ни уверяли нас в исключительно развлекательной функции литературы сочинители сегодняшних детективчиков да постмодернистских романов-головоломок, а настоящая литература всегда писалась, пишется и, смею надеяться, будет писаться для того, чтобы помочь кому-то ответить на нескончаемые "проклятые" вопросы современности.

Именно с такой внутренней установкой решился год назад и я взяться за ещё незажившую и кровоточащую в сердцах граждан России тему аварии на атомной подводной лодке К-141, погибшей при невыясненных обстоятельствах 12 августа 2000 года в Баренцевом море. Никогда в жизни не стал бы я ворошить прах только что погибшего экипажа, если бы затонувшая субмарина не превратилась в те дни из частного случая в этакий знаково-трагический символ всей нашей оборонной мощи и даже более того - самой нашей России. Вот, мол, что от нас сегодня осталось: подходи, тарань нас, топи, как щенят в луже - и ни защититься, ни спасти самих себя мы уже не в состоянии...

Противясь такому пониманию вещей, я и смоделировал на бумаге возможную цепочку развития событий, усилив акцент вины натовской субмарины в гибели нашей подлодки и развернув перед читателем картину того, что могло бы (и, по моему личному убеждению, должно было бы) произойти после 12 августа, если бы мы не превратились из уважающего себя и некогда сильного государства в то, чем мы стали сегодня.

Так появилась вторая часть романа, в которой действует лодка-двойник "Курска" и в которой совершается акт возмездия над натовской АПЛ "Толедо". Понятно, что и эта лодка-двойник, и её экипаж, дублирующий своими фамилиями состав команды моряков погибшего "Курска", и все описанные в этой части романа события являются исключительно художественным вымыслом и рисуют мое чисто субъективное понимание этой трагедии.