Радость от того, что наше путешествие закончилось, была недолгой. Здание госпиталя было древним, как мамонт, деревянные окна местами выбиты, у входа настоящая свалка из мусора. Внутри госпиталя так воняло хлором, что в горле першило.

Людей тупо расселили по палатам, но койки стояли и в коридоре. В нашей с Бертой комнате было накурено, под кроватями бутылки из-под водки и пива, постельное бельё грязное! Зато в углу была раковина, так что можно было умыться, не выходя из палаты. Она тоже была грязной, и из неё жутко воняло мочой, но это всё можно было привести в порядок при желании.

Устало стащив с себя защиту и рюкзаки, мы с Бертой первым делом проветрили комнату и собрали мусор. Я вызвалась вынести мешки с бутылками и поискать моющие средства и перчатки, а также разузнать про стиральную машинку. На такую постель даже присаживаться было небезопасно, да и одежду нам нужно было постирать обязательно.

Кое-как отыскав одного из кижанских офицеров, я объяснила, что мне от него нужно.

Он внимательно посмотрел на меня, поправил кепку, а потом приказал идти за ним. Мы спустились со второго этажа на первый. Офицер отпер ключом какую-то подсобку, вытащил оттуда ведро, швабру и банку чистящего порошка. Всё это он вручил мне.

– Спасибо! – радостно поблагодарила я мужчину.

Пройдя ещё чуть дальше, мы оказались в туалете. Я поняла это ещё до того, как мы вошли, по жуткой вони.

– Отмойте здесь всё, мадам! – сказал мне офицер. – Потом приходите за стиральным порошком!

Я с ужасом осмотрелась по сторонам. От запаха нечистот слезились глаза, но я всё же чётко разглядела горы использованной туалетной бумаги, обосранные в прямом смысле стены и окурки прямо на полу. Пара напольных унитазов были забиты, а их содержимое беспрепятственно вытекало наружу.

– Вы хотите, чтобы Я наводила здесь порядок? – уточнила я.

– Так точно!

– Нет, простите, но я не могу…

– Мне некогда вас слушать, мадам!

– Но почему я? Почему именно я? Я ничего здесь не пачкала! Я только что приехала!

– У вас есть на примете другие кандидатуры?

– Разве этим не занимаются военные? Рядовые солдаты или те, кто провинился?

– Прекратите истерику, мадам, и выполняйте! Будьте чем-то полезны! Внесите свой вклад в общее дело!

– Может быть, у вас есть более лёгкая работа для меня? Например, на кухне? – пыталась торговаться я до последнего.

– Мы не допускаем к приготовлению пищи гражданских! Простите, мадам! Постарайтесь управиться до ужина, если хотите на него попасть и постирать свои вещи без очереди!

– Послушайте, вам мало того, что нас подругой поселили в каком-то вонючем бомжатнике? – в голос разревелась я. – Мы согласны убрать в своей комнате, мы не жалуемся, но мы устали и еле стоим на ногах! Здесь работы на целую роту! Это унизительно в конце концов! Меня сейчас стошнит!

– Я понимаю! – с невозмутимым видом ответил офицер. – Конечно же, мне вас жаль! Поэтому туалет на втором этаже, мы с вами оставим на завтра.

– Что? – Я разревелась пуще прежнего, понимая, что этот козёл не уступит. У меня остался один козырь. Последний. Я вытерла слёзы и с вызовом посмотрела на мужчину. – Вы знаете, кто мой отец? Знаете, что будет, когда он узнает, что вы заставили меня драить туалеты? Представьтесь, майор! – потребовала я.

Что себе позволяет этот солдафон? Крайнюю нашёл? Слабую, беззащитную женщину?

Ничего, за меня есть кому заступиться! Дочь министра Фрогии не станет так унижаться! Мой отец расстреляет этого вшивого полковника, стоит мне только ему позвонить!

– Слушай, ты! – неожиданно прошипел мне офицер в лицо, схватив меня за ворот куртки. На меня пахнуло ещё и перегаром ко всему прочему, но я так испугалась, что не смела шелохнуться. – Тебя и твоей подружайки вообще здесь быть не должно! На хую я ветрел твоего папашу министерского! Пусть приедет и отъебёт меня лично, если не зассыт, но ты, сучка, отпидоришь этот толччок до блеска! Или будешь отрабатывать благодарность своей пиздой на пару с блонди! – Он сверкнул в меня глазами и отпустил куртку. – Нужно быть благодарной за защиту нашей доблестной армии! – сменив тон на снисходительный, добавил он, улыбнувшись одними губами. – Я пришлю к вам помощника, мадам!

С прямой, как палка, спиной, майор вышел из туалета, а я уронила всё, что держала в руках, на пол и снова разревелась. Этот мужик привёл меня в ужас, поэтому я не знала, что делать дальше!

Нужно всё рассказать Берте! Сейчас же!

Я бросилась обратно в комнату из-за слёз не разбирая дороги.

– Что случилось, Анна? – испуганно воскликнула Берта, увидев, в каком я состоянии.

Сбивчиво, но довольно подробно я рассказала ей о том, какие мерзости наговорил мне майор.

– Тфу, ты, господи! – с облегчением вздохнула девушка. – А я думала, реально случилось что-то…

– Ты меня совсем не слышала, Берта? Ты просто не видела этот туалет!

– Хочешь, чтобы я сходила и посмотрела? Успокойся и сделай то, что тебе приказано! От тебя не убудет!

Как же так? И Берта против меня? Она не понимает, что для меня это неприемлемо?

– А ты? Я надеялась, что ты мне поможешь? Мы же подруги?

– Я наведу порядок здесь, – пожала плечами Берта. – Тут работы не меньше! Тебе придётся сделать это одной. Твоя очередь проявить себя в нашей дружбе, подруга!

Она так сказала слово "подруга", будто насмехалась надо мной! Сука! Какая же она сука!

Не найдя абсолютно никакой поддержки у самого близкого для меня человека на данный момент, я злобно поджала губы и вернулась на первый этаж. Там меня заждались двое рядовых. Они были в противогазах, чем напугали меня до чёртиков. С помощью троса и какой-то матери, они пробивали засор в одном из "стоячих" унитазов.

Завоняло ещё сильнее, я даже находиться там не смогла, потому что меня всю скрутило от рвотного спазма. Смотреть на булькающее в дыре говно было выше моих сил! Я выскочила в коридор, жадно глотая воздух и вставшую в горле слюну.

Ничего, – успокаивала я себя. – Ребята мне помогут. Я со всем справлюсь! Это лучше, чем ложиться под кого-то из солдат, а тем более не под одного!

Боже, у меня вся жизнь перед глазами пронеслась, пока я стояла возле туалета. Послушайся я отца, меня бы тут просто не было.

Почему? За что?

То успокаиваясь, то снова заливаясь слезами, я никак не могла настроиться на это унижение, в глубине души до последнего надеясь, что мне не придётся делать этого.

Вскоре солдаты вышли. Один из них нёс в руках грязный трос, второй измазанные перчатки. Они остановились возле меня и одновременно сняли противогазы.

– Держи, рыжая! – протянул мне свой противогаз тот, что держал перчатки. Потом он протянул мне и их. – Занесёшь в 18 палату потом! А ты ничего такая! – Его заинтересованный взгляд скользнул по моей фигуре, и мне стало не по себе. – Это же ты фрогийская репортёрша?

Осторожно, чтобы не испачкаться в нечистотах, я взяла из его рук средства защиты, косясь теперь на него с опаской.

– Я кижанка, болван! – гордо заявила я, и солдаты развернувшись, пошли прочь по коридору.

– Эй, вы куда? Вы мне разве не поможете? – окликнула я их.

– Так мы уже помогли, рыжик! – едва обернувшись крикнул один из них, и они ушли. – Не забудь вернуть противогаз!

Я прошла все стадии принятия неизбежного. Ждать чего-то ещё было бессмысленно, надеяться на чудо тоже.

С отвращением я осмотрела средство индивидуальной защиты, которое только что надевал другой человек и дышал в нём. Должно быть, там полно микробов?

Боже, о каких микробах я думаю? Тут бы не сдохнуть от вони и не подцепить чего-нибудь похуже. Держу пари, в одном из углов меня поджидает чума или брюшной тиф – тут явно не убирали пару веков!

Надев противогаз, я смело шагнула в туалет!

Начав с самого чистого, по моему мнению, унитаза я начала его мыть. Истратив почти полбанки чистящего порошка, я поняла, что нужно быть экономней. И расторопней. От противогаза всё лицо вспотело, дышать было трудно, стёкла запотели, а лицо чесалось! Жуть!