Своего отца Яна никогда не видела. Лет с десяти она знала, что ее отца зовут Алексей Волков, что он очень богат, что он является одним из владельцев крупной фармкомпании и что он не хочет ничего знать о Яне. Мама повторяла фразу «Не хочет ничего знать» так часто, что эти слова потеряли для Яны всякий смысл, они уже даже не причиняли боли. Лет в двенадцать девочка еще, бывало, задумывалась о том, почему не хочет. Может, с ней что-то не так? Она тогда могла подолгу рассматривать себя в зеркало, гадая, что именно отпугивает отца. Почему он ни разу не позвонил, не зашел в гости – вообще ни разу не появился в жизни Яны? Но потом она загнала все эти вопросы в такие закоулки сознания, что и вовсе о них забыла.

Мама пропадала на работе днями и ночами. Волков обеспечил ее хорошей должностью, и благодаря тому, как мама держалась за эту должность, сколько сил и времени отдавала работе, Яна ни в чем не нуждалась. Из небольшой двушки они переехали в просторную трешку, и теперь у них была гостиная, в которую можно было приглашать гостей. Только гостей у них не бывало. Мама не водила дружбу ни с кем, повторяя Яне, что дружбы не существует. Бывают люди, которые в тебе заинтересованы. Мама вообще учила Яну тому, что все в жизни имеет свою цену: время, забота, любовь, внешность. Все можно купить и продать. Вопрос лишь в том, готов ли ты к этому. Яна не задумывалась о правильности или неправильности этих мыслей. Она просто верила маме и не верила людям, которые хотели с ней дружить.

Она унаследовала от матери непослушные рыжие кудри, а от отца – правильные черты лица и ярко-голубые глаза. Признания в любви ее не удивляли. Она знала, что красива, но продавать свою красоту была не готова. И мама ее в этом поддерживала. От кого из родителей Яна унаследовала цепкую память и склонность к языкам, она не знала, но это очень помогало ей и в школе, и в университете. Эту часть своей жизни Яна готова была продавать, поэтому охотно делилась конспектами, помогала с рефератами. Не за деньги, нет, – недостатка в деньгах, спасибо маме, у нее не было, – а за ту самую купленную дружбу. Яне были приятны внимание и похвала. Не внимание к ее красоте, а внимание к ней самой. Почти обычное. Почти нормальное. Когда взамен за сданный реферат ее приглашали на день рождения, или же погулять в парке, или на студенческую вечеринку. Иногда она допускала мысль, что ее так называемые друзья, возможно, приглашают ее куда-то не только за сделанный реферат, а за то, что она сама по себе классная, но быстро гнала эту мысль прочь. Потому что знала, что никакая она не классная. Она просто все это покупает. Платит за это рефератами, улыбками, придуманными на ходу историями. Если бы кто-то спросил ее, нравится ли ей такая жизнь, Яна… не стала бы отвечать. Другой жизни у нее не было.

На втором курсе университета она решила попробовать выйти из зоны комфорта. Рекомендация про зону комфорта лилась тогда бесконечным потоком из всех источников. Мол, а как же еще развиваться, если ты сидишь в своем уютном болоте? Выходом из этой зоны Яна посчитала участие в конкурсе красоты при универе. Обменивать свою красоту на одобрение жюри… для Яны это было настолько далеко от зоны комфорта, что даже думать о таком было страшно. Однако мама неожиданно эту идею поддержала.

Яна заняла второе место и получила два недвусмысленных предложения стать содержанкой: одно – от преподавателя своего же вуза, второе – от члена жюри конкурса. Член жюри был нестар, недурен собой, имел жену и троих детей и, скорее всего, делал подобные предложения на каждом конкурсе.

Яна серьезно обсудила эту перспективу с мамой. Преподавателя они отсекли единодушно, а вот про члена жюри мама сказала:

– Решай сама. Только подумай, с чем и где ты останешься, когда ваш роман закончится. А он закончится, Ян.

Яна целый вечер оценивала плюсы и минусы. Потенциальный покровитель мог открыть ей дорогу в мир высокой моды, что не было для Яны самоцелью, потому что она была настроена окончить универ и работать по специальности: помощником руководителя. Эту цель Яна пересматривать не собиралась. Деньги? Карманных денег, выдаваемых матерью, Яне вполне хватало. У них с мамой были настолько добрые отношения, что Яна никогда не чувствовала себя ни ущемленной, ни обязанной. Ну, разве что когда маму крыло эмоциями при упоминании отца и когда она кричала, что сделала все, чтобы вылезти из двенадцатиметровой комнаты в вонючей общаге, и ни за что не позволит Яне скатиться туда же, поэтому та должна выучиться на нормальную специальность. Мама считала, что музыкальная школа за плечами – это не повод мечтать о музыкальной карьере. Это – вклад в копилку ее развития. О музыкальной карьере Яна заикнулась лишь однажды, еще будучи подростком, но получила такой нагоняй, что спрятала эти мысли в далекие закоулки сознания. Где-то в воображаемом мире жила другая Яна, которая играла свою музыку… да хоть в переходах метро… и которая была бесконечно свободна. Иногда она снилась настоящей Яне. Но нечасто.

Член жюри занял внимание Яны на целый вечер отчасти потому, что в ее понимании мир высокой моды находился где-то рядом с миром музыки. До него оттуда было рукой подать. Во всяком случае, гораздо ближе, чем из мира цифр и суетливых офисов, к которому принадлежали Яна с мамой.

И все-таки здравый смысл победил. Яна из реальности отказалась от поступившего предложения, а мнения Яны из параллельной вселенной никто не спрашивал. Что они понимают, эти вечно голодные и вечно счастливые, не существующие ни в одной реальности музыканты?

Гибель отца не стала для Яны шоком или трагедией. В ее жизни ничего не изменилось. Она была тогда на предпоследнем курсе универа, по-прежнему дружила по обмену временем, помощью и деньгами с однокурсниками и изредка играла на скрипке, когда мамы не было дома.

Мама сообщила о случившемся за ужином будто между прочим. Яна несколько секунд вглядывалась в лицо мамы, готовая к тому, что, возможно, придется ее утешать, подбадривать, но та не выглядела убитой горем. Скорее, слегка уставшей и, пожалуй, раздосадованной.

– Теперь все изменится, – вдруг произнесла мама и отпила вино из бокала.

Вообще-то мама редко пила алкоголь, потому что потом на нее нападали либо головная боль, либо меланхолия, а порой и то и другое сразу.

– Почему изменится?

– Доучивайся, Янка. Доучивайся хорошо, потому что теперь справедливость восторжествует, и ты возглавишь компанию Волкова.

Под изумленным взглядом Яны мама вновь отпила из бокала.

– Мам, у него ведь есть настоящие дети, – неловко теребя браслет на руке, пробормотала Яна.

Мысль о том, что отец погиб, до нее по-прежнему не доходила.

– А ты что, игрушечная? – повысила голос мама, и Яна предпочла не нарываться.

Однако, вопреки заверениям матери, ничего не изменилось. Жизнь Яны шла так же, как и до известия о гибели Алексея Волкова. Порой она задумывалась о том, каково сейчас его настоящим детям, но эти мысли не задерживались в ее голове.

К разговору о компании Волкова они с мамой вернулись через пару месяцев после того, как Яна защитила диплом.

К тому моменту она дико устала от учебы. И хоть понимала, что с платного отделения никто ее не выкинет, убивалась так, будто училась на бюджете и могла вылететь после любой сессии. Яна окончила университет с красным дипломом и синюшным от усталости и недосыпа лицом. Мысль о том, что теперь она взрослая и может пойти устраиваться на работу, отчего-то совсем не грела. Яна боялась идти на собеседование – боялась в равной степени того, что ее не примут, и того, что скажут: «Приходите завтра оформлять документы». Она боялась ответственности, боялась взрослой жизни, потому что из тех самых пыльных закоулков сознания вдруг начали вылезать противные… не монстры даже, нет, с теми хотя бы можно было сходить к психологу, а так… монстрики.