– Спасибо!

Он вылетел в окно, а я опустилась на пуфик, забралась на него с ногами и закрыла глаза.

Вот бы тут и остаться! Никого не видеть, никого не слышать, тихо поплакать и уснуть… Да ведь нельзя. Занятия отменили, а учеба-то никуда все равно не делась.

Но хоть на часок-то можно? Все равно никакие интегралы сейчас в голову не полезут. Потому что в голове этой – парни толкутся… Тарис… Эрик… Тарис… Раз он меня ищет, значит, живой-здоровый! Уже легче…

Отыскав в закутке чердака старый диван, поломанный посередине так, что яма вышла, я кое-как на нем устроилась, свернулась клубочком и попыталась медитировать.

Для начала надо просто представить себе место, в котором мне хорошо…

Чердак. Не этот, а дядькин. Крошечные феечки-пылинки, танцующие в солнечных лучах… А на стенке висят пучки лаванды… И тонкие струйки огня, близкие-близкие, родные-родные, гладят мою руку, ластятся к ладони, к запястью.

Только не огонь это. Пальцы. Длинные, ровные, теплые…

И я вскинулась, поняв, кому эти воображаемые пальцы принадлежат.

Вот так он меня гладил, когда медитировать учил. Тарис Тарг, шусова светлость, беда моя бедолажная, ненужная, неистребимая. И такая счастливая – когда не наяву…

Струсень ты, Хелли Вэртззла! Птичка, сунувшая голову в песок, чтоб ничего не видеть!

Ладно. С одним поговорила – и с другим смогу! Повторю еще раз, что ничего у нас с ним никогда быть не может! И руки распускать ни за что не позволю! Теперь он меня врасплох не застанет – сама его найду!

Потому что, сдается мне, Тарис Тарг так ничего и не понял.

Хеллиана Вэртззла

Вообще, с парнями встречаться – неважно, по какому поводу – следует помытой и причесанной. Ну или да, иллюзию накладывать. Да вот беда, я только лицо себе могу подправить, и то ненадолго. А ведь с утра на полигоне торчала, потом на чердаке… Мало ли какие запахи прицепились.

Уже стоя под душем, я сообразила, что помыться перед разговором с Эриком мне и в голову не пришло. Вот ведь… Так-то наоборот надо! Волосы разлохматить, зельем каким вонючим намазаться – чтобы Тарису противно стало и он не полез опять с поцелуями. Но этот метод точно не для влюбленных дурочек, даже если они не хотят с этой самой любовью встречаться. Даже представить позорно…

Конечно, наряжаться я не стала! Да и не во что так-то, красивое платье у меня одно-единственное, и крайне глупо будет гулять в нем в будний день по общежитию. Надела второй комплект формы для практических занятий: штаны с рубашкой. И волосы заплела в две простенькие косички! Все как с утра… только, помнится, герцогу это не помешало меня хватать, обнимать, целовать…

Ну, в любом случае сейчас я к разговору готова и ничего ему не позволю.

На пороге столкнулась с Каролиной, и та опять уставилась на меня с недоумением.

– Ты куда это? – спросила она с подозрением.

– По делам, – пояснила я, пытаясь пройти мимо, но дверь мне загородили.

– По каким это? С таким-то лицом?

– А что с лицом? – испугалась я.

– Да как будто настоящего дракона мыть идешь! – прыснула Кари. – Готова к неравному бою!

– Выпусти, а? – попросила я. – Потом все расскажу. Я правда по делу!

Решительность я утеряла, поднявшись на четвертый этаж. И шагала уже медленнее, и мысли разбегаться начали… Вот как к парню в комнату стучаться? Что люди-то подумают? С другой стороны – его светлость все еще мой куратор, полное право имею к нему обратиться по какому-нибудь учебному вопросу. Раз уж занятия отменили!

И потом, где мне еще с ним поговорить? Не то чтобы по коридорам толпы ходили, но все равно ж – могут услышать. Тащить его светлость на чердак? Так себе идея, да и все равно сначала надо его найти.

Другой вопрос – не обязан он в комнате своей торчать как привязанный. Может, в гости пошел к кому… к Мариане, например.

Представила, как стучусь во ВСЕ двери общежития и спрашиваю: «Тарга не видали?» и аж передернулась, но курса не изменила. Вот если он не у себя – тогда и буду думать!

Но он был у себя.

И дверь почти сразу распахнул на мой требовательный стук.

И застыл, продолжая сжимать резную ручку.

– Мне нужно с тобой поговорить, – четко произнесла я и сама замерла, глядя ему в лицо.

Вот честное слово, никогда не видела, чтоб у кого с такой скоростью эмоции менялись! А уж у Тариса – и представить не могла.

Сначала он уставился на меня, как на привидение какое! Ну понятно – не ожидал. Потом с чем-то вроде страха. Страх сменился удивлением, удивление – настороженностью, та – яркой надеждой, и наконец герцог Таргский опомнился. Проморгался, видно, потому как еще и моргал все это время…

И вот передо мной опять невозмутимый, привычный Тарис, да все так быстро, что я и рта раскрыть не успела, чтобы повторить вопрос.

– Конечно, – кивнули мне. – Заходи, Хелли.

Я уже так-то в этой комнате была. Но ни тогда, ни сейчас обстановку рассмотреть не удалось. Так… все в сине-серых тонах, сразу ясно, что тут мужчина живет. А вот и диван тот самый, где меня первый раз в жизни поцеловали. Роскошный такой, подлокотники в виде валиков, спинка гнутая…

Разумеется, к дивану я не пошла. Окинув комнату быстрым взглядом, заметила еще две двери… круглый столик и еще один – большой, письменный. А между ними пуфик высокий. Вот любят в академии всякие пуфики… и диваны…

Молча прошагав мимо Тариса, наконец-то закрывшего дверь, я уселась на пуфик (мимоходом отметив – жестковат, практически табуретка) и заявила:

– Мне кажется, что мы не договорили, Тарис.

– Да, – согласился герцог, делая ко мне плавный шаг. – Нам помешали.

И еще шаг…

И вот он стоит почти вплотную… И глаза темнеть начали, знакомо так… Будь я оборотнем, точно бы почуяла эти треклятые гормоны!

– Ты…

Тарис прищурился, а после по красивым губам расплылась усмешка.

– Ведь ты пришла продолжить то, чему помешали?

Ага. Щас прям, прибежала ног не чуя именно за этим!

– Сон в руку… – пробормотал он и отчего-то передернулся. – Ты молодец, Хелли, что пришла. Я понимаю, тебе нужно было подумать. Надеюсь, твой визит означает, что ты приняла единственно верное решение. И мое предложение… приняла.

Все-таки колдовские у него глаза, никуда не денешь это. И красивый он – ну такой красивый, сил нет!

Спокойно, Хелли.

Силы – есть!

Как бы ни хотелось обратного… А ведь хочется! Так хочется кивнуть, вскочить, обнять, утонуть в этом грозовом взгляде, сдаться… Согласиться на все, чего он хочет! И не надо мне никакого содержания! Лишь бы рядом с ним быть, больше мне ничегошеньки в этой жизни и не нужно!

Ага. А через два года остаться одной с разбитым сердцем и поломанной психикой.

Нет уж, Хелли Вэртззла! У тебя вся жизнь впереди! И, как сказала когда-то тетка сестрице моей: «У тебя таких кузнецов еще миллион будет!» Она умная у меня, тетка-то.

Усилием воли я вызвала ее образ: мощная, плечи в два раза шире моих, цветастый передник, и пальцем мне грозит: «А ну быстро в огород огурцы обрывать! Расселась тут без дела!»

Я хлопнула ресницами и резко выставила перед собой ладонь. Вовремя: как раз уткнулась ей в торс шусова герцога, уже склонившегося надо мной. А потом уперлась ногами в пол и отъехала от него вместе с пуфиком.

– Тарис. Мы не будем продолжать. Выслушай меня.

Он выпрямился и вздернул бровь. Сложил на груди руки.

– Хорошо. Я слушаю.

– Присядь. Что ты надо мной навис-то, как… как над добычей!

Тарис оглянулся, подтянул к себе второй пуфик и сел так, что наши колени соприкоснулись. Ну ладно. Отодвигаться не буду, это уже смахивает на какую-то игру.

– Ты прав, я подумала. И пришла сказать тебе, что не могу принять твое предложение. Подожди! Дай сказать.

Тетка бы – так и не выходила она теперь из головы! – сказала бы на его месте: «Чего это ты мне рот затыкаешь?!»