— Да нет, — Шаманов отмахнулся, но тут же поправился, — В смысле — за тебя я тоже волнуюсь, дружище. Но еще больше...

— Блин, Акалу, только не говори мне сейчас, что ты опять о своей вампирке.

— Не говорю, — вздохнул Шаманов, — Но если честно — я именно про неё. Про Любу Кровопийцину.

Откровенно говоря, Шаманов меня уже заманал со своей Любой.

С тех пор, как вампирка его куснула, он только о ней и болтал. Пожалуй, Имперским властям следовало бы обучить всех магократов вампирскому укусу и сделать это заклинание частью брачного ритуала. Я был уверен, что если бы муж и жена кусали друг дружку этим заклятием во время бракосочетания — это бы полностью решило проблему супружеских измен. Ибо действовала вампирская магия очарования безотказно — прошло уже несколько дней, а мой кореш так и не оклемался от магии Кровопийциной.

— Слушай, я же не дурак, — продолжил ныть Шаманов, — Я понимаю, что ты задумал что-то провернуть в Павловске сегодня. И понимаю, что Люба в этом тоже участвует.

Это было правдой. Люба должна была вместе со мной и Павлом Павловичем ворваться в Павловский дворец и захватить Павла Стального.

— Шаманов, остынь, — посоветовал я, — С твоей вампиркой все будет в порядке, я уверен. А ты мне нужен сейчас здесь. Так что посылать тебя в Павловск спасать твою кровососку я не собираюсь. Да её и не от чего спасать. Пока что. Она сама кого угодно спасёт. Лучше скажи — ты порошок телепортации принёс?

— А то, — Шаманов достал из кармана собственного фрака, в который он нарядился по случаю банкета, склянку и протянул мне, — Как заказывал. Телепортация в Царское село. На вокзальную площадь.

— А почему только одна? Я вроде просил несколько.

— Так все разобрали, — Шаманов развел руками, — Я по-твоему этими порошками сру что ли? Они, между прочим, незаконны, Нагибин. И стоят до фига. И доставать их сложно, клан Порошковых — те еще параноики.

— Ладно. Спасибо. И еще одна просьба, Акалу... Предельно важная.

— Приказывайте, Мастер ложи, — скривил рожу Шаманов.

Для Шаманова все это до сих пор были детские игры. Судя по всему, парень, даже не смотря на все наши битвы и гибель его родичей, так и не осознал, в какое дерьмо он вообще ввязался.

Впрочем, может оно и к лучшему.

Я открыл на смартфоне список участников, прошедших в следующий тур:

— Глянь-ка сюда, Акалу. Среди участников Игр есть какой-то анонимус, выступающий под именем Gnosticus Liberator. Я обратил на этого кента внимание, еще когда смотрел список зарегистрированных кандидатов, несколько дней назад.

Шаманов ахнул:

— Ты думаешь, что...

— Что сам Гностический Либератор воплотился и пришёл поучаствовать в турнире? — усмехнулся я, — Сильно сомневаюсь, Акалу. Но думаю, что этот парень связан с радикальными масонами. Я, конечно, не верю, что настоящий радикальный масон взял бы себе такой никнейм. Во-первых, это палево. А во-вторых — это же оскорбление Его Темнейшества Либератора. Это все равно, как если бы христианин бы взял себе никнейм «Господь».

Так что мне кажется, что он не радикальный масон. Но явно в теме. И он мне нужен. Таня в плену у радикалов, и мою сестру нужно спасти, это сейчас первоочередная задача, понимаешь? Поэтому мне нужна любая информация. Разыщи мне этого парня.

Только так, чтобы об этом знали только три человека — я, ты и он. И будь осторожен. Анонимные участники заплатили за право выступать анонимно по тридцать миллионов рублей. Так что кем бы ни был этот мужик — человек он явно предельно серьезный.

— Я все сделаю, — кивнул Шаманов, — В лучшем виде.

— Ага. И поспеши. Кстати, тут написано, что этот Gnosticus Liberator выступает от Казачьего Железнодорожного Корпуса. Что это вообще за дерьмо?

Шаманов хохотнул:

— Это несуществующее ведомство, Нагибин. В смысле — там раньше и правда были маги-офицеры, которые могли бы подать заявку на турнир. Вот только этот Корпус расформирован еще десять лет назад, железные дороги у нас теперь охраняют клановые ЧВК. Так что эта структура существует только на бумаге.

— Прикольно, — я призадумался, — Значит, парень настолько хочет скрыть свою личность, что даже подал заявку от упраздненного ведомства. Все интереснее и интереснее... А еще интереснее вот это. Зацени, Шаманов.

Я показал Шаманов видеозапись Общего Побоища на экране моего смарта. Я, само собой, оплатил премиальную подписку в Магограмме, так что мог найти нужного мне бойца, просто введя его имя.

Более того — Магорамм не только врубил мне интересующую меня камеру, направленную на участника, которого я искал, но еще и подписал Gnosticus Liberator’а, повесив ему плашку над головой.

И то, что я узрел, было на самом деле круто.

Гностикус Либератор бился на Побоище во всем черном — черный мундир, брюки, сапоги, на плечи накинут черный плащ, даже руки скрыты черными перчатками, прямо как у меня...

Лицо анонимного бойца закрывала уродливая железная маска. Но разил врагов он — мое почтение.

Вокруг кипела лютая сеча, как и положено на Общем Побоище, и Гностикус Либератор сражался сразу с четырьмя противниками. Видимо, эти кадры были сняты уже в конце битвы, ибо поле было усеяно телами вырубленных АРИСТО.

Среди противников Либератора я опознал по едко-зеленой ауре какого-то Прыгунова, по потокам огня — Огневича, а третьего магократа с бледно-желтой аурой я не знал. Четвертым был негр, которому помогали в бою какие-то призванные тени.

Негр и пал первым, Либератор уклонился от его удара, а потом провел отличную подсечку, завалив африканца и припечатав его сапогом. Потом Либератор коснулся Огневича каким-то заклятием, Огневич от его прикосновения вдруг резко обмяк, будто споткнулся, Прыгунов воспользовался этим и нокаутировал Огневича...

Либератор же тем временем провел потрясающе красивый захват на маге с желтой аурой и всунул того башкой в землю. Прыгунов бросился бежать, видимо, решив найти себе противника попроще, Либератор благородно не стал его преследовать...

— Силен, — присвистнул Шаманов, — Думаю, что это какой-то офицер. Или даже Старший клана.

— Нет, точно не Старший, — не согласился я, — Единственный Старший на турнире — Меченосцев, я читал в Магограмме. Хотя черт его знает. Либератор же анонимус, так что может оказаться кем угодно. Но этот Либератор на самом деле дерется, как зверь. Ты видел что он сделал с Огневичем? Что это за заклинание?

— Без понятия, — ответил Акалу, — Огневич просто обмяк. Леший его знает. Можешь рассмотреть цвет ауры этого твоего Либератора?

— Невозможно, — вздохнул я, еще раз прокручивая видос, — Слишком много магии. Ни хрена не видно.

Последнее было правдой, магических вспышек над полем боя носилось столько, что ауры Либератора было не видать, кроме того, Огневич заливал весь кадр своим огнём, а негр — своими призрачными тенями. А когда с ними было покончено, Либератор слишком быстро разделался с желтым магом и деактивировал свою ауру.

— В общем, повежливее с этим парнем, Акалу, — подытожил я, — Мне не хотелось бы его прессовать. Хотя я могу, разумеется. Но я хотел бы просто пообщаться... Блин!

Я вдруг сообразил, и вот тогда уже разволновался по-настоящему.

— Что такое? — перепугался Шаманов.

— Да ничего особенного. Его железная маска — вот что. Такая же была на Павле Павловиче, когда мы достали его из каземата Петропавловки.

— И что это значит?

— Без понятия, Акалу, — я пожал плечами, — Пока что без понятия, брат. Но явно что-то нехорошее, тут к гадалке не ходи.

***

Через несколько минут мы уже прибыли на место назначения в Язвищинское урочище.

Здесь я убедился, что к вопросу охраны Полётов и правда подошёл серьезней некуда. Сосновый бор напоминал настоящий военный лагерь. Здесь была и колючая проволока, местами под электричеством, а местами обмазанная какой-то магией, и свирепые БТР размером со слона, чтобы они сюда проехали пришлось местами вырубить лес, и снайпера, сидевшие прямо в домиках на соснах...