– Я? – уточнила издевательски и картинно прижала руку к сердцу, давая понять, что он меня ранил в самое оно, – У тебя самого-то мозги в голове ночевали?

У меня наверно все же сработал инстинкт самосохранения или какая-то врожденная сдержанность, а может банально воспитание не позволяло орать на тех же частотах, что и шеф. Вместо этого я злым шепотом цедила слова.

Влад уставился на меня, тоже не ожидая такого поворота событий, но в отличие от Ерохина быстро очнулся и принялся перечислять мои грехи.

– Почему мне звонит Ерохин и устраивает допрос по текущему проекту? Чего ты там ему наплела? Я же просто просил подписать три стадии.

– Ты просто просил? – продолжала шипеть я, – Ты не просто просил, Влад, а требовал, чтобы я все бросила и сделала это срочно. СРОЧНО! Мать твою. Ты выразился именно так.

– Полегче на поворотах, – предупредил Влад, – Не забывайся.

Я одновременно вспомнила, что не стоит звать его по имени и взвилась еще сильнее, потому что ничего внятного он мне отвечать не собирался.

– Вы, Владислав Николаевич, выставили меня идиоткой, которая не знает, что мы подписываем проект целиком, а не кусками. А теперь еще спрашиваете, в честь чего Ерохин задает вопросы! Знаете, какие он мне вопросы задавал? О, лучше и не знать.

– Лена, – угрожающе перебил Влад.

Кто б ему позволил вклиниться.

– Вы мало того, что оторвали меня от работы, требовали сварить чертов кофе, так еще и выставили дурой перед руководством. Все потому что… Вы сами знаете, почему, – решила заканчивать я свою речь, – А теперь будьте так добры, позвольте мне вернуться к своим обязанностям.

Задрав нос, я вышла из кабинета. Дверью не хлопнула, сдержалась. Я скромная все же. Снова вернулась на свое место, предварительно завернув к кулеру. Стакан воды охладил пыл, а чашка чая с печенюшками успокоила нервы и настроила на рабочий лад. Не самая лучшая альтернатива обеду, но все же.

До конца дня меня никто не дергал. Влад ушел почти сразу после нашей милой беседы, едва взглянув на меня, быстро бросил:

– Не вернусь.

Я даже не кивнула. Пошел он. Много чести.

Ближе к концу рабочего дня, когда в отсутствие начальства все начинают собираться домой чуть раньше обычного, я тоже отвлеклась от цифр, позиций, цен на бетон и прочего. Стало приходить осознание всего произошедшего. Я даже прикинула варианты контор, в которые могу подать резюме. В деньгах, конечно, проиграю, но с голода не умру. Да и всегда можно пойти выкладывать на прилавок консервы в один из магазинов, которые мы строим. Работать я умею и не стыжусь простого труда. Хотя, разумеется, так себе перспектива. Приятнее сидеть в теплом офисе и заниматься тем, чему меня учили в университете.

Смеха ради, я нагуглила сайт любимого телеканала и всерьез подумала, а не подать ли заявку на ведущую в веселую передачу о путешествиях. Язык я знаю, на фотках хорошо получаюсь, а судя по сегодняшним тирадам перед боссами, еще и язык могу подвесить под острым углом.

Авантюра. Но почему нет?

Хихикая, даже начала заполнять анкету, но не успела. Задумалась. Откуда только взялась во мне эта смелость и дерзость? Даже безрассудство. Куда подевалась тихая и скромная Лена, которой так легко манипулировать? И где теперь искать тот самый страх, который я окончательно потеряла, нагрубив Самойлову. Как ни пыталась я заставить себя паниковать или бояться туманного будущего без работы, но не получалось.

Наверно у меня раздвоение личности. Уживаются во мне тихоня и авантюристка. Не зря же каждое лето тянет в Индию и желательно в нетуристические места. Я обычно оправдывалась желанием совершенствовать язык среди местных, но острые ощущения волновали не менее. Свой красный Матиз я купила, поддавшись порыву. Могла еще немного подождать, взять что-то более… нормальное. Но этот красный букан… От папы в тот день услышала много нового о себе и женщинах вообще. И даже Влад. Я закрутила с ним эту жуткую интрижку, прекрасно зная, что он не свободен, что это неправильно.

В общем, во мне определенно жил какой-то черт. Чаще он спал, но сегодня его потревожили. Судя по всему, это зловредное существо обратно в анабиоз не собирается. Кажется, стоит перестать пытаться пробудить в нем совесть или еще что-то лишнее.

Через пять минут после окончания рабочего дня нарисовалась Милка. Она разве что не приплясывала у двери, пока я закидывала в сумку телефон. Едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Вот дурная девка. Зачем ходит каждый раз за мной? Можно подумать я рискну уехать домой одна. Потом останется только повеситься от ее упреков и нытья. Хотя, возможно, это лучше, чем тонна свежих сплетен, урожай которых Мила по всей видимости собрала сегодня.

Приличия ради Мила ходила вокруг да около, интересовалась, как прошел день, и что опять на меня повесил Самойлов. Я рассказала, не вдаваясь в подробности. Разумеется, упустила скандальные детали. Боюсь, Мила бы впала в экстаз из многочисленных и продолжительных оргазмов, расскажи я ей все в подробностях и красках. Пусть живет и радуется без потрясений.

Мы дошли до парковки, сели в машину. Я стала аккуратно выруливать, смотря по сторонам и зеркалам. Милка, зная, что это ответственный момент, не отвлекала. Едва мы выехали на дорогу, и я приготовилась вклиниться в трафик, подруга набрала воздуха в грудь. Но тут же сдулась, потому что, как и я, услышала странный звук.

У меня по части машины всегда паранойя. Даже малейший скрип или стук заставляет гнать к механику или хотя бы попросить папу послушать. А тут… такого вообще не припомню. Я сразу съехала в сторону, включила аварийку и вышла, чтобы осмотреть свою «букашку».

Мироздание, похоже, решило меня наградить за сегодняшние праведные труды. Я проколола заднее колесо.

Сразу подумала, что это логичное завершение потрясающего дня. Все самое веселое со мной уже случилось.

Как же я ошибалась. Оказывается, веселье только началось.

Цирк шапито – это моя жизнь. Я в нем клоунесса, она же круглая дура. Проколотое колесо прекрасно символизировало замкнутый круг моих глупостей и ошибок.  Из него не вырваться.

Вздохнув и поблагодарив мироздание за очередной намек, я закончила минутку философии и вернулась к насущному. В качестве моральной поддержки из машины выбралась Милка. Крутилась рядом, жужжа под ухо. Жутко раздражала. Сильнее действовали на нервы только мужики, которые притормаживали, предлагая помощь.

Мила тут же распушала перья у машин покруче, надевала на лицо лучшую свою улыбку, чтобы согласиться. Но я хмуро и жестко отвергала помощь.

– Мы сами справимся, – отсылала я каждого доброхота, не в силах заглушить эмансипированную стерву, которая, видимо, проснулась сегодня во мне вместе с эпической глупостью и чертом.

Да и вообще, что тут сложного? Учили меня на курсах, как колесо менять. Да и папа, который всю жизнь сам справлялся с машиной, не раз показывал. Знал, наверное, что пригодится. В конце концов, случай типичный. Ничего сверхъестественного. Просто сегодня и так не сахарно, вот я нагнетаю.

Развернув ситуацию на сто восемьдесят градусов, я даже обрадовалась проклятому проколу, и заранее представляла, как сексуально буду смотреться с домкратом. Признаюсь без лишней скромности, с ним я справилась отлично. Дело за малым – отвинтить гайки, снять колесо, поставить запаску. И вот тут меня ждала подстава подстав. Как ни старалась, я не нашла в багажнике нужный ключ. Их там было много всяких, но ни один не подходил.  Как назло, и желающие помочь закончились.  Мне не нужна была помощь, но я бы с удовольствие одолжила ключ. Кажется, настало время впадать в отчаяние. Мешала только Милка, которой я не спешила признаться в упущенном моменте и сути проблемы. Она отчитала меня в сотый раз за отклоненное предложение помощи из мерседеса в последнем кузове, и ушла дуться в машину.

 Не зная, что предпринять, я сидела на корточках у машины и смотрела в одну точку, на одну из гаек, решая, что же делать. Вид у меня, наверное, и правда был хоть и отчаянный, но сексуальный. Узкая юбка-карандаш, туфли на высоком каблуке, полупрозрачная блузка, которую более не скрывал жакет. И сама я на корточках, внимательно смотрю на колесо. Наверно сгодилось бы для постера автосервиса. Или для сюжета к фильму для взрослых. Потому как раз в тот момент, когда я собиралась признаться Милке в отсутствие ключа, рядом кто-то притормозил.