– Ну что, Бубба, есть план? – шипит Фолк.

Но Бублик, похоже, его не слышит: только смотрит на представителей власти, разинув рот.

– И что будем делать?! – Тина приплясывает на месте. Кажется, у неё это нервное.

– Вариантов не так уж много! – отвечает Фолк. – Точнее, мне приходит на ум только один.

Он перехватывает поудобнее лопату и со всей дури бьёт по кнопке аварийной остановки.

Кручу в руках моё сокровище – полупустую фляжку с водой. На ощупь она шершавая и холодная. Впрочем, холод здесь – полноправный хозяин. Даже мои кости промёрзли насквозь.

Отвинчиваю крышку и смачиваю иссушенные губы. Воду приходится экономить, но с каждой новой фляжки я позволяю себе смочить край рубашки и протереть лицо… Жалкое подобие душа. И каждый раз в нос ударяет знакомый аромат. Рубашка до сих пор пахнет им.

Игра воображения.

Ведь не может вещь хранить чей-то запах так долго, особенно после всего, что со мной произошло?

Голова кружится от недостатка еды и воды. Слабость такая, что порой кажется, если усну – не проснусь. Иногда я даже малодушно помышляю о смерти – лучше умереть, чем гнить здесь до скончания времён. Тем более, время здесь совершенно другое.

Суровое и беспощадное.

Я как будто угодила в безвременье и застряла тут навеки. Порой мне чудится, что секунды застыли или едва ползут престарелой улиткой.

Мир всё-таки исчез.

Остались только его очертания где-то в глубине памяти, на верхнем этаже и за массивной железной дверью с несколькими засовами.

Будто сон.

Далёкий и нереальный.

Где-то там бродят люди, которых я когда-то знала.

Мелькают места, где бывала.

И витают чувства, которые испытывала когда-то.

Даже он притаился в самом тёмном углу, делая вид, что не помнит меня. Не знает. Или не хочет знать. Впрочем, как и я его. Гоню от себя бесполезные мысли – какой от них теперь прок?

Пытаюсь сосчитать, сколько меня уже тут держат. Пробую вести счёт минутам, часам, дням, но слишком часто проваливаюсь в беспокойный сон, а, проснувшись, снова теряюсь во времени, словно корабль, сиротливо дрейфующий в море.

В какой-то момент вся прежняя жизнь начинает казаться иллюзией, а я себе – одиноким призраком. Всё, о чём мечтаю – хоть одним глазком увидеть клочок неба, и без разницы, каким оно будет: лазурно-молочным или дождливо-тоскливым.

А ещё до безумия хочется глотнуть свежего воздуха и ощутить кожей нежные поцелуи ветра.

Заскрипев, кабинка сильно наклоняется, бросая нас вперёд, прямо на прозрачную стену. Затем, снова качнувшись, она возвращается на место. От подобных качелей в животе у меня образовалась такая же пустота, как и снаружи.

Слава эйдосу, мы остановились. Наступила тишина. Такая звенящая, что аж уши заложило.

– Ты идиот! – вскинулась Тина. – И что теперь?

Лицо девушки превратилось в гримасу и стало походить на сморщенного мопса.

– Помолчи! – Фолк со всей силы тянет двери в разные стороны, стараясь их раздвинуть. – Бубба, помоги!

Бублик бросается к нему, а мои внутренности сводит так, что я не могу пошевелиться. Через минуту створки разъезжаются, образуя по середине щель.

– Высоты боишься? – спрашивает меня Фолк.

– Не знаю… – от его вопроса в области живота теперь всё похолодело и свернулось тугим узлом.

– Сейчас узнаешь…

– Шевелись! – Тина толкает меня вперёд. – Первой пойдёшь!

Её доброта не знает границ.

– Главное, не смотри вниз… – инструктирует Фолк. – В остальном все просто… Лазила когда-нибудь по деревьям? – ошалело киваю. – Ну вот, здесь ещё проще – «веток» тьма и ни одна под тобой не обломится.

Я выглядываю наружу, но порыв ветра заставляет отшатнуться назад.

– Я не смогу… – мотаю головой. – Точно свалюсь…

– Да что ты резину тянешь? – шипит Тина. – Жить надоело?

Она отталкивает меня и бесстрашно встаёт на край кабинки. Оценив все возможности, тянется к металлической балке, на которой крепится один из двигателей. Если Арку сейчас запустят…

Но Тина ловко спускается вниз, как по лестнице, словно всю жизнь только этим и занималась. Даже Бублик присвистывает от её бесстрашия. Ну или от её глупости.

– Теперь твоя очередь! – произносит Фолк. – Иначе… добро пожаловать в Кульпу.

Я бросаю быстрый взгляд на застывшую в отдалении унылую скалу, на верхушке которой призывно развевается флаг. Что ж. Свобода стоит того, чтобы рискнуть.

Вместо молитвы эйдосу, считаю до трёх и высовываюсь из кабинки. Ветер словно сорвался с цепи и снова атакует, громко завывая, но на сей раз я не отступаю. Тянусь к той же балке, которой совсем недавно воспользовалась Тина.

Честно говоря, наблюдать за ней было куда легче… Металл на ощупь оказывается холодным, и пальцы сразу же перестают меня слушаться.

– Эйдос всемогущий… – причитаю, забыв, что всегда была далека от веры. – Помоги…

Нащупываю ногами нижнюю балку и выдыхаю, а потом случайно опускаю взгляд вниз и меня прошибает холодный пот. Далеко внизу голубой гладью блестит вода канала.

Одно неловкое движение – и шмякнешься со всего размаху. Высота такая, что голова идёт кругом – падать придётся несколько долгих секунд…

Беспомощно смотрю на Фолка с Буббой, застывших у дверей кабинки. Попытаться вернуться назад – тоже форменное самоубийство.

– Давай! – Фолк машет мне, призывая двигаться. – Ну же…

И я двигаюсь. Как кукла на верёвочках – сначала одна рука, затем вторая. Потом в ход идут ноги. Хорошо, что одежда дефектных не стесняет движений – специально разрабатывалась для продуктивной физической работы.

И снова рука.

Опять нога.

Если не думать, что это смертельно опасно, то напоминает гимнастическую стенку в Питомнике на уроках физкультуры.

Когда я спускаюсь больше, чем наполовину, на соседней полосе одна из кабинок проплывает мимо в сторону Олимпа. Любопытные зрители прилипли к стеклу, отчего их носы смахивают на свиные рыльца.

Задираю голову вверх, чтобы поторопить парней, но они и без моих подсказок уже спускаются, да так быстро, что совсем скоро начнут наступать мне на пятки. Точнее – на пальцы рук.

Наконец-то ноги касаются земли. Казалось бы – всё, можно расслабиться, по крайней мере превратиться в лепёшку мне уже не грозит, но меня начинает трясти даже сильнее, чем там, на высоте.

– Ну как? Прогулка вышла с ветерком? – Тина злорадно ухмыляется, но тут невдалеке раздаётся вой сирен, и улыбка с её лица сразу сползает.

Бубба как раз успевает спуститься, а вот Фолку везёт меньше – ему остаётся преодолеть с десяток метров, когда движение Арки восстанавливается, да ещё и в обратную сторону – кабинки снова ползут вверх.

От напряжения начинаю кусать костяшки пальцев – вдруг Фолк свалится?

Но нет.

Этот парень, похоже, сделан из такого же прочного металла, как и конструкция самой Арки – ему всё нипочём, так что спустя пару минут он уже стоит рядом с нами и вытирает ладони о штаны.

Оглядываюсь. Кругом собираются зеваки, их так и тянет сюда, точно мух на дерьмо… Но все они сейчас нам на руку, потому что сирены вопят чуть ли не под ухом, значит подкрепление уже близко.

– Куда теперь? – спрашиваю у Фолка. Может, Бубба и командует парадом, но сейчас доверить ему свою жизнь я не готова.

– Чёрт… Не знаю. – Честно признаётся тот. – Нам нужно в сторону Западной Стены. Но вряд ли успеем добраться.

Мы продираемся сквозь толпу, когда ближайший динамик оживает и мерзкий услужливый голос сквозь невыносимый вой сирен просит нас оставаться на месте.

Никак смотритель Арки очнулся!

Никто из зевак даже не пытается нас задержать – народ наш проявлять инициативу не особо любит, потому как никогда не знает, за что огребёт по итогу. Так что нам удаётся выбраться из толпы, лишь поработав как следует локтями.