Закончив с наставлением, Линь Ваньюэ отошла в сторону и сняла со спины черный лук, чтобы снова осмотреть его.

Выслушав пространную речь Линь Ваньюэ, Линь Юй помрачнел. Хоть она и легко все рассказала, между ее словами он мог слышать печаль.

Линь Ваньюэ сжала в руке черный лук, расставив широко ноги, глубоко вздохнула и подняла его. Ее зрение напряглось. Тетива звучно терлась о твердые мозоли ее рук, когда Линь Ваньюэ медленно потянула ее к своему лицу!

Линь Ваньюэ стиснула зубы, полностью натягивая лук, пока он не стал похож на полную луну, а затем отпустила тетиву. Раздался чистый вибрирующий звук.

— Великолепный лук! — искренне восхитилась Линь Ваньюэ. К сожалению, трещина поставила крест на точности попадания, что было главным в стрельбе из лука!

Линь Юй все услышал и, бросив свое занятие, подошел к Линь Ваньюэ.

— И вправду великолепный лук! Как его могли выбросить?

Линь Ваньюэ показала на трещину в луке:

— Он утратил точность при стрельбе. Проще взять новый лук, чем менять плечо у этого.

Линь Юй почувствовал сожаление, увидев трещину. Но опять же, если бы он не был испорчен, как бы такой отличный лук попал в руки двух простых пехотинцев.

— Гэ, можно попробовать?

Линь Ваньюэ кивнула и передала лук Линь Юю. Он взял лук, поставил ноги пошире и с силой натянул его!

Тетива даже не пошевелилась.

Линь Юй расширил глаза и приложил еще больше усилий. Тетива со скрежещущим звуком натянулась только до половины...

Лицо Линь Юя сильно покраснело, но он так и не смог натянуть лук до конца, как это сделала Линь Ваньюэ. В конце концов, ему пришлось сдаться.

— Это... Это же двухстоуновый лук*! Гэ...

*Стоун — китайская мера веса. Со временем она менялась. Один стоун равнялся от 30 до 60 кг. Мощность лука измеряется силой натяжения (в фунтах, килограммах, или стоунах), то есть силой, которую нужно приложить, чтобы натянуть лук в боевую позицию для выстрела

— Да, это двухстоуновый лук.

— Гэ, ты способен полностью натянуть двухстоуновый лук? Несколько дней назад я слышал, что в батальон Летящих перьев требовался командир, и единственным условием для этого было умение полностью натянуть двухстоуновый лук. Гэ, тебя могли бы выбрать в командиры батальона!

Линь Ваньюэ покачала головой и сказала:

— Это бесполезно при моей скорости натягивания лука. Я не только упущу хорошую возможность, но и окажусь тем, кого вообще первым застрелят.

Линь Ваньюэ не могла сказать Линь Юю, почему она не желает никакой командирской должности, поэтому ей пришлось сменить тему разговора.

Линь Ваньюэ и Линь Юй тренировались, пока не пришло время ужина.

Глава 4. Исчезнувший аромат, поблекший нефрит. Прощание Цинчэн

Глава 4. Исчезнувший аромат, поблекший нефрит. Прощание Цинчэн

Тяньду, столица царства Ли.

Внутри великолепной дворцовой палаты, которая располагалась к востоку от императорского дворца, толпились десятки дворцовых служанок и евнухов, но все они старались шагать осторожнее, сдерживая дыхание, с чувством трепета и благоговения...

— Сянь-эр, останься. Остальные пусть уходят.

— Слушаемся...

На широкой кровати с замысловатой резьбой, обрамленной изящным пологом, лежала женщина, которая слабо дышала. Приказ был отдан ею. Хотя ее голос был очень тихим, прислуга не посмела ослушаться.

— Матушка императрица...

— Сянь-эр, подойди. Сядь рядом с матушкой, позволь... хорошенько... взглянуть на тебя.

Лежавшей в постели женщиной была императрица Ли — Ли Цинчэн*. Несмотря на изможденность, она не утратила своего первоначального очарования. Двадцать лет назад ее называли первой красавицей царства Ли, и ее лицо до сих пор сохранило былую привлекательность.

*倾城 (qīngchéng) – от выражения 倾城倾国: неотразимая красота, способная покорить города и государства

Ли Сянь* тихо присела рядом с Ли Цинчэн и, утирая слезы печали, посмотрела на свою мать, от которой остались лишь кожа да кости. 

*娴 (xián) — обладать высоким мастерством

Увидев свою дочь такой опечаленной, Ли Цинчэн бледно улыбнулась:

— Последние годы я была больна и толком не видела свою маленькую принцессу. Сянь-эр подросла.

— Матушка императрица! — Ли Сянь бережно взяла лежавшую поверх одеяла руку матери, не вкладывая ни капли силы. Под светлой тонкой кожей Ли Цинчэн ясно проглядывался каждый кровеносный сосуд. Ее рука казалась такой хрупкой, словно фарфор, что мог разбиться от одного удара.

— Сянь-эр, не грусти из-за матери. Я ни о чем не жалею, вот только беспокоюсь о тебе и твоем брате... кхе-кхе...

— Матушка-императрица, позволь мне позвать императорского лекаря.

Ли Сянь держала руку Ли Цинчэн. Слезы ручьем струились по лицу, которое на семь частей было таким же, как у Ли Цинчэн, и падали на красное парчовое одеяло. Каждая слезинка мгновенно впитывалась, оставляя темно-красные пятнышки, похожие на засохшую кровь.

— Глупенькая, неужели ты не знаешь, какова болезнь у матери-императрицы? Я просто немного хочу побыть с дочерью наедине, хочу кое-что сказать тебе.

Ли Сянь послушно кивнула, но темно-красных пятен на одеяле становилось все больше.

Ли Цинчэн хрипло втянула воздух. Ее грудь тяжело вздымалась и опускалась, словно она изо всех сил старалась совладать с недомоганием.

— Сянь-эр, в будущем... Если ты хочешь найти себе подходящую пару, следуй велению своего сердца. Мать-императрица... доверяет мнению дочери... Не нужно излишне сомневаться в вопросах брака... Ты... милое дитя, я просто всегда... тревожусь за тебя.

— Да, матушка императрица, Сянь-эр все понимает…

— А твой брат... у твоего младшего брата не очень хорошее здоровье. По правде говоря, лучше ему... не садиться на трон. Если он тоже так считает, пусть сообщит о своей позиции как можно раньше... Принц Ци... он очень добр. Он не... будет... кхе... кхе.

— Матушка императрица! Сянь-эр поняла!

— Докладываю госпоже императрице, пришел наследный принц!

Как только Ли Цинчэн услышала доклад служанки, стоящей за дверью, в ее затуманенных глазах вспыхнул проблеск света.

— Пусть наследный принц войдет! — поспешно сказала Ли Сянь.

Дверь в спальню со скрипом отворилась, и внутрь вошел мальчик, одетый в черное ханьфу, расшитое золотой нитью. Его голову украшала нефритовая корона наследника престола.

Ли Чжу, наследный принц царства Ли. Он был очень похож на свою сестру Ли Сянь, но черты его лица были чуть более мужественными. Не так уж много можно было сказать о его маленьком телосложении. Бледность его лица придавала ему ощущение хрупкости, несмотря на строгий наряд.

— Матушка императрица! Сестра! — Ли Чжу подошел к кровати Ли Цинчэн и учтиво поклонился матери и старшей сестре.

— Подойди, сынок, дай матери-императрице посмотреть на тебя.

— Да, матушка императрица, — восьмилетний Ли Чжу выпрямился, наружностью походя на императора.

Ли Цинчэн посмотрела на своих двух детей и благодарно улыбнулась.

— Сынок, помни, ты должен слушаться свою сестру, — с большим усилием сказала она Ли Чжу.

— Матушка императрица! — все же Ли Чжу был восьмилетним ребенком, и хотя его учили не выдавать эмоций, в конце-концов он расплакался, увидев родную мать в таком состоянии.

Ли Цинчэн переводила взгляд с одного своего ребенка на другого, затем бросила взгляд на плотно закрытую дверь. Слова, которые она была готова произнести, превратились в тихий вздох. Она медленно закрыла глаза...

— Чжу-эр, скажи цзецзе*, ты хочешь взойти на трон?

— Да... Чжу-эр хочет!

*姐姐 (jiějie) — старшая сестра; разг. сестрица (обращение к женщине старше говорящего, но одного с ним/ней поколения)

Граница царства Ли

— Гэ, надень это сейчас же! — Линь Юй дал Линь Ваньюэ полоску мешковины шириной в три пальца.