Пожалованные земли и имущество в поместье принца Чу были конфискованы. Всех его слуг мужского пола обезглавили. Женщинам и детям заклеймили лицо, затем выслали их в округ Ючжоу.
Что касается младшей сестры принца Чу, второй принцессы Ли Янь, то по причине того, что ее клан в опале, а сама она покинула будуар еще до восстания принца Чу, у нее лишь отняли титул принцессы. Она была низведена до госпожи Хаошань.
В тот же день ее выселили из столицы и пожаловали поместье Хаошань рядом с гробницей императора Ле. Ей запрещалось въезжать в столицу без приказа.
Чжуну-хоу, фума великой старшей принцессы, Линь Фэйсин, сражался изо дня в день, что привело к рецидиву его затяжной болезни. Благосклонный император разрешил ему поправляться в землях Чу. После полного выздоровления ему было приказано вернуться в столицу, чтобы получить награды и звания. Ко всему прочему, великой старшей принцессе было разрешено уехать в земли Чу, чтобы находиться рядом с фумой.
Двадцать пятый день десятого месяца
Поместье принца Чу
В кабинете находились только принц Ци и Ли Сянь.
— Сестрица, прошу тебя, успокойся. А-Сюань наказал Линь Фэйсина, только и всего. Никаких других действий над ним не совершалось, этот старший брат клянется своей жизнью.
— Хочу поблагодарить брата Ци за то, что защитил фуму и вовремя нашел лекаря.
Принц Ци улыбнулся невозмутимой Ли Сянь:
— Хотя я никак не ожидал, что фума окажется женщиной.
Ли Сянь прищурилась и пристально посмотрела в глаза принцу Ци.
На его лице мелькнуло виноватое выражение, и он принялся объяснять:
— Сестра, можешь быть уверена, со всеми, кто, помимо меня и А-Сюаня, узнал о личности фумы, уже разобрались после твоего прибытия. У меня нет дурных намерений. Просто я считал Линь Фэйсина достойным героем, но и подумать не мог, что на самом деле это героиня. Я потрясен до глубины души.
Выражение лица Ли Сянь немного смягчилось. После минутного молчания она спросила:
— Брат Ци, я не совсем понимаю.
Принц Ци начал улыбаться:
— Ну ладно, чтобы окончательно унять твое беспокойство, я тоже открою один секрет. Я люблю А-Сюаня. Он не обладает талантом императора, поэтому я решил разрушить его мечту и увезти его. Возможно, именно поэтому я вложил все свои силы в спасение Линь Фэйсина. Кто бы мог подумать, что мы с тобой одинаковые.
Ли Сянь произнесла в растерянности:
— Брат Ци! Ты и брат Чу ведь…
Принц Ци покачал головой:
— Открою тебе еще один секрет. Я вовсе не родной сын императора. Не могу сейчас вдаваться в детали.
От потрясения Ли Сянь не могла проронить ни слова. Принц Ци продолжил:
— Я тебе все это расссказываю только потому что надеюсь, что ты отпустишь меня и А-Сюаня. Не считая этого случая, за столько лет я не причинил вреда ни тебе, ни твоему брату. Матушка-наложница — моя родная мать, как и Кэ-эр мой родной ребенок. Я оставляю их в столице. Его Величество может быть спокоен, я откажусь от военной власти в земелях Ци. С сегодняшнего дня принца Ци не будет существовать на этом свете.
… …
— Мэй. Я еще раз назову тебя мэй, хоть мы и не родственники. Ты была единственной из всех братьев и сестер, кем я восхищался больше всех. Очень жаль, что ты не родилась мужчиной. Тогда императорская семья точно не пришла бы в упадок. Перед тем, как мы уедем, дагэ скажет тебе вот еще что: тебе известно, мэй, что армия в черных доспехах дошла до той точки, что уже не подчиняется черному жетону и действует исключительно по команде Линь Фэйсина? Это очень плохо. Ты должна как можно скорее принять решение, поскольку император не знает пощады. Не медли, иначе будет слишком поздно…
Глава 166
Глава 166. Чего же страшиться огня, сжигающего и яшму, и камень?
По поросшей дороге, пролегавшей по безлюдной местности*, восседая на благородном скакуне ехал мужчина в холщовой одежде. За ним, тоже верхом на лошади, следовал слуга.
* 渺无人烟 (miǎowúrényān) — необитаемый; безлюдный (о местности; букв. без конца и края нет дыма человеческих жилищ)
Позади них здоровенный извозчик управлял большой, ничем не украшенной повозкой. Однако у двух лошадей, тянувших ее, были выпуклые профили, блестящие глаза и мощное телосложение. Их широкие копыта поднимали сильный ветер с каждым стуком!
Эти чудесные кони могли преодолеть тысячу ли за один день.…
Внезапно раздвинулись сине-красные занавески повозки. Оттуда показалась голова ребенка, который выкрикнул:
— Господин, проснулся второй господин!
Простолюдин услышал его и опустил поводья. Он с легкостью спешился и вскочил в повозку.
Как только "господин" вошел внутрь, ребенок вышел и сел рядом с извозчиком.
В повозке полулежал бледный мужчина. Правую сторону его лица пересекала рана от хлыста, верхняя половина его тела была обнажена. Даже при том, что он был обмотан бинтами, под ними отчетливо виднелись контуры его мышц.
Его распущенные волосы растрепались, все его тело казалось слабым и усталым, но в глазах мерцал пронзительный блеск. В этом взгляде, без сомнений, горели ненависть и гнев.
Еще взвинченнее этот мужчина стал, когда увидел "господина", но какая жалость, что он был слаб. Он лишь еле-еле стукнул обмотанным бинтами кулаком по столу, хотя вышло неуклюже тихо.
"Господин" улыбнулся мужчине. Он небрежно сел перед ним, ничуть не напугавшись убийственного взгляда. Напротив, в его глазах промелькнула любовь и искорка нежности.
— Сюань-эр проснулся.
Оказалось, раненый мужчина на самом деле был неким "умершим" в городе Чу, принцем Чу, Ли Сюанем.
И этот "господин", должно быть, являлся принцем Ци.
Ли Сюань неразборчиво что-то прорычал, но язык его словно не слушался. Он мог только тихо всхлипывать, но в этих звуках отчетливо слышалась ярость.
Ли Чжэнь налил себе чашку воды, сделал глоток и сказал:
— Не растрачивай силы понапрасну, Сюань-эр. Я напоил тебя лекарствами. Во-первых, чтобы облегчить тебе боль, а во-вторых, я боюсь, что ты сбежишь.
Ли Сюань бессильно лежал, прислонившись к стене повозки, и молча смотрел на Ли Чжэня.
— Стоит мне на секунду отвести от тебя взгляд, как ты начинаешь дурить. Ты чуть не вогнал в гроб Линь Фэйсин. Ты хоть понимаешь, что если бы она умерла, мой многолетний план пошел бы на ветер? Я знаю, ты меня ненавидишь, винишь, тебе так и не терпится убить меня, но… опустим тот факт, что ты полуживой, ты не сможешь одолеть меня, даже если у тебя будет полно сил. Так почему бы тебе не остаться со мной и не дождаться подходящего случая, чтобы начать действовать? У тебя рано или поздно появится шанс совершить скрытую атаку, которая увенчается успехом, разве нет?
Ли Чжэнь расплылся в улыбке, глядя на взбесившегося Ли Сюаня.
Кинув взгляд на раны Ли Сюаня, он тяжело вздохнул: он всегда считал, что будь Ли Сянь мужчиной, то без сомнения она стала бы сыном Неба. Ни по силе духа, ни по мудрости, ни по замыслам и приемам не было ей равных.
Ему довольно часто приходилось избегать ее острия, но он чувствовал, что по причине того, что она женщина, ей не хватало большего рвения…
Теперь, когда все уладилось, Ли Чжэнь вспомнил, что произошло в тот день, и вдруг понял, что ошибался: он не забудет того рвения Ли Сянь, с которым она уничтожала своих врагов до основания*!
* 玉石俱焚 (yùshí jùfén) — огонь уничтожает и яшму и камни (обр. истребить и правых и виноватых; перебить всех; не оставить камня на камне)
… …
— Брат Ци, еще раз назову тебя братом. Я могу откликнуться на твою просьбу отпустить вас обоих. Но перед этим я сведу счеты с принцем Чу!
Улыбка Ли Чжэня исчезла.
