Ли Сянь уставилась на полуобнаженное тело, пронзенное стрелой. В голове у нее было совершенно пусто.
Она сидела в таком положении до тех пор, пока в дверь не постучала сяо-Цы и не сообщила, что пришел военный лекарь.
Ли Сянь внезапно пришла в себя. Она тщательно осмотрела спину "Линь Фэйсин", убедившись, что с такого ракурса ничего не видно, и только потом впустила военного лекаря.
Военный лекарь с мокрым от пота лицом, принесший с собой лекарскую сумку, простерся перед ногами Ли Сянь:
— Этот презренный приветствует Ее Высочество старшую принцессу.
— Вежливость ни к чему, можете встать. Прошу Вас, достаньте стрелу из тела фумы.
— Слушаюсь!
Лекарь поднялся с пола и подошел к Линь Фэйсину. Сначала он хотел сказать Ее Высочеству старшей принцессе удалиться, но заметил, что их руки крепко сцеплены. Он вздохнул и подумал про себя: "Ее Высочество старшая принцесса поистине любит этого маршала".
Выражение лица Ли Сянь было непоколебимым, как гладь воды. Она все это время изучала лекаря. Поскольку "Линь Фэйсин" перебинтовывала себе грудь годами, под ней появились две линии синяков, которые постепенно желтели и в конце концов превратились в два отчетливых шрама. И из-за этого перевязывания фигуру "Линь Фэйсин" нельзя было назвать изящной, но она была очень худой, и по первому взгляду можно было определить, что это не мужская грудь.
К счастью, была видна только ее спина. Однако талия "Линь Фэйсин" была тоньше, чем у обычных мужчин. Без одежды можно было разглядеть очертания женской фигуры, и Ли Сянь специально прикрыла ее талию одеялом.
Военный лекарь был полностью сосредоточен и не подразумевал, что Ее Высочество старшая принцесса все это время наблюдала за ним.
Он протянул руку, чтобы коснуться стрелы. Линь Фэйсин нахмурился от боли. Затем лекарь надавил на область вокруг раны.
"Гхх..." — Линь Фэйсин тихо застонал от боли.
Ли Сянь нахмурила брови, глядя на то, как лекарь прижимает палец к спине "Линь Фэйсин".
С некоторым усилием она сжала ее грубую руку в ответ.
Как только лекарь закончил простой осмотр, он сложил руки вместе и сказал Ли Сянь:
— Ваше Высочество, маршал был поражен зазубренной стрелой, и ее вытаскивание может вызвать чрезмерное кровотечение.
— И что делать?
— Ммм... этому ничтожному нужно будет прорезать перекрестное отверстие на спине маршала, только тогда стрелу можно будет извлечь!
Ли Сянь нахмурилась и кивнула.
Получив разрешение, военный лекарь, открыв свою сумку, вытащил маленький нож и закалил его на огне, затем быстро достал маленькую бутылочку крепкого алкоголя. Набрав алкоголь в рот, он подошел к Линь Фэйсину и брызнул на рану.
"Нхх!" — "Линь Фэйсин" снова застонала от боли. Несмотря на обморочное состояние, она не кричала, а лишь плотно сжимала губы, но через них все равно вырывались приглушенные всхлипы.
Эта боль, казалось, перетекала через их соединенные руки в тело Ли Сянь.
Лекарь сжал стрелу, фиксируя ее в неподвижности и вырезая крест на спине Линь Фэйсина. Из раны потекла кровь. Лекарь вытер ее полотенцем, но вскоре она начала просачиваться снова.
— Ваше Высочество, этот ничтожный вот-вот вытащит стрелу. Нужно больше рук, чтобы удержать маршала…
Ли Сянь на короткое время задумалась, затем встала и обняла голову "Линь Фэйсин", а свободной рукой надавила на ее плечо.
— Этот…
— Начинайте уже. Фума все равно не отпустит мою руку, даже если войдет больше людей, они, вероятно, не смогут помочь.
— Слушаюсь.
Лекарь выдернул стрелу, и из раны Линь Фэйсина хлынула кровь, окрашивая алым одеяние Ли Сянь.
У "Линь Фэйсин" перехватило дыхание от боли, ее тело выгнулось и задрожало. Стиснув зубы, Ли Сянь использовала всю свою силу и вес своего тела, чтобы придавить плечо "Линь Фэйсин", не позволяя ей раскрыть себя.
Полотенца были выкрашены в красный цвет, один за другим. Кровь смывала мазь для колотых и стреловидных ранений, которую лекарь наносил снова и снова.
По его лбу стекали капли пота.
Ли Сянь взглянула на вытащенную стрелу и увидела на ней дикие зазубрины. Наконечник стрелы был окрашен в слабый зеленый цвет.
— Лекарь, почему у наконечника стрелы зеленый цвет?
Военный лекарь пришел в ужас, услышав это. Он взял стрелу и, как только он увидел зеленый цвет, о котором сказала Ли Сянь, его лицо побледнело. Он произнес, запинаясь:
— Это... Ваше Высочество... это... волчий яд!
Сердце Ли Сянь ухнуло вниз. Как-то раз она прочитала об этом яде в книге: волчий яд был известен как самый сильный яд, изготавливаемый гуннами. Это был в высшей степени зловещий яд, сочетающий в себе волчий ядовитый цветок, волчью слюну и несколько других видов ядовитых растений.
Попадая внутрь, волчий яд циркулирует в крови и накапливается в органах, заражая их. Более того, поскольку туда вмешали волчью слюну, отравленный человек постепенно впадает в бешенство, либо лишается рассудка и в итоге начинает вести себя как волк. Его глаза наливаются кровью, он теряет способность говорить и нападает на окружающих…
Военный лекарь рухнул на колени и закричал, стуча головой об пол:
— Ваше Высочество, пожалуйста, простите! Пожалуйста, сжальтесь! Ваше Высочество, искусства врачевания этого ничтожного недостаточно, чтобы вылечить волчий яд, пожалуйста, замените меня императорским лекарем! Ваше Высочество, умоляю, помилуйте!
Ли Сянь приняла мрачное выражение лица и холодно сказала:
— Иди и немедленно свари какое-нибудь лекарство. Даже если не сможешь вылечить, ты обязан сначала подавить этот яд. Если с фумой что-нибудь случится, весь твой клан последует за тобой в могилу!
— С-слушаюсь! Этот ничтожный пойдет прямо- прямо сейчас! — лекарь с ушибленным лбом поднялся на ноги. Он побежал к двери, но тут же вернулся обратно, чтобы достать из сумки чистые бинты: — Этот ничтожный... этот ничтожный сначала перевяжет маршала.
Ли Сянь взяла бинты и холодно сказала:
— В этом нет необходимости. Здесь есть я. Оставьте бинты и быстро идите варить лекарство.
— С-слушаюсь!
— Можете использовать любые лекарственные ингредиенты, хранящиеся в поместье маршала. Доложите мне, если чего-нибудь не хватит.
— С-слушаюсь…
Автору есть что сказать:
[пожалуйста, внимательно прочтите это примечание]
Вот и сегодняшнее обновление. Я хочу добавить от себя несколько слов. Я хотела дождаться конца новеллы, чтобы сказать это, но так как некоторые зайки очень настойчивы, мне придется сказать это сейчас.
Эту главу было очень трудно писать. Мою голову разрывали мысли, да и я была очень взвинчена, но мое тело среагировало на это. Сегодня в 6 утра меня сильно вырвало, потом я свалилась в постель и проспала до 4-х вечера. Окончательно оклемавшись, я позвонила маме и поболтала с ней, делая вид, будто у меня все в порядке. Мне оставалось докладывать только хорошее и скрывать плохое, говорить, что все в порядке.
Положив трубку, я пошла есть. За все 100 метров пути делать передышку мне пришлось трижды. Я переводила дыхание и чувствовала, что с моим часто бьющимся сердцем что-то не так. В ушах шумело, я покрывалась холодным потом.
После еды мой желудок снова почувствовал дискомфорт. Я пошла домой, чтобы сделать обнову. Честно говоря, я реально не могла усидеть на месте. Мне нужно было чуть-чуть полежать после того, как я немного написала, а потом встать, чтобы снова писать. Я включила расслабляющую музыку, чтобы отвлечься, и продолжила исправлять и менять главу. Хотя мне не удалось описать то чувство, которое было выгравировано на моих костях и запечатлено в моем сердце, но, учитывая перенапряг мозга, вышло не так уж плохо.
Пожалуйста, серьезно вчитайтесь в следующие мои слова. Я хочу поговорить именно о 141 главе.
В последнее время это горячо обсуждается в комментариях. Сложилось два направления, и одно из них это вопрос о том, действительно ли важен пол, когда речь заходит о любви. Это вызвало целый ряд философских споров, споров о человеческих отношениях и человеческой природе.
