За исключением одного — Линь Байшуй. Он нахмурил брови и спросил:

— Эта Линь Байшуй действительно осиротевший ребенок Линь Юя, а не результат незаконной связи с Линь Фэйсином?

— Отвечаю Вашему Величеству, тут абсолютно никакой ошибки. Еще живым Линь Юй знал, что его жена была в положении, его личные стражники могут выступить в качестве свидетелей и подтвердить это. Линь Фэйсин и вдова Линь Юя чисты.

— Мгм... замечательно. Воспитать ребенка своего брата по оружию как своего собственного говорит о глубокой любви и преданности. Что касается стражников, с ними со всеми разобрались?

— Да.

Тридцатый год Юаньдина, двенадцатый месяц. Ли Чжао издал императорский указ, аннулирующий помолвку старшей принцессы Ли Сянь и шицзы Пинъянхоу, Ли Чжуна. В этом указе Ли Чжао сурово порицал недостойное поведение Ли Чжуна. Между строк было очевидно, что он защищает Ли Сянь. Вместе с этим он приказал поместью Пинъянхоу запереть ворота и не принимать гостей. Учитывая то, что Ли Чжун был прикован к постели, он не подвергся тяжелому наказанию. Вместо этого его лишили титула шицзы.

Видящие люди понимали, что Ли Чжао проявил милосердие. Этот Ли Чжун уже одной ногой стоит в могиле и наверняка не переживет своего отца.

Пинъянхоу преклонил колени в знак благодарности за эту милость. Он горько рыдал, когда получил императорский указ, а затем закрыл свое поместье.

В канун Нового года вся столица дышала праздничным настроением. Повсюду висели фонари и украшения, но единственным исключением было поместье Пинъянхоу, окутанное мраком. Поместье дворянина высшего чина, чей двор когда-то был заполонен, как рынок, кануло в одинокую глубину из-за одного императорского указа.

Жена Пинъянхоу сутки напролет умывалась слезами. Принца Чу же разрывало от гнева и ярости, но он был не в силах что-либо сделать.

Известие о тяжелой болезни Ли Му не было какой-то большой тайной в верхах. Многие хищно поглядывали и пускали слюни на северную пограничную армию. После смерти Ли Му стороны определенно вступят в борьбу.

Задолго до этого принц Чу тоже питал радужные надежды по отношению к этому лакомому куску. Сначала он бы переманил Линь Фэйсина на свою сторону, а потом, если бы тот женился на его младшей сестре, продвинул бы его в должности, и неважно, будет он верен или нет. Взяв в жены Ли Янь, Линь Фэйсин бы стал частью семьи принца Чу в глазах посторонних. С принятием личного командования многочисленной северной армией у него будет достаточно сил, чтобы лишить законного наследника права на престол.

Место императрицы пустует. Наследный принц еще слишком юн. Старшая принцесса, которая усиленно поддерживала законного наследника, собиралась выйти замуж за Ли Чжуна. Законного наследника почти убрали с дороги.

Все это время Ли Сюань чувствовал одухотворение. Но внезапно этот идиот Ли Чжун не просто нанес Линь Фэйсину оскорбление, сорвав план с женитьбой, но и вляпался в такое состояние. Не говоря уже о том, что он лишился звания фумы, он потащил за собой Пинъянхоу. Ли Сюань хотел рекомендовать Пинъянхоу в качестве преемника на место главнокомандующего северной границы, и сейчас уже точно ничего не выйдет.

Небольшой инцидент с Ли Чжуном вылился в это, усложнив ситуацию в императорском дворе.

Тридцатый год Юаньдина, двадцать восьмой день двенадцатого месяца. Ли Чжао дал высочайшую аудиенцию по решению политических вопросов.

Хоть Линь Ваньюэ была всего-лишь заместителем генерала, у нее не было определенного чина и титула в пределах столицы. Но поскольку она приехала как представитель главнокомандующего, ее поместили в первый строй ста чиновников.

В ряду военных офицеров перед Линь Ваньюэ стояли знатные представители, одетые в придворные ханьфу, расшитые драконами, и украшенные яшмой пояса. Даже генерал Сян Цзинъи стоял вдалеке от места Линь Ваньюэ...

Она была потрясена: настолько высоко положение Ли Му в столице!

Все вокруг были одеты в пугающе дорогие придворные одеяния, за исключением Линь Ваньюэ. Не имея ни чина, ни титула, она носила лишь добротное ханьфу с широкими рукавами, что наоборот выделяло ее из толпы.

После разглашения верхновного евнуха Ли Чжао сел на императорский трон.

Он одним взглядом выхватил из массы приятного на вид Линь Фэйсина. За два года Линь Ваньюэ стала выше, но в ряду военной знати все еще казалась меньше и худее. И поскольку она была одета в ханьфу, это придавало ей некой ученой утонченности, коей не было у остальных военных чиновников.

— Приветствуем Его Величество, — прогремели голоса сотни чиновников, опустившихся на колени, когда Ли Чжао сел на трон.

Ли Чжао махнул широким рукавом:

— Чувствуйте себя свободно, мои дорогие господа.

— Благодарим Его Величество.

Как только чиновники поднялись с колен, Ли Чжао указал в их сторону:

— Кто Вы?

Линь Ваньюэ сразу же стала центром внимания.

Ее сердце сжалось и заколотилось в бешеном ритме, но волнение не проявилось на ее лице. Под всеобщим вниманием она невозмутимо вышла из строя на середину императорской дороги и, подняв обе руки, опустилась на колени, протягивая руки вперед и прижимаясь лбом к холодному полу. Следуя правилам, она сделала три поклона и встала на колени, выпрямив спину.

— Этот офицер, заместитель генерала, Линь Фэйсин, находящийся под командованием Великого Маршала Северо-Запада, прибыл по его приказу в столицу, чтобы доложить о служебных делах Его Величеству.

Ли Чжао посмотрел на Линь Фэйсина, отметив, что он стал гораздо лучше в соблюдении этикета, чем два года назад. В столь юном возрасте он равнодушно принимал и милость, находясь в кругу сотни чиновников. Впечатялюще.

— А, это Вы. Я Вас помню. Вы тот самый Линь Фэйсин, который два года назад сопровождал старшую принцессу в столицу и которому я даровал тысячу земель?

— Отвечаю Его Величеству, так и есть.

— Мгм, недурно. В таком юном возрасте, без чина и без титула, да получить благосклонность императорского шурина — это нелегкий подвиг.

— Благодарю Его Величество. Этот офицер не смел претендовать на такую честь.

— Как там поживает мой шурин?

— Отвечаю Его Величеству, главнокомандующий провел полжизни на границе, и сложно избежать возвращения застарелой болезни. Главнокомандующий приказал этому офицеру передать Его Величеству, что он в добром здравии, и Его Величество может не беспокоиться.

Ли Чжао удовлетворенно кивнул. Он знал о состоянии Ли Му, но был очень доволен ответом Линь Фэйсина. Этот юноша обладал чувством приличия и хорошо разбирался в правилах.

— Очень хорошо, сегодня вечером я устрою императорский пир и приглашу всех чиновников третьего чина и выше. Вы тоже можете прийти!

— Благодарю Его Величество.

Линь Ваньюэ вернулась в свой ряд, преследуемая взглядами. Она сделала вид, что ничего не замечает. Неся бамбуковую дощечку в руках, она опустила взгляд и встала на свое место.

Аудиенция продолжалась более трех часов. В середине заседания Ли Чжао приказал подать каждому по чаше рисовой каши.

Как только заседание закончилось, Линь Ваньюэ, увидев, что некоторые чиновники собираются подойти к ней, немедленно ринулась в сторону Сян Цзинъи и позвала: "Дагэ!", тихонько встав позади него.

Когда эти люди увидели генерала Пиндуна, они остановились, чтобы хорошенько взвесить все варианты, и в конце концов отступили.

Линь Ваньюэ выдохнула с облегчением. Ситуация в столице становилась все запутаннее, а она не очень хорошо разбиралась в политической тактике. Здесь она не могла сделать ни одного верного шага.

Сян Цзинъи с улыбкой похлопал Линь Фэйсина по плечу: названый брат нравился ему все больше и больше. Когда Его Величество разговаривал с Линь Фэйсином, те, кто подагадливее, видели, что он относился к пареньку несколько иначе. Воспользоваться этой благосклонностью, чтобы завязать знакомства с некоторыми влиятельными чиновниками, было благоприятной возможностью.

Но вместо этого он спрятался за спиной Пиндуна. Подобный образ мыслей, без устремлений к величию, — отличный материал для создания выдающихся генералов. В конце концов, тесть Сян Цзинъи не ошибся в этом мальчишке!