Теперь работы в основном предстояли такие: отрывать котлован и бутить фундамент под памятник; отесывать камни начисто и подгонять друг к другу, средние — полировать с лицевой стороны; поднимать и укладывать глыбы на место; заделывать швы цементом; высекать в нижних камнях лесенку; устанавливать на место литой, в поперечнике полтора аршина, портрет Пржевальского и высекать надписи под ним; водрузить наверху бронзового орла.

Мастера построили себе землянки, к некоторым приехали жены, стали варить, стирать, убирать натесанную щебенку. Работа шла дружно, но, как и всякая каменная, очень медленно: камень не бревно, быстро его не отешешь. Да надо и подогнать их друг к другу так, чтобы швы были незаметны.

Основание памятника заложили рядом с могилой Николая Михайловича, в нескольких шагах южнее.

Нижние, самые тяжелые глыбы, хоть и не требовалось поднимать высоко, нужно было отрывать от земли, подтаскивать и укладывать на место. Работа тоже не из легких, если учитывать их размеры и вес, а главное, отсутствие подъемных приспособлений — лебедок, талей, домкратов. Эти камни перемещали и укладывали, используя тех же быков и лошадей.

Для подъема и укладки средних и верхних камней соорудили над фундаментом бревенчатую вышку высотой намного больше будущего памятника. На вышке установили ворот из бревна. А чтобы было удобнее захватывать воротом камни, решили пробивать в них посередине сквозные отверстия и пропускать через них цепь. Подготовили один камень, попробовали поднять этим способом — цепью и воротом, да оказалось довольно трудно и неудобно. К тому же опасно: вдруг рабочие, действуя несогласованно, упустят ваги и ломы, которыми вращали ворот? Ведь тормозного устройства не было. Глыба грохнется — и сама в куски, и нижние камни разобьет. Да еще ломами может изувечить работающих.

Поэтому рядом с первой вышкой построили вторую такую же — двумя-то воротами, конечно, действовать было легче: на каждый приходилась только половина веса камня. Этими воротами и поднимали осторожно остальные глыбины, а также все художественное оснащение памятника.

Когда каменное основание было возведено, водрузили на самом верху бронзового орла. Пониже, на лицевой стороне, укрепили бронзовый крест, а еще ниже — бронзовый же барельеф великого путешественника. Под ним на отполированной стенке высекли надпись:

НИКОЛАЙ МИХАИЛОВИЧЪ ПРЖЕВАЛЬСКИЙ

Первый изслѣдователь природы

ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗIИ

Род. 31 мар. 1839 г.

Ум. 20 окт. 1888 г.

Передняя сторона памятника обращена на юг, на город Каракол, где скончался Пржевальский, и дальше, туда, куда он совершал свои главнейшие путешествия и куда собирался в последнее, шестое по счету.

У основания стенки с надписями — небольшая площадка. На нее можно подняться по слегка изогнутой лесенке из одиннадцати ступенек, вырубленных в толще нижних каменных глыб.

Орел отлит в Петербурге на заводе Отто Берто. Под ногами сидящего с неполностью распахнутыми крыльями орла стелется удлиненная бронзовая карта с изображением исследованных Пржевальским местностей и путей, по которым он прошел; концы карты свисают с верхнего камня. Орел держит в клюве оливковую ветку — знак мирных целей, с которыми Пржевальский совершал свои путешествия и исследования. Размах полураспахнутых крыльев орла — более четырех аршин (три метра). Весит орел шестьдесят один пуд (одну тонну).

Проект памятника разработан Бильдерлингом, а ваяние — барельеф Пржевальского, крест, орел со своим основанием — выполнено архитектором Шредером.

Оба автора приезжали посмотреть, как осуществляются их художественные замыслы.

Всеми строительными работами от начала до конца руководил инженер Борисоглебский.

Строить памятник закончили в 1893 году. Таким образом, из пяти лет, в течение которых он сооружался, два ушло на заготовку и перевозку каменных глыб и три на их окончательную обработку и подгонку, возведение и завершение памятника.

Открыт был памятник летом следующего 1894 года. На открытии, как и на похоронах Пржевальского, присутствовало очень много народу, местного и приезжего. Участники постройки памятника приехали с женами, детьми, стариками, родичами. Да и как было не показать своим родным и не погордиться столь замечательным сооружением, над которым они трудились столько лет! Произносились речи в честь великого путешественника; могилу Николая Михайловича и подножие памятника обложили живыми цветами. Этот день запомнился всем, кто присутствовал на открытии, как большой праздник — праздник торжества русской науки.

От могилы Пржевальского с высокого мыса хорошо видны окрестности: Джиргаланский залив — юго-восточный угол Иссык-Куля; окружающие озеро горные цепи Кунгей-Алатоо на севере и Терскей-Алатоо на юге с белыми шапками вечного снега и льда на макушках; многие утопающие в зелени садов селения и расстелившийся под горами город Пржевальск — бывший Каракол.

Ныне возле могилы и памятника великого путешественника сооружен Музей Н. М. Пржевальского. Участок, окружающий могилу с памятником и музей, обнесен высокой железной оградой и засажен деревьями, кустами, цветами.

От города до памятника —12 километров. Туда проведена хорошая автомобильная дорога, по которой по расписанию ходят автобусы.

Каждый год, особенно в летние месяцы, к памятнику и могиле Пржевальского приезжает много почитателей великого исследователя, а еще больше — туристов. Среди них немало зарубежных гостей.

Музей хранит, изучает и упорядочивает материалы о жизни и путешествиях великого географа; собирает новые данные о еще не изученных или слабо освещенных сторонах жизни и деятельности Пржевальскою, пропагандирует его научные труды и открытия.

От авторов

Наши отцы и деды весьма гордились тем, что им довелось видеть Николая Михайловича при жизни и принять самое непосредственное участие в увековечении его памяти. Они оставили немало рассказов об этом, передав их нам, своим детям и внукам. Впервые мы слышали эти рассказы еще в годы нашего раннего детства, примерно в 1906–1910 годах; да и позже не раз доводилось слышать их. Мы здесь обобщенно записали их так, как они сохранились в памяти нашей и наших родичей. Основные моменты повествования мы сверили со сведениями, удержавшимися в памяти родных нашего односельчанина Аркадия Селиверстовича Тюрина, а также с документами и материалами Музея Н. М. Пржевальского и Музея города Пржевальска и Прииссыккулья.

Суреш Вайдья

ОСТРОВА, ЗАЛИТЫЕ

СОЛНЦЕМ^[25]

Отрывок из книги

Перевод с английского А. М. Вязьминой

Рис. А. Шикина

I

Это было во время приема на борту индийского военного судна «Инвестигейтор», прибывшего в район Порт-Корнуэлса (Северный Андаман) для съемки прибрежной полосы. Перед отплытием на материк корабль зашел в Порт-Блэр — столицу Андаманских островов. Верховный комиссар Айяр отвел меня в сторону и сказал:

— У меня есть для вас два предложения. Вы можете поехать со мной и моей женой в Шоул-Бей или же присоединиться к группе управления развития, направляющейся на остров онгхи. Что бы вы предпочли?

— Остров онгхи, — недолго раздумывал я.

Я многое слышал о первобытном племени онгхи, живущем на Малом Андамане — самом южном острове архипелага. За исключением нескольких чиновников, никто из гражданских лиц не бывал на острове, хотя сами онгхи иногда наведываются в Порт-Блэр. С тех нор как государственное судно спасло нескольких онгхи — команду небольшого баркаса, потерпевшего крушение, — и доставило их на Малый Андаман, племя перестало вести замкнутый образ жизни. Раз в год группа островитян приплывает в Порт-Блэр, преодолевая на своих примитивных суденышках восемьдесят миль пути по открытому морю. Пробыв в городе день или два и насладившись гостеприимством горожан, онгхи возвращаются домой с грудой подарков. Бизнесмен из Порт-Блэра, по имени Говиндараялу, показал мне несколько фотографий онгхи, снятых во время одного из таких визитов.