Миновала зима. Снова наступило лето. Истекал уже год с того времени, как воздушный шар «Орел» бесследно исчез на пути к полюсу. А от Андре не поступало больше никаких сообщений.

И о нем стали забывать. Помнили о нем только родные и близкие. Они добились того, что в августе 1898 года шведское правительство послало к Шпицбергену специальную экспедицию для поисков Андре на пароходе «Антарктида». Экспедиция особенно тщательно обследовала крайние точки архипелага на севере и востоке. Она побывала на Семи островах, где заблаговременно была создана продуктовая база для Андре, и даже высаживалась в августе 1898 года на покрытом вечным ледовым щитом юго-западном пологом берегу острова Белого.

Тем временем норвежские китобои искали Андре вдоль берегов Восточной Гренландии. А американский журналист Вальтер Уилман надеялся найти воздухоплавателей на мысе Флора в южной части Земли Франца-Иосифа.

Но нигде никаких следов!

Прошел еще год. И тут Андре как будто бы снова попытался дать знать о себе. 14 мая 1899 года к Кодла-фьорду на западном берегу Исландии прибило морским течением пробковый буек с цифрой 7. Хорошо сохранившийся текст на форменном бланке экспедиции Андре гласил:

«Брошен из шара Андре 11 июля 1897 года в 10 часов 55 минут вечера по Гринвичу под 82° северной широты и 25° восточной долготы. Мы летим на высоте 600 метров. Все благополучно. Андре, Стриндберг, Френкель».

Шестьсот семьдесят два дня понадобилось, чтобы получить столь скупое сообщение о том, что произошло с экспедицией всего через каких-нибудь девять часов после старта! А ведь из голубиной почты уже с лета 1897 года было известно, что происходило через сорок семь часов после того, как была отправлена эта записка!

Еще через четыре месяца, 11 сентября 1899 года, у Земли Короля Карла в Восточном Шпицбергене нашли пустой, без записки, буек, на котором прочли полустертую надпись: «Полярная экспедиция Андре». А еще через год, 27 августа 1900 года, на северном берегу норвежской провинции Финмаркен подобрали только что выброшенный морем пробковый буй. В нем оказалась записка на форменном бланке:

«Буй номер 4, выброшенный из шара первым. 11 июля в 10 часов вечера по Гринвичу. Наш полет идет пока хорошо. Мы находимся приблизительно на высоте 250 метров над очень неровным льдом. Погода прекрасная. Настроение отличное. Андре, Стриндберг, Френкель».

Самое первое сообщение аэронавтов шло 1142 дня!

И это все, если не считать, что на южном берегу Исландии было выловлено еще два буйка без записок, в том числе тот, который по предварительной договоренности планировали сбросить над Северным полюсом. Правда, отголоски путешествия шведских воздухоплавателей еще многие годы доносились из глухих далей Северной Азии и Америки.

Когда Андре собирался в путь, канадское правительство разослало в отдаленные поселения Севера страны призыв помогать аэронавтам, если их туда занесет ветром. Несколько позже так же поступило российское правительство.

Но молва о полете трансформировалась. В далеких поселениях на севере Сибири передавали как страшную тайну весть, что из ссылки бежал важный революционер, по имени Андрей. За поимку его царь будто бы обещал большую награду. Но беглец — великий искусник — улетел по воздуху.

На Сахалине ссыльные каторжане будто бы видели, как по воздуху пронесся горящий шар.

А среди эскимосов Северной Америки много лет ходила легенда о том, что однажды спустился с неба шатер с тремя белыми людьми. Эскимосы приняли их за колдунов и убили. Какой-то исследователь, вспоминая сообщение китобоя о виденном близ Гренландии шаре, считал, что шведы потерпели катастрофу на Северо-Американском полярном архипелаге.

Проходили годы. Вскоре разразилась первая мировая война, нахлынули другие важные события, и люди забыли о первых аэронавтах, устремившихся на заре воздухоплавания к неведомому Северному полюсу и пропавших без вести…

8. Случайная находка

Норвежская промысловая шхуна «Братвог» четвертый день шла к Земле Франца-Иосифа. В 1930 году лето в Арктике было на редкость теплое. Редели льды, и отступали на север торосистые поля.

Вечером 5 августа моторная шхуна была возле острова Белого. Его юго-западное побережье освободилось ото льда, полоса пологих скальных плит темнела вдоль края глетчера. Промысловики здесь не бывали несколько лет, и лежбища моржей оказались богатыми.

Отстреливали зверя почти весь день. Когда сели отдохнуть, палило солнце. Захотелось пить.

Усталые матросы Сален и Тюсвик, не бросая винтовок, полезли вверх по мокрым бараньим лбам скального склона, чтобы найти чистую воду. На высоте около десяти метров над уровнем моря поперек пологой площадки журчал прозрачный ручеек. Улав Сален наклонился над ним и увидел алюминиевую крышку от кастрюли. Сален поднял ее и осмотрелся: может быть, и сама кастрюля здесь?

Невдалеке из-под снега выглядывал грубый брезент. Норвежцы стали сбивать с него снег и вскоре увидели, что это нос брезентовой лодки, а в ней какие-то вещи. На скальной плите нашли багор. Сразу бросилась в глаза приклепанная сбоку позеленевшая латунная пластинка. Улав протер ее, прочитал надпись и закричал:

— Полярная экспедиция Андре! Сюда, ребята!

Сбежались экипаж шхуны и пассажиры — геологи экспедиции доктора Гюннара Хорна. Смерзшийся снег крошили ломами, кирками, лопатами. Постепенно площадку расчистили.

В шлюпке нашли два ружья, ящик с патронами, мотки веревок, спички, банки с консервами, деревянные коробки с компасом и секстантом, остатки медвежатины. Из найденного здесь же узла одежды вытащили карманный календарь, испещренный цифрами наблюдений и лаконичными заметками.

Шлюпка была привязана к саням, на которых стояла. Чуть поодаль, метрах в шести, оказались вторые сани. Еще дальше лежали две пары изорванных суконных штанов, носовой платок с вышитой красными нитками монограммой «N.S.», вмерзшая в лед аптечка.

Под гранитной скалой в конце площадки можно было рассмотреть квадратный кусок шелка, а под ним — кучу одежды. Здесь, по-видимому, когда-то стояла палатка. Все это было засыпано снегом, поэтому не сразу рассмотрели, что в тряпье покоился прислонившийся спиной к гранитной стене человеческий скелет в тяжелых полярных сапогах. И когда увидели на полуистлевшей подкладке куртки вензеля «S.A.», все поняли, что перед ними прах капитана первых воздухоплавателей, пытавшихся тридцать три года назад покорить Северный полюс. В свитере оказались две записные книжки. Одна из них почти совершенно сгнила. Некоторые недостававшие кости скелета были найдены вблизи от палатки. Их, вероятно, растащили медведи. Возле останков Андре нашли топорик, ружье и исправный примус с керосином. Метрах в пяти от палатки лежали несколько бревен и геологическая коллекция.

Норвежцы уже собирались прекратить раскопки, когда шагах в сорока от Андре в расщелине между скалами заметили чья-то сапоги. Под камнями оказался скелет в истлевшей одежде. На одной из костей кисти заметили золотое кольцо, а на нем прочли выгравированную фамилию Стриндберга.

Шхуна должна была продолжать путь к Земле Франца-Иосифа, где геологи собирались проводить исследования, а промысловики — бить моржей и тюленей. Поэтому искать останки третьего аэронавта уже не оставалось времени.

Доктор Хорн на клочке бумаги наскоро набросал план лагеря Андре, матросы перенесли на борт «Братвога» собранные вещи, сколотили гробы. А на месте, где лежал труп Андре, геологи поставили каменный тур с высоким деревянным шестом в середине. Под камни положили бутылку с запиской:

«Здесь норвежская экспедиция, плывущая из Олесунна к Земле Франца-Иосифа на моторном судне «Братвог» (капитан Педер Элиассен), нашла останки шведской экспедиции Андре. Гюннар Хорн, Белый остров, 6 августа 1930 года».