В Банджермасине нам предстояло полдня поволноваться: удастся ли продолжить наше путешествие? И вот решено. Летим в провинцию Восточный Калимантан!

ПОД ФЛАГОМ ЖЕЛТОЙ РАКУШКИ

«ШЕЛЛ» ДА «ШЕЛЛ» КРУГОМ

КОГДА ЗАКРЫВАЮТСЯ БЕНЗОКОЛОНКИ

Самолет делает разворот над морем, и мы хорошо видим в сверкающем тропическом море длинную желтую полосу, сначала густую и широкую, потом постепенно бледнеющую и растворяющуюся в морской бирюзе. Это река Барито вливает свои воды в Яванское море.

Двухмоторный самолет, на котором мы летим, красного цвета, а на фюзеляже красуется большая желтая ракушка. Это один из самолетов нефтяной компании «Шелл»^[6], совершающих регулярные рейсы между городами Калимантана, а также в Сурабайю и Джакарту. Компания любезно предоставила нам места до Баликпапана, причем совершенно бесплатно («Авиалиния не имеет коммерческого характера»).

В самолете несколько индонезийских военных, два католических священника в белых тропических сутанах, группа европейцев, судя по речи, англичане. Рядом со мной оказался добродушного вида европеец, не вынимавший изо рта короткую темно-вишневую трубку.

— Служить? На завод?

Чтобы завязать разговор, я не ограничился коротким «нет», а добавил, что приехал из Москвы.

— О! — коротко бросил мой собеседник и, с трудом повернув ко мне свое грузное тело, представился:

— Саймонс, инженер.

Ответив на целую кучу вопросов самого различного характера, я в свою очередь узнал, что мой новый знакомый англичанин и уже несколько лет работает в компании «Ройял Датч-Шелл» в Индонезии.

— Это очень старинная компания. Она, кажется, еще до рождества Христова собирала по тропическим морям ракушки и, ей-богу, умела найти самую красивую, — улыбнулся Саймонс. — Была здесь компания англо-голландская, а теперь англо-американская, хотя при оформлении на работу и за инструкциями приходится ездить в Амстердам. Зачем? — Мистер Саймонс пожимает плечами. — Ну, если хозяину нравится…

— Большие прибыли получает компания? — поинтересовался я.

— Сам черт не знает, — буркнул мой собеседник и принялся раскуривать трубку. — Вы никогда не слышали о бухгалтерии «Шелла»? Говорят, что более запутанной нет в природе. Очень, очень хитрая штука…

— Ну какие здесь могут быть прибыли, — обернулся к нам сидевший впереди джентльмен в очках с толстыми стеклами, который уже давно с любопытством прислушивался к нашей беседе. — Пласты здесь старые, истощенные. Учтите, что мы половину добычи отдаем индонезийцам. Производство едва-едва оправдывает себя.

Господин в очках стал жаловаться на трудности работы «в этой дикой стране».

Я хотел задать вопрос, кто же его здесь держит? Но стюардесса прервала наш разговор, предложив пристегнуться ремнями к креслам. Посадка.

Город Баликпапан — порт в Макассарском проливе. Административный центр провинции Восточный Калимантан — Самаринда находится примерно в двухстах километрах севернее, на самом экваторе, в устье реки Махакана.

Баликпапан делится на три части: первая — нефтеперегонный завод компании «Шелл», вторая — жилые дома компании и третья — собственно Баликпапан. Компания арендует семьдесят пять процентов площади города.

Днем и ночью горит на нефтеперегонном заводе огромный факел. Сжигается газ — отходы производства. Ночью пламя видно далеко и с моря, и с суши. Факел почти единственный признак того, что это огромное предприятие работает. Территория его безлюдна. Большие цеха, переплетение труб, огромные резервуары, растянувшиеся на несколько километров по берегу, — все выкрашено серебристой краской, и поэтому завод напоминает выставочный экспонат, огражденный высокой сетчатой изгородью.

У входов на территорию завода стоят опереточные фигуры охранников. Опереточные, конечно, только по форме — оранжевые мундиры, желтые кокарды в виде ракушки на тульях помятых шляп и старинного вида палаши на боку. Охранные подразделения «Шелла» набираются из местных жителей.

Неподалеку на холме стоит здание администрации «Шелла» хорошей современной архитектуры. В городе это самое большое строение. Возле него разбиты газоны, посреди которых высится мачта, где полощется красное полотнище с желтым кругом и ракушкой посредине — флаг компании «Ройял Датч-Шелл». Таким образом, у компании есть и территория, и флаг, и «войско»…

Это небольшое, но достаточно влиятельное «государство» активно поддерживается некоторыми странами. Когда местные власти арестовали за хулиганство и неуважение индонезийских законов нескольких работников завода, из Джакарты немедленно прибыли английский и французский консулы. Местным властям пришлось выдержать их дипломатический натиск. Но нам сказали, что и из Джакарты могут «нажать». Главная контора «Шелла» там.

Мы уехали, не дождавшись конца этой истории, но местным властям сочувствовали. Нам уже было известно, что в подобных случаях в бензоколонках Джакарты и других больших городов страны вдруг «по техническим причинам» исчезал бензин. А ведь только в Джакарте более ста тысяч частных легковых автомобилей и около девяноста процентов бензина поставляют три иностранные нефтяные компании: «Калтекс», «Станвак» и «Шелл».

Индонезия прилагает много усилий, чтобы избавиться от этой зависимости. Здесь создано несколько государственных нефтяных компаний, но они пока еще очень слабы. Специалистов для национальной нефтяной промышленности помогает готовить Советский Союз. В 1962 году более ста индонезийцев приехали в Баку изучать нефтяное дело.

Дома служащих компании «Шелл» стоят в самом живописном прохладном месте Баликпапана — на высоких холмах, поросших деревьями и цветущими кустарниками. Здесь всегда дует прохладный морской ветерок, стоит необыкновенная тишина. Слышно только пение птиц, да иногда прошелестит шинами автомобиль. По склонам холмов разбросаны коттеджи-усадьбы. Отличные асфальтированные дороги спиралью спускаются вниз, Вечерами их освещают красивые и яркие люминис-центные светильники.

Мы хотели сфотографировать очень живописную виллу. Но как только достали аппараты, тут же появился человек в белой курточке, какие носят официанты в индонезийских ресторанах, и сказал холодным тоном:

— Здесь не фотографируют.

— Это что, военный объект?

Белоснежная фигура безмолвно удалилась. Позднее мы узнали, что дом принадлежал управляющему одного из отделений «Шелла» Герберту.

Спустились к подножию холма. На большом зеленом поле два пожилых джентльмена играли в гольф. На краю поля столик с напитками.

Дальше, на самом берегу моря, клуб компании, его здесь называют английским клубом. В здании клуба большой кинозал, где четыре раза в неделю показывают американские и английские фильмы. Рядом чудесный бассейн для плавания, удачно вписанный в песчаный морской пляж. К услугам членов клуба и их гостей яхты, скутера, водные лыжи, акваланги и т. д. В баре большой выбор прохладительных и горячительных напитков, цены на которые значительно ниже, чем в городе. Немного поодаль ресторан для работников компании.

Раз в неделю в ресторанном зале сдвигаются столы и начинается разучивание народных английских танцев. Мы видели, как лихо отплясывали шотландский танец жены работников компании под руководством молодого человека спортивного вида.

По субботам до полуночи в ресторане танцуют западные танцы. Танцуют очень сдержанно, несколько старомодно, но красиво.

Большинство инженеров и техников компании, с которыми мы встречались в Баликпапане и позднее в Танджунге, производит впечатление трудовых людей. Но за тысячи километров от родных берегов они оказались, конечно, не из чувства долга. Компания хорошо им платит. Иностранный инженер, например, получает девятьсот долларов, а квалифицированный рабочий (европеец) — четыреста пятьдесят долларов в месяц.