В школе нам предлагали отдельные аппартаменты. Есть такой пункт в уставе Хогвартса, что женатые ученики и учителя могут проживать вместе. Но пришлось вежливо отказаться, мотивируя тем, что нужно готовиться к экзаменам, присматривать за факультетом.
Мой последний год в Хогвартсе был нервным — сдача ЖАБА, заявка в Дурмстранг на продолжение обучения у них, беременность Луны. Психовал я часто, срывался на однофакультетниках и часто влипал в неприятности. Полумна успокаивала меня как могла и все чаще и чаще я оставался ночевать в женской спальне девочек Райвенкло (защитные чары на меня не реагировали. Подозреваю, что один старый полугоблин над ними основательно поколдовал). О беременности моей жены ходило много слухов, но артефакты и амулеты надежно скрывали истинное положение дел. Широкую огласку данный факт получил после Рождественских каникул, когда супруга не вернулась в школу, а в начале апреля меня поздравляла вся школа с рождением первенца.
Насладиться отцовством в полной мере мне не дали — почти сразу после школы я отправился поступать в Дурмстранг, но не на артефактора, как хотел, а на экономиста (на что ума хватило, да и Люциус помнил о том разговоре.) Диплом давал право работать в бизнесе в обоих мирах.
Учеба была напряженной отчасти из-за того, что я постоянно мотался в Англию к жене и сыну. Жить на две страны довольно сложно — разный климат, язык, менталитет и много чего другого. Потом была практика в Латвии, потом работа в Болгарии и Германии, где пришлось работать бок о бок с той самой Уизли, которая теперь Виттельбах. Девушка оказалась далеко не дурой и смогла выжать из замужества максимум — образование, дети, деньги, хорошая должность. Ну, а то, что в свои неполные тридцать у нее голова седая — это вроде как мелочи. Главное — живая и здоровая.
Именно так я утешал себя, когда контракт закончился и настала пора возвращаться в Англию. Домой, окончательно, я вернулся, когда сыну было уже семь лет, два из которых он учится в младшей школе Хогвартса.
Данную ступень обучения организовала Пенелопа Кристалл, теперь уже Прюэтт, для изучения детьми математики, истории, чтения, счета и основ магического мира три раза в неделю. Чистокровные отправлялись на обучение с пяти лет. Остальные — по мере выявления магических способностей. Только за все годы обучения моего ребенка, малыша по фамилии Поттер в этой школе так и не появилось.
Две девочки-близняшки Роза и Лилиан Дурсль поступили в две тысячи десятом, в свои девять лет. Насколько я помню — их отец двоюродный брат Гарри Поттера. В один из дней, разговорившись с Дадли Дурслем, узнал свежие новости о Герое Магический Британии. Удручающие. Как оказалось, Поттер вернулся в Британию в очень подавленном состоянии в начале девяносто седьмого. Жил у тети с дядей. Дурсль-старший кое-как смог заставить племянника закончить школу и устроил его на свой заводик разнорабочим. Теперь уже взрослый мужик, все так же живет на Тисовой улице, работает у дяди и много пьет.
Мой рассказ о житье-бытье последнего носителя крови рода Поттер живо заинтересовал Сириуса Блэка, который поспособствовал его женитьбе одной из дочерей индуса Патила, ну и денежек срубил за информацию и помощь. Глава семьи забрал новоявленного родственничка на свою историческую Родину, со змеями говорить. Больше я о Поттере не слышал. Надеюсь, все у него будет хорошо.
Больше всего известиям о том, что Поттер все-таки пристроен, обут и одет, радовался Снейп. Мне кажется, он чувствовал вину, что не смог позаботиться о сыне своей подруги. Крестный под давлением Малфоя-старшего ушел из школы и женился на одной из племянниц Гиппократа Сметвика. Мой друг Дэвид Доджен был доволен — это его идея женить своего бывшего декана на его родственнице.
Увы, моя мечта о носатом муже для младшей сестры так и осталась мечтой. Снейп воспринимал Илонку как свою дочь, и рассматривать ее в качестве будущей невесты отказался наотрез. Жаль, конечно, учитывая то, что маленькая белобрысая бестия была природным зельеваром и могла сварить любое зелье практически «на коленке», только магические способности в ней так и не проснулись. Это было странно. Илонке не нужна палочка, что бы что-то сварганить — достаточно деревянной лопатки, любой. От отсутствия магии сестра не страдала, с успехом заменяя ее рунами, зельями и ритуалами. Несмотря на то, что она полный сквиб, что не скрывалось от общественности, Люциус постоянно получал письма с просьбой рассмотреть того или иного кандидата в мужья своей дочери. Логично — кто же откажется войти в род Малфой, пусть и примаком?! Правда, в конечном счете, выбирать пришлось всего из двух фамилий — Линдеманн и Виттельбах. Наверное, это был самый сложный выбор Люциуса Малфоя за всю его жизнь. Портить отношения с родственниками никто не захотел и, в две тысячи девятом году Йоген Линдеманн сменил фамилию на Малфой. А моему сыну, пусть он и не станет Главой Рода, предстоит жениться на дочери Виттельбаха и той самой Уизли. Да уж, насмешка судьбы, не иначе: Малфои все же породнятся с Уизли.
***
Все же как причудлива бывает судьба — когда-то я умер в России, чтобы начать жизнь в теле книжного героя Драко Малфоя. Сказать, что это хорошо? Нет, не могу. Сказать, что это плохо? Тоже не могу. С одной стороны, там у меня остались дети и внуки. С другой стороны, жизнь я прожил, многого добился. Поэтому я с легкостью смог закончить произведение своей российской жизни и начать новое — жизнь Драко Люциуса Малфоя, одного из персонажей детской книжки. Не скажу, что этот этап легкий. Нет. Тут непросто, и решения приходится принимать очень непростые. Но, я надеюсь, что, когда придет время, я не буду краснеть за прожитые годы в теле белобрысого мальчика.
Эпилог
Я сидел в лесу и ругался на все лады.
— Идиот! Дебил! Придурок! Возомнил себя самым умным? Получил по морде? Вот как теперь домой возвращаться? Долбоеб ты самоуверенный!
Недалеко от меня валялась туша гималайского медведя, которого я убил, оставив в нем и скорее всего, сломав тем самым волшебную палочку. Вот как это могло произойти? Стальная же! Но, треск железки я слышал, магический жидкий метал наверное вытек на осеннюю землю и остался я в жопе мира один одинешенек, а ведь всего-то хотел маховик времени сделать не в виде песочных часов, а алеотиметром, как у Пулмана в «Темных началах». Правильно, нахуй технику безопасности, па-а-а-адумаешь, фигня какая. Драко Люциус Малфой закончил Дурмстранг и магическую финансовую академию в Берлине, у него в друзьях сам Седрик Диггори — лучший артефактор Великобритании. Ну и что, что он отказался делать маховик другой формы? Я же лучше знаю! Идиот старый — восемьдесят два года, а мозгов ноль! Как говорит внук: «Самовлюбленный старикан!». Абсолютно с тобой согласен, внучок — был бы попроще, не попал бы в такую ситуацию. Кстати, где я? Судя по окружающей среде — в Евразии. Сейчас здесь осень и водятся гималайские медведи. Хм-м-м… Вариантов много — Дальний Восток России, Восток Азии, Индокитай. Где там еще эти животные водятся? В Гималаях? М-да, попал туда, не зная куда.
Ладно, орать и заниматься самобичеванием буду потом — сейчас нужно ночлег соорудить и пожрать добыть. Хорошо, что карманы рабочей мантии бездонны и хранят в себе множество мелочей. Правда — волшебной палочки нет.
Я выудил на свет складной универсальный нож, ручку, перо, пергамент, блокнот, зажигалку бензиновую, светоотражатель, скрепки, деньги, салфетки… Разбор всего, что валялось в карманах мантии занял полчаса. Еще час я потратил на обустройство шалаша и костра. За разжиганием последнего в голову пришла идея: когда-то у меня была палочка из кости гималайского медведя. Руны на ней я помню, как палочку из древесины делать знаю — спасибо Седрику. Почему бы и нет, ведь другой выход отсутствует. Ну, можно выйти к людям, подать сигнал помощи, но портал возврата домой не работает, где люди находятся — неизвестно, а сидеть и ждать у моря погоды — так и сдохнуть недолго. Если бы была жива Луна, то она сразу бы почувствовала где я и что со мной, но супруги нет на этом свете уже шесть лет, а новая мне не нужна. Погибла Полумна так же, как и ее мать — случайно и нелепо. Жена варила безобидное зелье от морщин, котел, по какой-то причине взорвался и осколок пробил ей голову. Когда мы спустились в лабораторию все уже было кончено. Наш сын и племянники рыдали, а на Малфой Мэнор опустился траур.
