— Обещаю, — сказал я.

 — Обещаю.

 — Обещаю.

Воздух в комнате будто бы сгустился, а затем запахло озоном. Малая магическая сделка совершена. Я читал об этом –данные соглашения предполагает не менее трех участников, двое из которых должны быть магами. Необходимо на прямое требование ответить «обещаю» или «даю слово». Нарушение уговора будет неприятным — небольшая физическая травма или плохое самочувствие, ну и плюсом к этому прилагалась подмоченная репутация, так как метка на ладони в виде большой черной кляксы продержится от нескольких часов, до нескольких суток. Недаром многие аристократы носили перчатки, скрывая свои руки. Амбридж воспользовалась самым безобидным видом уговора, а могла и клятву взять.

 — Мистер Филч является представителем инквизиции.

 — Значит, это не шутки? Она до сих пор работает? — спросил Блейз.

 — В каждой школе магии есть их представитель. Здесь — двое.

 — Толстый монах? — наугад предположил я.

 — Верно. Мистер Филч и привидение Хаффлпаффа следят за соблюдением Статута Секретности и соглашения о запрете.

 — Что за запрет? — тут же спросил Дрейк.

 — На школьном уровне запрещено преподавание некоторых предметов, обучение некоторых полукровок. А также при выявлении некоторых способностей у учеников они сообщают о таких детях в Ватикан.

 — Некроманты, маги крови, сильные малефики? — предположил я.

 — Не совсем, но близко, — ответила женщина. — Я не могу раскрыть детали соглашения.

 — Ну, с Филчем понятно, а привидение? Он же к замку привязан. Как Толстый Монах кому-то что-то сообщит?

 — Вы верно подметили, — медленно сказала Амбридж, — он монах. У завхоза своя работа, у призрака своя. И, я вас очень прошу, не пересекайтесь с данными личностями.

 — Мы вас поняли, — хмуро ответил Энтони.

 — Вам еще долго? — поинтересовалась начальница.

 — До шести утра точно, — сказал я, погрузившись в очередной документ.

До отъезда необходимо было сформировать отчет в черновом варианте и отдать Амбридж на проверку. Возвращение домой было назначено на одиннадцать утра. Крестный отказался переносить меня камином, так что пришлось тащиться на поезде. Хорошо хоть никто не трогал, и я благополучно проспал всю дорогу, проснувшись только тогда, когда прозвучало сообщение от машиниста о скором прибытии.

 — Выспался? — спросила Луна.

 — Не особо, — ответил я.

 — Привет, Полумна, — послышался голос Забини со второй полки.

 — Привет. У тебя мозгошмыги уставшие.

 — Кто?

 — Мозгошмыги, — ответил я. — Если совсем по-простому, то ты много думал и твой мозг устал.

 — Не знаю, как у вас, а моя голова точно устала, — простонал Дрейк, держась руками за виски.

 — Какие вы все-таки глупые, — ответила Луна и, подойдя к Энтони, приложила свои руки к его вискам. — Тебе нужно поесть и снова спать лечь.

 — Спасибо, — ответил парень.

 — Поезд прибыл на платформу 9 ¾, — раздалось из динамиков. — Не забудьте свой багаж.

 — Еще бы спал и спал, — проворчал Забини, слезая с полки. — Малфой, фунты есть?

 — Тебе зачем? — спросил я, набрасывая на себя зимнюю мантию.

 — Колы хочу купить и пожрать.

 — А дома? Не кормят?

 — Дома супчик из сельдерея и курочка на пару. Мама следит за фигурой.

 — Сочувствую, — сказал Дрейк. — До встречи, я пошел.

 — Пока.

 — Удачи, -попрощался я, протягивая двадцать фунтов.

Следом за Дрейком ушел Блейз, а затем и мы с Луной.

Платформа была забита школьниками и встречающими. Грейнджер быстро отправилась в сторону разделительного барьера. Наверное, на той стороне ее ждут родители. Забини рванул следом, прячась за тележкой с сундуками (чтобы мать не увидела). Джинни Уизли шаркающей походкой шла к мужу, который разговаривал с бабушкой Невила.

 — Драко, Луна! — послышался голос Лавгуда.

 — Папа! –крикнула девочка и бегом направилась к мужчине.

 — Приветствую, — поздоровался я с будущим тестем.

 — Мы на две недели уедем в замок к родственникам Зибилле, — виновато сказал Ксено. — Извини, что не предупредили, все так неожиданно… Твой отец просил передать тебе портключ.

Лавгуд протянул статуэтку собаки, взятую из отцовского кабинета.

 — Спасибо. До встречи, — я обнял Полумну, пожал руку будущему тестю и повернул железную голову.

Рывок и портал перенес меня в Малфой-Мэнор.

***

Кабинет Главы Рода Малфой совершенно не изменился — темный, мрачный и тусклый.

Люциус Малфой второй раз перечитывал промежуточный отчет по школе, попутно задавая уточняющие вопросы и делая пометки.

 — Значит, вам осталось только заработную плату проверить? –спросил он.

 — Да. Думаю, месяца за три справимся, — ответил я. — Можно вопрос?

 — Задавай.

 — Я не понимаю. Зачем директору все это? Воровать у детей, отмывать деньги? Он неплохо зарабатывает и, если он займется наукой, то заработает еще больше, чем здесь указано.

 — Что тебе известно об организации «Орден Феникса»? — спросил Люциус.

 — «Орден Феникса», известен под названием «Курятник», был создан Дамблдором в противовес организации Темного Лорда «Пожиратели смерти», известные как «Обжоры». Курятник отличался большим количеством плохо подготовленной молодежи и большими потерями при стычках с Обжорами. — ответил я все то, что помнил из книг, а также повторил сплетни и слухи, курсировавшие в Хогвартсе.

 — Как и любая организация «Орден Феникса» требовал финансирования, — начал объяснять Люциус. — Изначально, Дамблдор содержал его на свои деньги, потом добавились средства его членов, а затем молодые и глупые птицы начали гибнуть и галлеонов стало не хватать. Но руководитель уже вошел во вкус — зелья, артефакты, мантии с защитой, помощь семьям погибших. Это все стоит денег и денег немалых. Молодняк умер или слег в больницу, тратить свои не хочется. Что делать?

 — Он стал тянуть из школы…

 — Да, верно. Сначала это были безобидные вещи, вроде стипендий детям его соратников и покупка продуктов у брата. Но затем аппетиты росли и растут до сих пор.

 — Зачем ему такая сумма? Ордена больше нет, спецопераций тоже.

 — Аппетит приходит во время еды, — философски заметил Малфой. — Дамблдор вырос в бедной семье, комплекс неполноценности у него развит очень сильно, как и у Темного Лорда. Тому тоже подавай подороже, да побольше. Также у директора есть любовь, которая сидит в Нурмерганде. И, прошу заметить, очень хорошо сидит — тепло, сухо, газеты, трехразовое питание. Это тоже не бесплатно.

 — В Азкабан его, — мрачно сказал я, — вспоминая состояние Блэка, после тюрьмы.

 — Кого? Дамблдора или Грин-де-Вальда?

 — Обоих. Других-то на прокорм дементорам бросил. Кстати, что там с арестованными?

 — Пока это не оглашается, но Кэрроу выпустили еще в октябре. Долохов и Трэвес вышли месяц назад. Беллу с ее мужьями перевели в Мунго, в специальную палату. Остальные пока в аврорате, но, думаю, что к весне выйдут.

 — Что значит с мужьями? — переспросил я. — Насколько я помню, бывают гаремы из женщин, но никак не из мужчин.

 — Рабастан и Рудольфус погодки. Разница в возрасте одиннадцать месяцев. Внешне они очень похожи. Братья делили все пополам. Вот и жену разделили тоже.

 — И Блэки спокойно к этому отнеслись?

 — Их не спрашивали. Мне сложно сказать, каким образом Рудольфус и Рабастан уговорили своего отца на заключение такого брака. Этот факт стал известен только на суде. Поэтому они и выжили в Азкабане — чары триады сильнее, чем у двоих.

 — Но разум у них пострадал.

 — Да, никто не спорит с этим. Но Лейстренджи смогли выйти оттуда живыми.

 — Можно еще вопрос?

 — Да.

 — Какие договора у волшебников с инквизицией?

 — С чего такой интерес?

 — Просто спросил.

 — Не знаю, откуда ты взял информацию, но инквизиция существует и по сей день. Остальное ты узнаешь лет через десять, не раньше, — ответил Люциус.

 — Тогда можно, я выскажу свои предположения? — спросил я и, не дожидаясь ответа, продолжил, — инквизиция следит за соблюдением Статута, устройством маглорожденных и набирает себе что-то вроде боевых монахов. На мой взгляд, легендарные монахи ШаоЛиня поголовно волшебники, которые следят за соблюдением законов в Китае.