— Ну все, — грустно сказал Энтони Дрейк, глядя на удаляющуюся МакГоннагал, — теперь меня Флитвик убьёт.

 — Представь, что с нами сделает Снейп, — с трудом сказал я, заплетающимся языком, — и как завтра будет болеть голова.

 — Парни, — перебил Блейз, — нам пора по кроваткам. Работу никто не отменял.

 — Для начала, нужно до них дойти.

Мы кое-как выбрались из-за гобелена и, с трудом передвигая ноги, поплелись в сторону подземелий. Как ноги донесли нас до гостиной я помню смутно. Сил на то, чтобы подняться в спальню у нас не хватило, и мы втроем (башня воронов далеко, подземелья ближе) приземлились на диван в гостиной, правда, он был желтого цвета, но на такие мелочи пьяный мозг внимания не обратил. Как оказалось, наше трио забрело в гости к барсукам. Поскольку нам море по колено и горы по плечу, то каким-то образом мы без приключений добралась до входа в виде бочки, миновали ее и легли на ближайший диван. Добрые барсуки не стали выгонять чужаков, накрыли нас пледом и дали протрезветь до пяти утра. А потом разбудили, напоили горячим чаем и отправили восвояси, пояснив, что в это время Филч и преподаватели уже не патрулируют. Сказав спасибо Диггори, Боунс и МакМиллану мы покинули приветливых хаффлпаффцев, которые даже мою трость вернули, направились в сторону холодных подземелий Слизерина, а Энтони в башню Райвенкло. Пора мыться и собираться на занятия.

Весь учебный день голова раскалывалась, и никто помогать трем студентам-алкоголикам не хотел. Такими темпами я до совершеннолетия сопьюсь — похмелиться-то хочется! Спасение ко мне пришло перед ужином в виде Луны, которая вздохнув, приложила руки к вискам, пробормотала про мозгошмыгов, поцеловала в лоб и удалилась к хихикающим девочкам-четверокурсницам. Голова болеть перестала, но жрать захотелось зверски.

 — Поздравляю, Малфой, — пафосно сказала Паркинсон за ужином, наколдовывая заглушающие чары, — вы Поттера переплюнули. Он у нас только Амбридж в коридоре жабой обзывает, а вы не только этой министерской крысе насолили, но еще и нашей кошке валерьянку предложили!

 — Панси, — зло ответил Блейз, — сделай одолжение: заткнись!

 — Сам затыкайся, идиот! Вас Снейп к себе ждет после отработок. До восьми вы у МакГоннагал, потом к Амбридж, затем декан.

 — Ясно, — хмуро сказал я.

 — Школа только и говорит о том, что вы МакКошке предложили с вами выпить, — хихикнула Гринграсс.

 — Дафна, — ответил Забини, — я не думал, что ты собираешь сплетни.

 — Да во всех коридорах и туалетах судачат о том, что вы напились, нарвались на заместителя директора и ночевали у барсуков, — парировала девушка.

 — Правдоподобно хоть? – мрачно поинтересовался я.

 — Вполне, — ответила она, — но не стоит претендовать на славу близнецов Уизли.

 — Короче, нам необходимо раскаяться.

 — Малфой, — взял слово молчавший Нотт, — мы все прекрасно понимаем, что у вас свои цели и не лезем с вопросами. Но и переигрывать не стоит. Ты, Блейз и Энтони, не отбитые на голову, как Поттер или Флинт. Поведение у вас странное. Вариантов тут два — пубертатный период и закулисные игры. Учитывая то, что ты помолвлен, то скачки гормонов тебе не особо грозят, значит…

 — Значит нужна причина такого поведения, — мрачно закончил я.

 — Короче, думай, как ты это преподнесешь, — сказал Нотт и махнул палочкой. Чары тишины, которые наколдовала Паркинсон исчезли, и мы услышали равномерный гул голосов Большого Зала.

Ну что опять сказать — сам дурак! Все-таки окружение на меня влияет очень сильно, так как я большую часть времени провожу с подростками, то и веду себя так же, сам того не замечая. Придумать из-за чего у нас троих такое поведение труда не составило — спор. Версия так себе, но почему-то Грейнджер, которая вежливо (или не очень), приперла меня к стенке по пути на отработку, поверила, презрительно фыркнув: «Мальчишки!».

МакГоннагал, к которой пришли мы втроем, пара каких-то семикурсников и один второкурсник, выдала нам щетки, швабры и тряпки, заставив мыть кабинет вручную. Драить полы я не могу — трость мешает (честно говоря, она почти и не нужна, но зачем кому-то об этом знать?), так что мне досталась тряпка, паста «Суперчисто» и работы по отмыванию парт, с которой я и провозился весь час, а затем я, Забини, Дрейк и еще три человека отправились к Долорес Амбридж. Женщина заставила их писать строчки, а нас отправила «наводить порядок в архиве». Одного часа на работу было мало, и мы втроем просидели почти до полуночи, сверяя списки малообеспеченных, сирот и тех, кто получает материальную помощь. Ситуация была неприятная — стипендию, как малоимущие получали все Уизли (до сих пор!), включая Джинни, несколько человек, которые уже выпустились с пятого курса и двое ребят с Райвенкло. Вот только Дрейк сказал, что никаких денег у его софакультетников не было — дети работали летом и на полученную зарплату купили школьные принадлежности.

Далее шли сироты, которых насчитывалось в школе более пятидесяти человек. Вот уж точно уверен, что Поттеру никакая выплата не поступала — он пользуется деньгами из сейфа родителей. Слизеринцев в этом списке было семь. Хм, я знаю, что троих из них обеспечивают родственники и никакую стипендию они не получают.

Чем дальше мы углублялись, тем противнее становилось. Деньги на таких детей приходили директору, а уж он рассылал или вручал лично каждому ребенку. В год около двух тысяч галлеонов на всех. Сумма для магического мира немаленькая. Думаю, что около половины растворялось в небытие. Еще больше возмутил абсолютно случайно попавшийся под руку документ о выделении денег на разведение волшебных существ для Турнира Трех Волшебников в сумме двенадцати тысяч галлеонов. Вопрос, где разведенные существа? Что-то кроме соплохвостов Хагрида я никого не помню. Остальное — доставлялось из других стран. Ну не могут тварюшки лесника двенадцать штук стоить. Ну тысячу, ну две, но никак не двенадцать! Так же местонахождение этой бумажки, которую мы нашли в списках студентов сирот, добавило вопросов.

В полночь Амбридж проведала нас, выслушала наши соображения, выдала ценные указания и отправила по спальням.

Черт, а про декана мы и забыли! Но он о нас помнил.

 — Мистер Малфой, Мистер Забини, — тихо начал Снейп, как только мы вошли в гостиную Слизерина, — я вас внимательно слушаю.

 — Были у Амбридж на отработке. Нас держали очень долго, — бодро отрапортовал Блейз.

 — Меня мало интересует ваша деятельность у преподавателя ЗОТИ, — все так же спокойно сказал крестный, — я хочу услышать очень правдоподобный ответ о том, почему хитрость слизеринца изменилась на гриффиндорское безрассудство.

Декан явно намекал на наше странное поведение у нового учителя, а также конфликт с МакГоннагал.

 — Поспорили, — буркнул я первое, что пришло в голову.

 — С кем спорили?

 — С Дрейком, — тут же сообразил Забини.

 — Свидетели?

 — Полумна, — ответил я.

 — Где происходил спор?

 — В карете. Спорили на желание — сможем ли мы оскорбить преподавателя, не употребив нецензурных выражений. Мы с Блейзом выиграли. А потом играли…в карты на желание…

 — И вы, мистер Малфой, — декан говорил медленно и холодно, — не нашли ничего умнее, чем загадать мистеру Дрейку точно такое же желание, но для профессора МакГоннагал.

 — Э-э-э, да.

 — Огневиски зачем?

 — Для храбрости, — ляпнул я.

 — Идите спать, молодые люди, — сказал мужчина и, резко развернувшись на каблуках, вышел из гостиной. Видимо, ответы, точнее отмазки, его устроили, а значит, устроят и остальных преподавателей, и студентов. Скорее всего, пойдут слухи и сплетни по поводу подросткового бунта и юношеского максимализма.

 — И это все? — задал вопрос Блейз, глядя на закрывающийся дверной проем.

 — А ты хотел, чтобы он орал? — послышался голос возле входа в женские спальни.

 — Доброй ночи, мисс Гринграсс, — ответил парень. — Что потревожило ваш чуткий сон?

 — Два придурка, у которых мозгов нет! — ответила девушка.