***

Выпускной в Дурмстранге был классическим. Торжественная линейка в кадетской форме перед учащимися и гостями была проведена еще в мае. Сегодня вручение медалей, аттестатов и большой концерт. Попасть на праздник можно только по приглашению. Каждому учащемуся выдано два пригласительных (подразумевается, что на маму-папу). Мы — гости директора. Изначально ехать должен был Ксено, но в последний момент все переиграли, и теперь я сижу на галерке, наблюдая торжественную часть. Каркаров что-то там вещал про «школьные годы чудесные». В том самом зале для репетиций сейчас поставлены стулья, на которых сидят гости. Кого тут только нет — африканцы, арабы, китайцы, индусы, русские, американцы, немцы! Воистину интернациональная школа. Выпускников немного — пятьдесят семь человек. Двадцать три девушки и тридцать четыре парня. Мужчины в форме, девушки в платьях. На соседнем стуле сидел отец Александра Полякова, а слева от меня — мужчина-индус в военной форме. Интересно, а как здесь решают вопрос при конфликтах конфессий и наций? Индусы мусульман не жалуют. Спросить что-ли?

Тут все присутствующие зааплодировали. Церемония вручения аттестатов началась. Каркаров называл фамилию, а Луна подавала аттестат. Темно-красная картонка с красивым гербом школы. У отличников герб золотой, остальные довольствуются черным. Церемония выверена секунда-в-секунду, движения четкие. Праздником данное мероприятие будет для кого угодно, но не для директора и его учеников. Они сдают очередной экзамен, но уже перед родителями и гостями. Семнадцать пятьдесят — вручен последний аттестат, Семнадцать пятьдесят пять — вручена последняя медаль. Восемнадцать ноль-ноль — присутствующие встают, стулья исчезают, гости отходят в сторону, освобождая центр зала. Восемнадцать часов и ноль минут — да будет бал!

Никаких вольностей, никаких приколов, никакого самовольства, что мы устроили в Малфой-Мэноре! Открытие бала — полонез, в котором принимают участие практически все присутствующие. Мне проще остальных — я танцую с невестой и не нужно заморачиваться по поводу представлен я даме или нет. А остальным не завидую — постоянно нужно держать в голове кого нужно пригласить, когда нельзя приглашать. Оу, кто тут напротив меня?! Грейнджер?! А почему я ее раньше не заметил? А девочка-то умная оказалось. Интересно, она приедет в Хогвартс на пятый курс? Додумать мысль я не успел, начался следующий танец.

Бал шел своим чередом — вальс, мазурка, полька… Я привычно переставлял ноги и успевал вертеть головой по сторонам: Грейнджер танцует с Крамом, сестры Гринграсс со своими женихами, мужчина с арабской внешностью бросал плотоядные взгляды на Луну. Вот значит, кто тут «бесстрашный ежик». Думаем логически — выдернуть ее из Англии можно только на Косой аллее и на прогулке. Дом с Хогвартсом отпадают. Значит, будут пытаться либо сегодня, либо при отъезде, либо при покупках. Каркаров обещал защиту в Дурмстранге, но чем черт не шутит. И вновь, новый танец.

Перед перерывом был тот самый вальс кадетов Луны и Игоря Каркарова. Ох, не нравится мне взгляд арабского шейха. Я едва-едва дождался окончания первой половины бала и на правах жениха, подхватив Луну под локоть, отправился в сторону столов.

— Драко, — начала она, — я очень-очень хочу домой. Если в течение двадцати минут ты меня отсюда не отправишь, то произойдет что-то плохое.

— Малфой-Мэнор подойдет? — видимо, предчувствие меня не обмануло.

— Да.

Пользуясь заминкой при рассаживании гостей, мы смешались с толпой, которая искала свои места, и выскользнули на балкон. Люциус вручил мне экстренный портключ до дома. Жаль, что на одну персону.

— У меня в комнате есть двойное зеркало. Пароль — «Дракон». Свяжешься с папой, пусть он подтвердит, что со мной все нормально.

— Портключ — это кольцо наследника, поверни камень и окажешься в немагической комнате Мэнора. Ощущение не из приятных, — ответил я.

Луна кивнула, торопливо взяла кольцо из моей руки и повернула камень в виде белой розы. Хлопок. Через десять секунд мизинец левой руки обожгло — объект добрался до места назначения.

Постояв еще минут пять на балконе, я вышел в коридор и направился на выход.

— Молодой человек, — окликнул меня мужчина в алой мантии, — с вами была девушка…

— Моей невесте стало нехорошо, и она вернулась в свои покои, — раздражение в моем голосе было явным. Не сбавляя шага, я вышел из главного корпуса и отправился в выделенные покои.

Добравшись до комнаты Луны и, наложив на дверь заклинаний десять, я стал искать в сумках то самое зеркало, которое заботливая Зибилле положила падчерице «на всякий случай». Кофточка, маечка, трусики в количестве восьми штук, два набора косметики и, наконец-то, зеркало!

— Дракон, — сказал я, коснувшись зеркальной поверхности палочкой.

Минуты три ничего не происходило, а затем «на том конце» возник встревоженный Ксено.

— У тебя все нормально? — спросил он.

— Да. Как Луна? Добралась? Что с ней?

— Луна в Мэноре с Зибилле и Нарциссой. Просила передать, чтобы ты был осторожен. Они не успокоятся.

— Понял. Отбой.

Значит, предчувствие меня не обмануло. «Храбрые ежидзе» с Ближнего Востока желали совершить похищение. Собрав свои вещи и все барахло Луны в сундук, я не раздеваясь увалился спать в комнате невесты, накрывшись почти с головой.

Пробуждение было не из приятных — взвыли охранные чары. Откинув одеяло, я рывком вскочил с постели. Палочка скользнула из ножен в ладонь, ее металл холодил руку. Дверь рассыпалась, и в проеме возник мужчина.

— Сектусемпра! — крикнул я. — Инкарцеро! Остолбеней!

Вошедший, видимо, не ожидал от жертвы такой реакции, но это не помешало ему отпрыгнуть в сторону. Синий луч заклинания понесся ко мне. Начался бой. Для меня главное продержаться до прихода Каркарова. Вспышку боевого заклинания засекли, и сюда должна спешить толпа народу. Правую руку немного обожгло — один из моих защитных амулетов рассыпался. В Дурмстранг я приехал с таким количеством побрякушек на себе, что их хватило бы на две новогодние елки. Мой противник был опытнее и умнее — он загонял меня в угол. Я прыгнул на кровать, выпустил экспеллиармус, и оказался рядом с дверным проемом в шаге от своего противника. Его лицо выражает крайнюю степень бешенства. В живых меня не оставят.

— Сектус., — начал я и тут мое тело затопила боль. Она накрыла волной. Ничего не существовало кроме этой боли. Я не знаю, сколько длилась эта пытка — может час, может минуту, а может вечность. В какой-то момент мое сознание выключилось, и я уплыл в темноту.

***

Потолок, белый потолок палаты в Святом Мунго находился над моей головой. Что произошло-то? Я попытался пошевелиться, но тело отозвалось болью. Мое теперешнее состояние напомнило мне начало пребывания в этом мире - так же больно. Дверь палаты отворилась, и в нее вошел Сметвик.

— Здравствуйте, мистер Малфой.

— Здравствуйте, — ответил я. — Что произошло? Как я здесь очутился и как долго?

— Вас доставили из европейского госпиталя Святого Пантелеймона два дня назад. Я извещу вашего отца, что вы очнулись, — с этими словами целитель вышел, и я остался один.

Очередная попытка пошевелиться ни к чему не привела — было адски больно. Даже просто согнуть-разогнуть пальцы на ногах я не мог — меня словно пробивало током. Только голова крутилась вправо-влево. Пришлось смириться, и лежать не шевелясь. Минут через тридцать после того, как Сметвик ушел, открылась дверь и на пороге возник Снейп и Малфой.

— Драко? — спросил Снейп.

— Я здесь. Что произошло?

Мужчины зашли в палату и закрыли за собой дверь.

— Удивлен, — сказал Люциус, — я очень удивлен.

— Чем? — не понял я.

— Тем, что ты не овощ, — ответил Снейп. — Ты подвергся Круциатусу.

— Это я понял.

— Семь минут, — перебил меня Малфой. — К твоему сведению, с ума сходят за три-три с половиной.

— На мне было много артефактов…

— Все рассыпались в первую минуту, — перебил крестный, — а дальше ты уже сам.