— Сам в шоке, — ответил друг и отхлебнул тыквенного сока из фляги.

 — А что у Грейнджер с Крамом? — спросила Миллисента, отправляя в рот второй пирожок.

 — Просто дружат, — ответил я, обнимая Луну.

 — Да-а-а?

 — Да. Она умная, он тоже не дурак. Нашли о чем пообщаться.

 — А-а-а, — протянула Мили, — а мы уже думали, что она его любовница.

 — Мили, — начал Крэбб, — Дамблдор Каркарова не выносит. Даже в такой мелочи, как дружба Крама с Грейнджер, он ему нагадит.

 — А наш директор-то в курсе, что он уже только директор? — поинтересовался Доджен.

 — Я вам больше скажу, — начал я, — он не в курсе, что директорствовать ему ровно год.

 — Почему? — спросил Гойл.

 — Потому что прибывает в сентябре проверка из министерства в лице Амбридж. Ты же знаешь, что для нее следование бумажкам — это главное в жизни. Она проверит всю финансовую сторону вопроса. Жить тут будет.

 — Ого, — произнесла Паркинсон, — Амбридж — это сильно.

 — Ты ее знаешь?

 — Да, мама с ней дружит. Неприятная дама.

 — Она будет у нас уроки вести, — неожиданно произнесла Луна.

 — Какие уроки? — не понял я, — У нее и без уроков работы хватит. Аудиторская проверка сплошная, а не выборочная. Некогда ей.

 — Вот увидишь, — сказала моя невеста.

 — Кстати, вы в курсе, что Уизлюка Виттельбах в ученики хочет забрать? — начал я.

 — Да ла-а-адно, — протянул Доджен.

 — Сам слышал. Он поэтому и экзамены завалил.

 — Идиот. Бежать нужно. Бежать. Некроманты не из тех людей, кто благотворительностью занимаются.

 — Кстати о благотворительности, — недовольно проворчала Паркинсон, — мне одной карманные расходы урезали почти в половину?

 — Мне тоже, — поддержала Мили.

 — У меня вообще пусто с начала года, — ответил я, — только на одежду и хватило, а так не присылали ни кната. Все из старых запасов трачу.

 — Мне тоже ничего не дают, — сказал Гойл.

 — Интересно, что будет.

 — Сегодня и будет, — Луна опять говорила загадками.

Просидели мы у озера почти до самого начала испытания. Честно говоря, даже идти не хотелось, до того было тепло и уютно сидеть всем вместе, но девочки очень хотели узнать, сбудутся ли наши предположения или нет. Мы даже сели все вместе. Что странно, Люциуса не было и Снейпа тоже, а вместо Каркарова присутствовал его заместитель.

Третье испытание — лабиринт. Первым ушли Поттер и Диггори, вторым — Крам, третьей — Делакур. Минут сорок ничего не происходило. Мы даже успели доесть свои припасы, обсудить новый хит Селестины Уорлок, повыпытывать у Луны сценарий выпускного Дурмстрангцев, как над лабиринтом вспыхнули искры, и через три минуты Флер Делакур была доставлена к колдомедику. Еще десять минут, и Виктор Крам в бессознательном состоянии доставлен в больничную палатку. Еще десять минут-полчаса-час, и Гарри Поттер с кубком и телом Диггори под мышкой приземлился у входа в лабиринт.

 — Он вернулся! Вернулся! Он убил Седрика! — кричал чемпион.

 — Мистер Поттер, успокойтесь, — начал кто-то из министерских.

 — Он убил Седрика!

 — Кто убил?

 — Грюм! Это не Грюм, это Крауч. Он убил его!

 — Мистер Поттер, что такое вы говорите? Он жив, дышит, просто без сознания.

 — Волдеморт возродился! Я видел! — опять начал парень.

Наконец-то Поттера окружили авроры и Дамблдор во главе. Мы наблюдали сей цирк со стороны. Мальчика увели, Диггори забрали в палатку к медикам, а мы пошли к себе, гадая, что же произошло. А Луна, зараза, отвечать отказалась.

О том, что произошло на кладбище, со слов Поттера, нам рассказал Невилл. Четвертый чемпион и Седрик, коснувшись кубка вместе, переместились на кладбище, где лже-Грюм выпустил зеленый луч в Седрика, связал Поттера и начал возрождать своего господина. Затем воскресший Темный Лорд призвал к себе своих сторонников. Пока те прибывали, веревки ослабли и он сумел сбежать, прихватив с собой тело Диггори. Вот только Седрик ничего не подтвердил — коснулся кубка и темнота. Очнулся в палатке у медиков. Да что же там произошло?

Оставшееся время до каникул прошло тихо, если не считать Поттера, кричащего о возрождении Темного Лорда. Люциус и его коллеги, на все письма отвечали, что Поттер врет и повода для паники нет. О том, что там произошло, я узнал только на каникулах.

 — Драко, — меня окликнула Грейнджер.

 — Чего тебе? — ужин уже закончился, и я спешил в подземелья. Завтра домой ехать.

 — Это правда?

 — Что?

 — Он вернулся?

 — Не знаю. Отец молчит на этот счет. Я думаю, что если бы он вернулся, то сделал бы это тихо, а не устраивал международный скандал. Вытащить Поттера из Хогвартса проще простого.

 — Но Гарри…

 — Гарри говорил, что эльф Добби принадлежал Малфоям?

 — Э-э-э-э, да.

 — Я тебе официально заявляю, у нас никогда не было домового эльфа по имени Добби. Никогда!

 — А что же тогда было…

 — Могу предположить, что очень сильный маг менталист покопался в мозгах твоего друга.

 — Спасибо, я подумаю.

 — Подумай. И так нагло на Краме не висни. Все уже предположения строят…

 — Мы только дружим, — перебила девушка и покраснела.

 — Дружите-дружите, я не против, только аккуратней. И это, Грейнджер, на помолвочное кольцо руны нанеси, чтобы даже артефактами не видно было.

 — Ой! Ты знаешь!

 — Ага, — усмехнулся я, — вон, чары опять слетели.

Девушка поспешно накрыла кольцо рукой. Мда-а-а, а я думал поматросит и бросит. А тут вон как, серьезно.

Утро было солнечным и теплым. Трое суток буду дома, а затем отправляюсь в Дурмстранг вместе с Луной, потом в гости к ней. Накануне, я посетил заведение мадам Лулу, так что спокойствие до конца июля мне точно гарантированно.

В поезде было громко и крикливо. Поттер орал на весь состав о возрождении Темного Лорда, верных пожирателях и лже-Грюме. Самое интересное, что Дамблдор никак не прокомментировал на прощальном пиру россказни своего Избранного.

 — Поттер, — начал я, — сделай одолжение — заткнись!

 — Сам заткнись, слизень! Он вернулся, а ты его шавка!

 — Кто вернулся? Ленин? Фредди Меркюри? Мерлин?

 — Волдеморт вернулся! Волдеморт! Я сам видел!

 — Что ты видел Поттер? Каким образом это можно подтвердить? Даже если и так, то зачем орать об этом на каждом углу? В военное время тебя бы расстреляли за наведение смуты и паники. Все, народ, цирк окончен. Расходимся.

Школьники, посмеиваясь над незадачливым смутьяном, разбрелись по купе. Я ушел к Луне и Доджену. Оставшуюся часть пути мы обсуждали очередной номер «Придиры», посвященный магловским изобретениям.

На платформе Луна обняла меня и ушла к отцу, а меня забрал Люциус.

Примечание к части

* Bück Dich (Нагнись) - песня группы Rammstein.

Глава 14 Летние каникулы

Кабинет Главы Рода в Малфой-Мэноре был мрачен — темные шторы, потухший камин, тусклые магические светильники. Мы с Люциусом сидели напротив друг друга. Толстый рыжий котяра мурчал как трактор на коленях Малфоя-старшего. Десять минут назад, когда Люциус перенес меня в Мэнор, я затребовал объяснений на тему: «Что же там произошло?»:

— Так что же произошло? Поттер кричит о возрождении, Дамблдор молчит.

— Интересно произошло… — задумчиво ответил Люциус, крутя в руке бокал с виски.

— И ты мне расскажешь?

— Думаю, что да. Тебе и другим придется нам…немножечко помочь. С чего начать?

— С чемпионата.

— Думаю, что раньше. Ты рассказал мне про предсказание…

История Люциуса была банальна и проста. Он собрал бывших соратников и нынешних друзей. Все вместе, на чемпионате, они нашли провокаторов, которые переодевшись в костюмы пожирателей смерти, решили пограбить мирных граждан. Один из них — Наземникус Флетчер.

Копнув глубже, выяснилось, что Барти Крауч вытащил своего сына из тюрьмы. Проведя свое расследование, команда бывших пожирателей вышла на лже-Грюма еще в октябре, но им необходимо было найти господина. Так, мужчины нашли дом Риддлов, в котором обитала «не лягушка, не игрушка, а неведома зверушка» — что-то среднее между личем, големом и инферналом. Но страшнее всего было то, что Альбус Дамблдор об этом знал.