Кстати о моем лице. Если не присматриваться — не видно. То ли мазь так хорошо действует, то ли магия. Но шрамы стали очень тонкими и, почти, не заметными. Знаете, когда кошка поцарапает и потом, когда заживет, остается белая, едва видимая полоска. Вот и у меня такие же.

 — И кто мне что подарил? — спросил я, усевшись на диванчик.

Первым вручала подарок Пэнси — роскошный набор орлиных перьев для письма. В наборе шли три серебряных наконечника и стеклянная колба-картридж. По сути — это была перьевая ручка, стилизованная под перо.

Следующая была Миллисента — заколка для галстука в виде змеи, обвивающей розу.

 — Это артефакт. Папа из Китая привез, — смущенно сказала она, — защита от мелких сглазов.

Подарок Луны умилил — на узле слизеринского галстука была вышита гладью змея. Она пояснила, что ее отец зачаровал рисунок, чтобы мозгошмыги не беспокоили. К чудачествам Луны все относились с пониманием. Уже дома в галстуке я обнаружил зашитую серебряную серьгу. Люциус был удивлен тем, что у Лавгуда это есть. Если ее надеть, то можно видеть скрытые двери и проходы, правда, недолго.

Сестры Гринграсс подарили чернильницу и чернила. Это был классический подарок у магов. Что-то типа «Дитям мороженое, бабе цветы».

Кребб и Гойл преподнесли общий подарок — шикарную книгу по темным искусствам. Азкабан за нее не светит, но ценна она именно своим возрастом — семнадцатый век, однако.

Доджен, скотина, прикололся, подарил (гад) детскую игрушку — лошадку, которая била копытом и призывно ржала.

 — Напомни мне тебя убить за эту штуку!

 — Какая прелесть, — тут же завизжали девчонки.

 — Илона когда подрастет, мне весь мозг этой штуковиной вынесет.

 — Илона? Вы так девочку назвали? — спросила Паркинсон.

 — Как алтарь выдал, так и назвали, плюс фамилиара за ней закрепили.

 — Какого? — удивился Гойл.

 — Помнишь кота Грейнджер? — спросил Джас.

 — Того самого грязного и голодного? Вечно в запретном лесу охотился…

 — Он самый, — ответил я, — забрал котяру, отмыл, почистил, откормил. Как сестренка появилась, так Гарфилд сам и попросился.

 — Гарфилд? — удивилась Дафна

 — Да, я так назвал его. У маглов есть мультик про рыжего наглого кота Гарфилда. Он тоже рыжий, наглый и толстый.

 — Ого, ты знаешь, что там у маглов? А разве вы — не самые рьяные чистокровные? — удивилась Будстроуд.

 — Мили, меня на Главу Рода готовят. Хочешь-не-хочешь, а взаимодействовать с маглами придется. Да и они очень сильно прогрессировали. У них много интересного…

 — Точно-точно, — перебила Паркинсон, — я видела ручки у Астории и Дафны, а рюкзаку Луны вообще весь Хогвартс завидует.

 — Драко, ты в местности за Дырявым котлом ориентируешься? — спросил Джас.

 — А как же!

 — Предлагаю перекусить и направиться гулять в магловский Лондон, раз Малфой там все знает.

 — Знать-то знаю, но правила такие — ни при каких условиях палочку не применять, во всем меня слушаться, на маглов не бросаться и пальцем не тыкать. Если что-то решили купить, заинтересовало — позовите меня или Джастина. Договорились?

Ребята закивали головами.

Дальнейшее пребывание у Фортескью свелось к поеданию угощения и обмену сплетнями. Грейнджер разругалась с Уизли и Поттером в поезде, Чанг хотят выдать замуж — она в истерике, у Патил родился маленький братик, их отец очень хочет заключить помолвку с моей Илонкой, Малкин подняла цены на мантии, кто во что оденется на чемпионат по квиддичу…

Бар «Дырявый котел» действительно странное место — сумрачно, сыро, темно. Наша ватага ввалилась туда, Доджен трасфигурировал мантии в джинсы и куртки, и мы отправились покорять Лондон.

Я тридцать раз проклял идею сходить к маглам. Почему? Потому что у меня на руках стадо баранов. И если Лавгуд, Гринграсс, Доджен хлопот не приносили, то остальная «фантастическая четверка» просто приводила в ужас.

 — Драко, Драко, смотри-смотри, они сами открываются! Я подошла, а они открылись, — восхищалась Булстроуд входными дверьми на фотоэлементах.

 — Эта мерлинова клешня заколдована! Она не вытаскивает игрушки! Я целых три фунта ей отдал, — надрывался Кребб, возле автомата с клешней.

 — Украшения! Да они же тут почти бесплатные, — орала Паркинсон. Втолковывать Пэнси, что данная ювелирка, по сравнению с магическими, очень низкого качества и годится только повыделываться, я не стал.

Девочки купили себе колечек, сережек, браслетиков, брошек… И только Луна невозмутимо сказала, что данные стекляшки ей не нужны, а вот кулинарную книгу она очень хочет купить, но магловских денег у нее нет. Намек был понятен, и через полчаса Лавгуд стала обладательницей поваренной книги, красивой сумки и еще пары кухонных принадлежностей.

Теперь Паркинсон с Булстроуд застряли в сувенирном. Пришлось долго уговаривать не покупать весь магазин.

Гойл был удивлен магловским кафе, пирожными и чаем. Заказал себе огромный пакет с собой.

Уф, наконец-то мы добрели до уличного фотографа и стенда с цветами. Пощелкались. Распрощался с пятьюдесятью фунтами. Пообещал себе, что куплю фотоаппарат.

В магазине одежды нас выловил Люциус Малфой. Взглянув на мой замученный вид, и такого же уставшего Доджена, посмотрев на весело щебечущую Паркинсон, которая одевала Луну словно куколку и, Булстроуд, выбиравшую галстуки к купленным мальчишкам костюмам, он весело хмыкнул и громко прокричал:

 — Молодежь, заканчиваем!

Ребята быстро расплатились и Малфой, заведя нас в какой-то закоулок, подал портал в виде веревки.

Нас выбросило на аппарационную площадку в Косом. Возле нее толпились родители моих друзей. Не знаю, что им потом было, но они быстро похватали своих отпрысков и аппарировали.

 — Сильно скандалили? — спросил я Малфоя.

 — Нет, больше волновались. Как все прошло?

 — Они как дикари. Ничего не знают… Кто нас сдал?

 — Бармен. Я забрал твои подарки от Фортескью. Сейчас аппарируем домой.

Дома меня ждала Илона, Нарцисса, тьютор, Гарфилд. Бег белки в колесе продолжился. Я даже празднование Литы не помню — сказывался недосып. Чего-то там жгли, говорили, ребенку в ладошку насыпали и, как обычно, парочка уединилась в ритуальном зале.

К середине августа Люциусу пришло письмо от французских родственников. Леон Малфуа, слуги, в количестве двух человек, и сестра умерли от драконьей оспы, которая неожиданно завелась в доме. Из прямых наследников в живых осталась семилетняя дочь главы. По лицу Малфоя старшего было понятно, что он доволен. Нет человека, нет проблемы. Тайну рождения Илоны Малфуа унес с собой в могилу. Было ли мне жаль невинно убиенных? Ничуть. Рано или поздно информация все равно всплыла бы. Либо мы, либо они. Люциус отбыл во Францию улаживать дела с французской ветвью.

***

Двадцать второго августа мы с Люциусом отправились на чемпионат мира по квиддичу.

Чемпионат мира по летанию на метле и отбиванию себе всего-чего-можно, мероприятие светское, статусное, гламурное и к посещению обязательное. И если Нарцисса могла отговориться проблемами со здоровьем, то нам с отцом быть обязательно. Еще накануне я рассказал Люциусу, что ночью кто-то переоденется в костюмы пожирателей и устроит «акцию протеста». На вопрос откуда я это знаю, соврал, что Луна сказала, а я умею ее бред переводить.

Интуиция истошно вопила, что я что-то забыл. Понять бы что. Кино я так, вполглаза смотрел.

Портал перенес нас из Малфой-мэнора к базовому лагерю. Толпа волшебников и волшебниц двигались в сторону стадиона. Наши места были на самом верху, прямо за министром магии Фаджем.

Мы с Люциусом двигались в направлении наших мест.

 — А вот и Люциус! — сказал веселый низенький мужчина в котелке.

 — Министр Фадж, рад видеть, — холодно сказал Малфой.

 — Здравствуйте, — сказал я.

Позади министра виднелись лица всего семейства Уизли, включая мамашу, и Гарри Поттер. Грейнджер, к моему огромному удовольствию, там не было. Как было сказано в ответном письме: «Даже если бы ты мне не сказал, я бы все равно не поехала». Я посоветовал ей пройти тест на родство с магическими семьями. Он не покажет к какой семье принадлежит волшебник, но можно увидеть процент волшебной крови. К грязнокровкам относились те, у кого меньше пяти процентов. Учитывая, что один из ее родителей сквиб, процентов двадцать у нее будет, а значит может рассчитывать на хорошее место в мире.