— Будем меньше тратить и больше зарабатывать. А зачем им деньги? За молчание?

 — И за молчание тоже. Род обедневший…

 — Тогда добавь еще и за приватность, пусть остальные думают, что в жертву принесли ребенка.

Малфой скривился, как от зубной боли.

***

Через два часа я, одетый в черный дорогой костюм и мантию, стоял в ритуальном зале французских родственников. На большом каменном столе в форме эллипса лежал маленький голый ребенок и здоровый мужчина. Малышка надрывалась беззвучным плачем, но силенцио не давало ей кричать. Мужчина был без сознания.

Мать девчушки умерла во время родов, но, я думаю, что ей помогли отправиться на тот свет. Пока мы собирались, Люциус просветил меня, что это третья девочка, а глава французской ветви хочет наследника. Старшая дочь умерла совсем недавно — неудачное падение с лестницы (ага, так я и поверил), вторая пока у родственников матери, но, видимо, ей тоже жить недолго. Все три девочки от разных матерей. Думаю не надо говорить, что женщин на этом свете уже нет. И есть кухарка (французы предпочитают людей в качестве обслуги, а не домовиков), молодая девушка, беременная от Леона Малфуа двумя мальчиками-близнецами. То, что во время родов она не выживет, ей, видимо, не сообщили.

Чистокровные не просто так с чистокровными роднятся. Магический ребенок тянет все из матери. Видимо, про кесарево сечение маги не слышали.

Пока Люциус и Леон обговаривали условия сделки и сумму компенсации, я осматривал зал. Он был больше нашего раза в два. Огромный эллиптический​ стол, изрезанный рунами и окруженный пентаграммами в самом центре. Пентаграммы вырезаны на полу (у нас начерчены). Очень тускло, по углам пыль. Нет уголка, чтобы присесть или переодеться.

Да скоро они там? Ребенок простудится!

Наконец-то мужчины что-то подписали «кровавым пером» и позвали меня, чтобы скрепить обет.

 — Я, Леон Грегур Малфуа, обещаю, что никому никогда не расскажу, не намекну, не выдам, что произошло в этом ритуальном зале тридцатого июня тысяча девятьсот девяносто четвертого года.

Я взмахнул палочкой. Его руку лизнуло три языка пламени.

— Я, Люциус Абраксас Малфой, обещаю, что никому никогда не расскажу, не намекну, не выдам, что произошло в этом ритуальном зале тридцатого июня тысяча девятьсот девяносто четвертого года.

Опять взмах и языки пламени.Все, можно забирать ребенка.

Я снял мантию, подошел к малышке и закутал ее. Девочка продолжала беззвучно хныкать. Ей меньше суток. Она такая маленькая. Мой сын и внуки были больше, а здесь… хорошо, если хотя бы три килограмма весит.

Люциус подошел ко мне и мы исчезли в вихре портала. Никто не заметил, как я бросил под ритуальный стол склянку с драконьей кровью…

***

В Малфой-мэноре нас ждала Нарцисса. Она забрала ребенка, который просто выключился от усталости.

 — Что теперь?

 — Ты меня спрашиваешь? — удивился я.

 — Да, тебя. Это была твоя идея, вот и воплощай ее в жизнь. Нужен колдомедик, который подтвердит ведение беременности.

Ах, вот почему он согласился. Проверка для наследника. Есть такая штука в чистокровных семьях. Дается практически невыполнимое задание. По его результатам решается — достоин ли ты получить большую самостоятельность и доверие родственников. Если да — к моим словам и выводам станут прислушиваться и мой голос обретет «вес» на семейном совете. Если же я не справлюсь, то, в лучшем случае, все останется как есть. В худшем — «откатится» назад, к дохогвартскому отношению, то есть относиться ко мне станут, как к семилетке. Придется разочаровать Люциуса и выполнить все условия обретения «голоса» в семье.

По камину связался с Додженом. Сказал, что скоро будет вместе с отцом. Он целитель. Минут через десять, на ковре гостиной Малфой-мэнора стояли Дэвид и Джастин Доджены.

 — Добрый день. Я Дэвид Доджен, колдомедик.

 — Люциус Малфой, — устало сказал Глава Рода.

 — Судя по фразе, которой ваш сын звал сюда — «Такой же скелет в шкафу», я понимаю, о чем речь. Ребенок?

 — Да, девочка, скорее всего, сквиб.

 — Рано еще об этом. Лет в восемь-девять можно будет с уверенностью сказать. Где малышка?

 — Сейчас, — сказал я, кинувшись из комнаты.

Нарцисса с девочкой была в столовой. На комнату были наложены чары тишины и поэтому мы не слышали криков. На столе стояла бутылочка со смесью. Я скривился. Стекло с магическим наконечником. Неудивительно, что ребенок орет. Я бы тоже зеленую смесь из магической бутылки жрать не стал.

 — Она все время плачет…

 — Дай! — забрав у Нарциссы девочку я направился в гостиную.

Я прижимал к себе маленькое хныкающее существо и понимал, что за нее убью любого. Когда родился сын, я хотел биться головой об стенку. Он орал-орал-орал. Денег на няньку не было и приходилось сидеть самим. Родительские чувства проснулись ближе к трем годам.

Когда родились мои внуки, близнецы, от их визга я хотел выпрыгнуть в окно и поэтому, безропотно, дал денег на приходящую два раза в неделю няню, чтобы невестка могла отдохнуть. А когда родилась Илона… Первый раз взяв внучку на руки, меня накрыло. Это была просто всепоглощающая любовь. Я был готов убить, разорвать, уничтожить за нее. Мое, не дам. На улице, во время прогулки с ней, мне часто неслось в след: «В таком возрасте и ребенка сделал». Сейчас чувство было таким же – всепоглощающим и всеобъемлющим. Ради этого ребенка я готов если не на все, то на многое и плевать на последствия. Теперь осталось донести эту мысль до Малфоя-старшего.

Мужчины о чем-то негромко разговаривали. Джастин сидел в кресле, на его коленях улегся Живоглот. Кстати, кота я назвал по-другому — Гарфилд. А то «Живоглот», тьфу ты! Котяра отожрался, шерсть лоснилась, бока вываливались. Ну копия киношного кота!

 — А вот и наша принцесса. Как зовут принцессу?

 — Илона, — не задумываясь ответил я.

Видимо, что-то было в моем взгляде или интонации, или ауре, но Люциус просто кивнул, подтверждая имя. Дэвид забрал малышку и стал накладывать заклинания одно за одним.

 — Плохи дела. Ребенок слабенький. Волшебными смесями не кормить, — покупать магловские…

 — Симилак подойдет? — спросил я, чем вызвал удивление Люциуса.

 — Да, но попробуйте Нутрилон, он пожирнее. Можно Хипп или Семпер если найдете.

 — Она магическую есть отказалась.

 — Ну и молодец.

 — Типпи, — с хлопком появился эльф, — в магловском супермаркете возьми детскую смесь Нутрилон и бутылочку с соской пластиковую.

Эльф с хлопком исчез.

Мужчины направились в ритуальный зал, а мы с Джастином поспешили за ними.

Ребенка положили в центр стола, и Люциус начал читать на латыни. Руны вспыхивали на столе, светились пентаграммы. Малышка орала. Ее волосы белели, и кожа приобретала благородную бледность. Сил кричать у ребенка не было, и лишь по тому как вверх-вниз ходил животик, можно было понять, что она жива.

 — Не переживет, — сказал Доджен.

 — Не зови беду, - ответил я.

А вот того, что случилось дальше не ожидал никто. На стол прыгнул кот. Животное легло на ребенка и начало стремительно худеть. Шерсть тускнела, кожа обвисала, появились залысины.

 — Кота как зовут? — крикнул Джастин.

 — Гарфилд!

Люциус продолжал читать что-то там на латыни и вставлять слово «Гарфилд». Видимо, у малышки будет фамилиар… если выживут.

Пентаграмма потухла, руны перестали светиться, кот и ребенок были без сознания.

 — Ванну, срочно! - прокричал колдомедик забирая со стола малышку и облезшего кота.

Видимо, напоить медикаментами никак не получится, будем напитывать через кожу. Для маленьких детей очень эффективное средство – ванны с добавками различных трав и зелий. Со взрослыми практически не работает, а для малышей эффект не намного ниже чем при пероральном введении.

Действительно, в ванну было вылиты зелья и Илона с Гарфилдом помещены в них. Через минут сорок малышка приобрела на щеках румянец, а кот открыл глаза.

***